Наш гражданский ТУ-154 выгрузил нас молодых новоиспеченных младших сержантов на военном аэродроме Альштадт. Вот она Германия, о которой мы мечтали в Еланской учебке, и где писали на всех караульных вышках – до Германии осталось дней…
Аэродром был просто шикарным. Укрытия для МИГ-23 – просто бомба: с рулежными дорожками, огромная взлетная полоса, все ухожено, за державу не обидно.
Нас проверили погранцы, а затем с речью выступил капитан особого отдела в синих погонах, который рассказывал о бдительности, воинском долге и убедительно настаивал сдать добровольно советские деньги, так как их обращение в ГСВГ запрещено и нам обязательно выдадут по прибытию в часть немецкие марки. На его пылкую речь реакция личного состава была нулевой.
Никто даже в мыслях не собирался отдавать надежно (заныканные) спрятанные кровные сбережения. Пересыпая русскими устными словами и выражениями, капитан в синих погонах вежливо попросил нашу команду предъявить имущество к досмотру. Досмотр проводили молодые офицеры на установленных на летном поле столах.
Мы все были новые и красивые: новое обмундирование полушерстяное (ПШ), кожаные сапоги, шинели так и блестели на солнце, как начищенные тульские самовары. Углубленный осмотр сильно разочаровал капитана в синих погонах. Советские денежные знаки обнаружены не были. Капитан сказал: «Ещё не вечер, посмотрим …», и гордо исчез в неизвестном направлении.
Так как дальнейшего движения не наблюдалось, мы праздно осматривали окружение.
У нашего ТУ-154, летный экипаж гражданского судна бойко сдавал деньги на подарки домой местному прапору, лихо подкатившему на УАЗике. Видимо за пределы аэродрома гражданскому экипажу Тушки выход был закрыт. Через полчаса УАЗик с коробками сладостей и подарков уже разгружался экипажем воздушного судна. Пограничники внимания к данному мероприятию не проявляли.
Скучно, мы топчемся на месте, ждем команды…
Смотрим – на погрузку в наш самолет идет толпа дембелей, с красочными чемоданами, с нарисованными на них самолетами и надписями USSR-DDR и т.д. Отдельно выделялись дембеля с огромными кожаными чемоданами (Гросфатер), видать служба удалась. Им также предстояла процедура проверки нажитого, до погрузки в самолет.
Один из дембелей бросил в нашу сторону кусок хозяйственного мыла с намотанной на него бечёвкой с криком: «вешайтесь духи !». Остальные деды ржали, коллективно от его плоской шутки. В ответ молодое пополнение пожелало дембелю мягкой посадки на пятую точку, коллективно выразив общее презрение словами «УУУУ С ….».
Данное мероприятие продолжения не получило, ввиду команды на построение. Мы бодро построились и ускоренным темпом были размещены в палаточном лагере, куда стекались и другие команды. К нашему сожалению палаточный лагерь охранялся.
Но тут в наш городок просочились ангелы, в бушлатах, из местных вояк. Местные вояки оперативно развернули, продовольственный магазин, обменный пункт и ломбард из двух вещмешков. Предлагалось поменять рубли на марки в соотношении один к одному, сдать механически часы за десять марок или купить леденцы, печенье или пряники по два рубля за сто граммовую пачку. Некоторые сержанты из нашей команды воспользовались данной услугой. Но мы усомнились в справедливости ценовой и обменной политики засланцев, и подумывали об экспроприации имущества у местных барыг.
Выкрикнув умело «Атас, патруль!», местные вояки в бушлатах умело умыкнули из нашей палатки. Но это был их бизнес, как говорится, «ничего личного». Армия всегда учит.
Распределения к месту службы в Альштадте не произошло – нас погрузили, в гражданский поезд и направили в Веймар.
По дороге на вокзал было интересно крутить башкой разглядывая, уютные немецкие пейзажи. Все было чисто и ухожено.
На перроне вокзала, никого из людей не было, стояли одни чемоданы и сумки. Немцы кушали в кафешках вокзала.
Мы все сошлись во мнении, что на нашем вокзале такое отношение к багажу было бы сразу оценено, как непростительная ошибка или подарок. Европа, однако…
Все в Германии было маленькое: узкая железная дорога, крохотные дизельные локомотивы, тащившие за собой недовагоны, как на детской железной дороге.
В дороге все спали, в результате, опрометчиво лишились кто часов, а кто и части вещевого и продовольственного имущества. Бдительность в дороге и карауле главное. И наказание не отвратимо…
Веймар встретил нас мелким осенним дождем, такими же уютными улочками и домишками немцев. По подразделению разнеслась молва, что за нами приехали купцы, будут отбирать и развозить по местам службы. Часть в Веймаре была большой и унылой – все шарахались из стороны в сторону.
И, что меня особенно удивило, проходя мимо офицеров солдаты не отдавали им честь. В Елани-учебке за такое ждало неминуемое наказание.
Нас опять разместили в палатках и первый раз покормили в столовке, сухпаёк уже надоел. Изыски столовой ничем не отличались от Еланских: также перловка с мясом, борщ и компот.
Надо было шевелится и принимать какие-то действия в направлении теплого места службы. Здесь проявил инициативу мой товарищ Пашка и предложил обратиться к штабному офицеру, который усиленно изучал военные билеты и личные дела вновь прибывшего пополнения. (До армии я занимался легкой атлетикой, а Пашка – лыжами. У нас с собой были зачетные книжки спортсменов, и звания КМС (кандидатов в мастера спорта). Набравшись наглости, мы подошли к тыловику, отдали документы, спортивные и военные билеты, и спросили о возможности продолжить службу в спортивной роте, о наличии которой поведал Пашке один боец. Тыловой офицер бегло взглянул на нас и документы, и сказал, что обязательно учтет все наши пожелания. Мы попросили записать наши фамилии и т.д. на, что он лихо возразил, что запомнил наизусть. Родина нас не услышала.
Ну и ладно, хоть погрелись. Вернувшись в палатку, мы опять увидели ангелов в бушлатах из местных бойцов, которые как клоны или близнецы из Альштадта, предлагали услуги по обмену валюты, скупке часов механических, и обмену наших тонких кожаных ремней на толстые тёмно-коричневые с крашенной лаком бляхой. «Это удобно и надирать каждый раз пастой Гоя и бархоткой не надо» – убеждали продавцы.
В данной затее мы не участвовали, зато раздобыли пять марок, которые дал земляк нашего товарища в качестве безвозмездной благотворительной помощи. Решено было самовольно покинуть палаточный городок, в направлении солдатского кафе (чипок). Тем более, что охранять наш палаточный городок местный патруль не горел желанием.
Нас было трое и пять марок. В «чипке» было многолюдно. Глаза разбегались от обилия упаковок конфет, печенья, пряников, всяких напитков, в воздухе царил запах свежей выпечки.
Леденцы стоили пятьдесят пфеннигов за сто грамм/пачка, кола за одну марку, печенье и пряники в районе пятидесяти пфеннигов – двух марок за пачку различного веса, и еще было принято решение приобрести маленькую баночку малинового джема.
Две продавщицы «чипка» в белых колпаках и фартуках вели себя агрессивно. И в ответ на заказ продовольствия требовали предъявить (показать деньги).
Бойцы перед нами показали теткам немецкие бумажки номиналом десять марок. И получили жесткий отказ в обслуживании. Ехидно указав бойцам, что это не настоящие деньги, а бумажки от детской игры типа нашей «Монополии».
Бойцы, участвуя в обменных операциях с местными служивыми понимали, что их лихо развели. Как говорится – учи матчасть. Было шумно, в воздухе, витало возмущение и обрывки матерных выражений. Местные бойцы, сидя за столиком кафе, уплетали выпечку с молоком и джемом и ехидно ржали.
Никакого кино не надо, так как данные жизненные зарисовки проходили с завидной периодичностью. Наши пять марок были настоящими – земеля-брат не обманул. Наша купюра с мужиком и комбайном на тыльной стороне благополучно была обменяна на продовольствие.
Немецкие сладости были красочно упакованы, и выглядели очень аппетитно, хотя были слегка «химическими», по сравнению с нашими конфетами и пряниками.
Все было по-братски поделено, и быстро уничтожено, не забыли и про ребят в палатке – по иностранному леденцу им тоже перепало.
Ожидание тянулось мучительно долго, где купцы, да куда служить направят?
Вдруг неожиданно появляется мой товарищ по учебке Славик и говорит, что один прапорщику набирает команду из 12 человек в Майнинген. Ну мы и рванули к нему. Прапорщик был дяденькой лет пятидесяти в красных погонах из музыкального взвода. Он был какой-то совсем не военный: добрый, интеллигентный, рассказывал о райском уголке Тюрингии и городе Майнингене – сказочной красоты в горно-лесистой местности и уютном мотострелковом полку, расположившемся в старых немецких казармах «Барбара казарм», которые по приданию были построены одной буржуйкой и любезно переданы немецко-фашисткой армии.
На территории части есть даже фонтан. Прямо не часть, а филиал Сочинского санатория.
Решено! Отдали документы, все прошло, удачно и быстро.
И мы под руководством нашего музыкального прапора в дружественной обстановке двинулись на вокзал, продолжая всю дорогу слушать рассказы о красотах Майнингена, о шикарной погоде и изумительном месте для прохождения службы.
Расположение 117 МСП находилось на возвышенности, окраине Майнингена. Погода и вправду стояла теплая и солнечная.
Нас построили у штаба для распределения по ротам. Я смотрел на здание штаба, на углу которого была скульптура женщины. Наверное, той самой Барбары, о которой так загадочно вещал наш музыкальный прапорщик.
Впереди ждала нас, как бывает, суровая армейская действительность…
Пишите, какие были Ваши впечатления о новом месте службы.
#ГСВГ
#служба
#mainingen
