На самом краю высокого берега небольшой северной реки сидела пожилая женщина. Ветер трепал отросшие, напополам седые с огненно рыжим, волосы, выбившиеся из-под старого беретика неопределенного цвета. Она сидела ровно, поставив на колени старинный ридикюль и не отрывая глаз от бегущей воды.
Что там видела она? Видела ли она воды несущие жизнь в арктические моря или плескающихся на противоположном берегу ребятишек? Или трепещущую в порывах ветра листву прибрежных ив? Вряд ли. В глазах Ольги Ефремовны, а это была несомненно она, стояли непролитые слёзы. Она не могла плакать, не считала для себя возможным оплакивать человека, с которым почти полвека назад жизнь столкнула лоб в лоб и развела в разные стороны. Закладывая крутые виражи, судьба сводила и разводила их снова и снова.
Но на шестом десятке лет небо смилостивилось над ними. Размотав путы обязательств и обстоятельств, освободив от ненужных связей, жизнь подарила им несколько лет бесконечного счастья. Того неуловимого и трогательного счастья, когда хорошо рядом просто молчать, когда друг без друга даже в магазин не идётся, к детям не едется. И вообще друг без друга никак невозможно.
Сергей Сергеевич уже болел. И они вместе ходили по больницам, вместе там лежали, когда его госпитализировали. Вместе отказывались от помощи, когда становилось совсем плохо и просто не на что было купить лекарства. Не привыкли попрошайничать и обоим им было неудобно принять помощь даже от детей.
Когда случился очередной приступ, Ольга Ефремовна разговаривала с дочкой по телефону и не сразу услышала, как Сереженька позвал её сдавленным голосом. Потом раздался странный стук, Олюшка заглянула в открытую дверь комнаты и увидела... Сергей Сергеевич полулежал на полу, как бы съехав с кресла. Одну руку он прижимал к сердцу, а вторая беспомощно теребила газету, которую он только что читал. Очки сбились и почти съехали с переносицы. Ольга Ефремовна бросила трубку, ничего не объяснив дочери. Он открыл глаза и тихо прошептал: "Спасибо тебе, Олюшка моя!" Во взгляде его, казалось, была сосредоточена вся нежность, вся любовь, какая существует на этой планете.
Всё остальное она помнит, как в тумане: скорая, носилки, больница, реанимация... Усталый доктор "Мы сделали всё, что могли..." Дети, соседи, венки и букеты, прощальные слова... Суета и движение, присущие таким трагическим дням. Вот похороны, вот поминки... Вот и дети разъехались.
Одна... Одна!!! Только свет его глаз в последнем взгляде согревал душу.
Она бродила бесцельно по улицам. Но чаще по тем местам, где они были так счастливы - тут мы встретились первый раз, а здесь он первый раз сказал, что любит, а тут он купил мне ландыши и подарил, не смотря на то, что рядом стояла бывшая жена... И так далее, так далее, так далее... Она полюбила приходить на эту скамейку на Набережной и смотреть на чужую жизнь. Тихо улыбаясь и пряча слёзы, она сидела тут в любую погоду до тех пор, пока за ней не приходила дочь соседей и не уводила её домой.
- Ольга Ефремовна! Ольга Ефремовна, уже поздно! Пойдёмте домой, сегодня ваша дочь обещала позвонить. - опекунша лет двенадцати позвала милую соседскую бабушку.
Но старушка сидела не шелохнувшись. Тогда девочка тронула её за плечо, подумав, что пожилая женщина могла просто задремать на свежем летнем воздухе. Но голова Ольги Ефремовны неловко мотнулась и она завалилась на бок, уронив с колен ридикюль. Открытые глаза мёртво смотрели в небо. На щеке блестела, неуспевшая высохнуть, слеза, а на губах навечно застыла счастливая улыбка...
#новеллы натальи поникаровских