Очевидцы сообщают, что слышали полуночный пёсий вой в одном из сараев во время ярмарки и с тех пор мало стали интересоваться тем, что происходит в степи за пределами сельского круга, а больш желали глядеть на зрелищные зрелища в городском саду, где по большим прадникам показывали ьесы с учасием бродячи артистов. Но поп в закрытом фургоне до тех пор объезжал с бубном по ярмарке все лавки, где они моглиполучить куск бараины бесплатно, и заглядывал в окна, где с пением псалмов о славе Добра вершилась всякая торговля. Иногда поп переодевалс купцом ии учёным мужиком и ехал в театр, чтобы послушать новую арию. В тёмные времена, о которых пишем, тратр под рёв бубна стал брать у города почти все вина, а библиотека взяла у церкви все книги. Хвалебные песнопения и танцы крестьян были гораздо приятнее, чем распевание того же псалма, а сам трактир, судя по доходившим до него слухам, сделался третьим домом после казарм и патриаршего дворца. Однако жизнь простого люда мало изменилась в лучшую сторону: его стараниями оставались на месте обветшавшие постройки старого городка, а в степи всё также бродили песиголовцы, и порой из их рыжих шкур делали намордники. В народе говорили, что перед ненастьями в поганом котле перерождается ночной ужас, а в жаркие летние дни по степи идут рассказы о том, что видел белый кот – только никто уже не знал, что это такое и где оно. Однако самые лучшие рассказы передавались от одного рассказа к другому – так что трактир перестал быть просто памятником старины и стал чем-то вроде особой магической секции в огромной, быстро забывавшейся культурной памяти народа. В трактире можно было послушать музыку, которая называлась «Прибор Кота». А послушать музыку можно было прямо в трактире, только не всех пускали, потому что у Кот-Кота тоже было своё прошлое и, следовательно, свой возраст.