19 мая, в день советской пионерии, теплоход «Лара Михеенко» бросил якорь на рейде маленького поселка Северо-Эвенска. Шел проклятый 1991 год. Уже не было Союза, ни пионерии советской, как и их старших товарищей, коммунистов. Уже на трубе теплохода красовались три цветные полоски, вместо серпастого и молоткастого на красном фоне. Страна стремительно катилась в капитализм, который уже натворил столько бед, что у бывших советских людей замирали сердца от страха не только за день сегодняшний, но и за далеко не светлое завтра. Та же инфляция превращала рубли в простую бумагу. Люди уже оперировали миллионами. А в ходу были баксы, то есть американские доллары.
Дальневосточное морское пароходство под руководством Виктора Михайловича Миськова пока твердо держало оборону от наглых московских варягов, продолжая работать так, как и работало. Продолжало завозить грузы на Крайний Север, как и обеспечивать свои международные линии, открытые еще коммунистами. Советская система, сработанная на совесть, еще продолжала крутиться – вертеться. Еще до развала пароходства было далеко.
И вот в этот самый нестабильный период развития страны теплоход «Лара Михеенко» привез жителям Севера генеральный груз. Основу которого составляли мука, сахар, разные крупы, вьетнамские ликеры, детское питание, снегоходы и пять мотоциклов «Урал». Погода балует, полный штиль. Планируется выгрузка на рейде силами экипажа в стотонные баржи. Все, как всегда, не в пользу моряков. Кому охота заниматься тяжелой работой. Таскать те же мешки с мукой по семьдесят килограмм. Да и что там говорить, работа на выгрузке на два порядка опасней, чем обычная морская работа. Но и долго торчать в этом порт – пункте тоже резона нет. Моряки заинтересованы в скорейшей выгрузке, ведь следующий рейс запланирован из поселка Ольга с лесом на Японию. Автомобильный бум в самом разгаре.
Встали на якорь, и через час на борт прибыли представители груза с юристом. Мужик лет пятидесяти, один из замов местной администрации, в сопровождении двух молодых симпатичных женщин. Они появились, чтобы заключить договор с моряками на выгрузку судна. Все по обычной, не раз и не два отработанной стандартной схеме. Представитель поселка рассказывает сколько они заплатят за тонну выгруженного продовольствия. Сколько барж в сутки будут обслуживать судно. И чтобы это все было законно, представитель судна в лице капитана и профсоюзного деятеля подпишут с ними договор, который уже составила юрист.
И вдруг случилось непредвиденное. Встал капитан Виктор Свинов и спросил представителя администрации:
- А почему вы решили, что мы будем заниматься выгрузкой? Мы моряки, а не грузчики. А работа на рейдовой выгрузке вдвойне опасна. И он не может рисковать здоровьем своих людей.
От такого заявления представители Северо-Эвенска были просто ошарашены. И по другому не скажешь.
- Но так всегда было. У нас нет грузчиков. Выгрузкой всегда занимались экипажи судов.
- Мы вас отлично понимаем, но и вы нас поймите. Мы не грузчики, и не хотим надрываться, таская мешки с мукой и сахаром. Вы идете по простому варианту, сбрасывая на нас тяжелую работу. Сколько у вас всего жителей?
- Примерно две тысячи.
- И вы из такого количества не можете найти пятьдесят человек на выгрузку?
- Мы сообщим о вашем отказе выгружать судно начальнику пароходства.
- Сообщайте. Заодно спросите, когда он зарплату плавсоставу поднимет. А насчет грузчиков вопрос легко решается. Магадан рядом, в котором половина порта простаивает без работы. Решите с ними вопрос, и мы их вам сюда доставим.
Конструктивного диалога, выражаясь высоким языком дипломатии, не получилось. Возмущенные представители Северо-Эвенска уехали, пообещав кары небесные на голову капитана. Они вернулись на следующий день к обеду. И были настроены уже не так агрессивно. Видно пароходское начальство посоветовало им решить проблему на месте самостоятельно. Вот они и предложили двойную цену за тонну груза. И снова капитан держит речь.
- У вас большой поселок. И вы не можете организовать людей на выгрузку очень нужного вам товара. И деньги нам, вроде как, большие предлагаете, за которые ваши жители работать не хотят. При этом отлично понимаете, что пока мы дойдем до дома, пока то, да се, эти деньги обесценятся наполовину. Вы же в курсе какая сейчас в стране инфляция. Вот если бы вы долларами заплатили.
- У нас нет долларов. Говорим вам честно и открыто. Наши местные не хотят работать на выгрузке. Они таежники, рыбаки, охотники. Мы еле бригаду собрали баржи на берегу выгружать. Так что, пожалуйста, войдите в наше положение. Выручите нас. А за это мы на борту откроем магазин. Кое что из дефицита подкинем по нынешним ценам. Из золота что то приобретете.
- Вот это другой разговор. Я рад, что мы поняли друг друга. Магазин присылайте с первой баржей. И еще одно. Мы будем работать только в светлое время суток, но на два хода. На две бригады. Так что обеспечьте баржами. Если с ними задержек не будет, то за четыре дня выгрузимся.
Судно выгрузили на пятые сутки. Слегка задержало работу вьетнамские кофейно-лимонные ликеры и рисовая водка. Кстати, очень даже качественная. Что и говорить, когда идет спиртное, русские люди становятся в охотничью стойку. Зная своих моряков, капитан не отходил от трюма с товаром, который мог вывести из строя бригаду. А представители торга пообещали продать по себестоимости пять ящиков водки, лишь бы моряки не били бутылки в ящиках. Когда водка в шаговой доступности, все разумное и рациональное пропадает у советского человека. Чуть ослабленный контроль за выгрузкой спиртного, как ящик с водкой аккуратно бьется о стальную конструкцию судна. Так, чтобы тара, то есть коробка, не была нарушена. Технология отработана не на одном судне. Вот и потекла драгоценная жидкость из разбитых бутылок. Но не в грязный трюм, а в предусмотрительно и заранее спущенный в трюм большой бак с камбуза для первых блюд. И к которому никто не прикоснется, пока капитан не даст отмашку. А это случится, когда закончится выгрузка и судно снимется в обратный путь. Отличное судно «Лара Михеенко» немецкой постройки, отличный экипаж, отличный капитан.
Каждое судно – это мини государство, в котором капитан для экипажа царь и Бог. И какой капитан, такое и судно. Какой капитан, такая и жизнь экипажа, такая и работа. Для кого то экипаж становится родной семьей. Для кого то радость великая при списании. Для кого то контракт в полгода пролетает мгновенно. Для кого то месяц тянется, как год. И возвращается моряк домой поле долгого контракта измочаленный работой и на грани нервного срыва. Опять же, это я пишу про советский торговый флот, когда капитан всегда был прав.
Балкер «Енисей». Встали под погрузку щебня в одном из портов в Эмиратах назначением на Кувейт. Шесть вечера, вопрос с погрузкой не решен. Фрахтователь, вальяжный араб, находится на борту, настаивает на скорейшей погрузке. Капитан ждет распоряжений пароходства, так как оператор судна, индус из Канады, не перечислил деньги за аренду судна. Наконец поступает команда открыть трюма. Береговые краны начинают работу на три хода. Через сорок минут команда остановить погрузку. Еще через час приказ капитана начать выгрузку своими силами. То есть, задействовав судовые краны и вооружив свои грейфера, начать работать. Судно древнее, вооружение грейферов целое дело.
Всю ночь экипаж, кроме капитана и стармеха, занимался выгрузкой этого шебня и зачисткой трюмов. Пыль от этого груза столбом и сродни цементной. Капитан ничего не объяснил экипажу. Работать и все. Матросы, кто управлял кранами, получили по двадцать долларов. На командирском совещании капитан возмущался, что командиры обсуждают его действия. Но так и не объяснил, за что он наказал экипаж этой выгрузкой. Скорее всего, он получил деньги от фрахтователя. Но это лично мое предположение.
На мировом цивилизованном торговом флоте такого нет. Ведь там у каждого свои, четко определенные контрактом обязанности. Может и хорошо, что советская система уходит в прошлое. Как не крути, а все познается в сравнении.
С уважением к своим читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук