Секреты глубинки. О том как люди помогают заблудившимся путешественникам

— Я поехал по объездной. — Сказал водила, стоило мне высунуть голову из-за шторки — Там пробка была, ну вот я и рванул.
— Пробка на трассе? — Удивился я спросони.
— А что, это обычное дело. Помню как-то простоял шесть часов из-за аварии. Два автобуса пассажирских лоб в лоб врезались. Вся дорога была красная от крови. Ужас просто.
Так я оказался в каком-то «Залупинске». Не знаю, город это был или поселок, но выглядел этот населенный пункт так, будто время в нем остановилось, а цивилизация обошла его стороной. Двухэтажные здания, наверное, века девятнадцатого, будто еще вчера подверглись массированным артобстрелам, а тротуары, вдоль которых они стояли, выглядели примерно также, только вот среди асфальта ещё и трава росла. Среди всего этого «винтажного» великолепия жили люди. Двое, слегка нетрезвых жителя встретили меня возле памятника пушки, времен второй мировой войны. Один из них, выглядел так, словно в запое провел последнюю тысячу лет. Увидев меня, он вдруг вскрикнул: «О, здарова путешественник!».
Глядя на архитектурный антураж, желание снять жильё в этом городке у меня отсутствовало, здания казались настолько мрачными, что ночёвка на улице прельщала меня больше, даже на остановке среди шприцов и пустых бутылок. В ответ этим двум любезным горожанам я рассказал правду, что к ним я попал случайно, заснув у дальнобойщика в кабине. После моих слов они оживились, их глаза загорелись, а один из них допил пиво и заявил: «Сейчас я „Горбатому“ позвоню, он тебя, куда хошь отвезет и даже денег не возьмёт». Он достал из спортивок старенький телефон, и, прищурившись, начал искать номер.
— Горбатый! — Кричал он в трубку, заткнув одно ухо указательным пальцем — Твоё ведро ещё на ходу? Да у нас тут человечек один заблудился, его бы подвезти… Ты же знаешь, из нашего захолустья не уедешь, никто его здесь не подберёт… Ну, дыра одним словом… Не знаю я, путешественник какой-то… Ну давай, подваливай.
Спустя мгновение, я уже сидел на корточках, в компании с двумя любезными горожанами, оказавшимися настолько отзывчивыми, что решили мне помочь, даже имени моего не узнав. Один из них всё бутылку мне с какой-то бормотухой протягивал, а я всё отказывался, а тот всё отпивал и отпивал. А на тот момент ещё девяти утра даже не было.
— Живём бедно, но на жизнь не жалуемся. — Подхватил второй — На всех ведь хорошей жизни не хватит. У нас вот такая доля. Ты не бойся, тебя тут никто не тронет. Выглядит наш «Мухосранск» так себе, но люди у нас хорошие живут, все друг друга знают и когда надо могут помочь. Это вот среди небоскрёбов, там, в этих мегаполисах, всякого достаточно. Обдерут до нитки, даже трусов не оставят. А у нас люди простые живут.
Позже выяснилось, что машина у «Горбатого» сломалась, он приехал на мотоцикле с люлькой. Перед отъездом он жадно испил напиток, ранее предложенный мне, покряхтел, а затем протянул мне каску, сказав при этом: «Главное безопасность» и мы рванули вперёд.
Я сидел в люльке, рюкзак держал в руках. Мотоцикл мчал среди побитых временем улиц, проезжая мимо потрёпанных зданий. Мы сделали остановку возле маленького магазинчика, откуда «Горбатый» вышел с бутылкой «трёх семёрок». Он доверил её мне, на протяжении всей поездки я протягивал ему бутыль в открытом виде, а он, не отрывая взгляда от дороги, выпивал.
Мы приехали на железнодорожную станцию, где «Горбатый» пытался договориться со своим знакомым машинистом, чтобы тот взял меня на поезд. Но его смена закончилась, поэтому он уже собирался отправиться в «удивительный мир» пьянства. Об этом он рассказал нам за гаражами. Машинист и «Горбатый» курили, и по очереди распивали «три семёрки».
— Наконец-то отпуск, — сказал машинист, — эх, забухаю.
Выпить он был не дурак (с его слов), но на работе, ни разу себе этого не позволял. Как только у него выпадали выходные дни, он тут же проваливался в алкогольную бездну, из которой, кстати, вовремя мог мастерски выбраться. Всё это он рассказал за те несколько минут, что он с нами провёл. Докурив, он поправил фуражку и сказал: «Пойдём, посадим тебя на поезд».
Знакомый «Горбатого» смог договориться с другим машинистом, который буксировал несколько пустых вагонов. В одном из них поселился я. Пассажирские купе были опечатаны, я разместился в купе проводника. Электричество подключено не было, поэтому я питался не разогретыми консервами и сухой вермишелью быстрого приготовления. Когда меня пришёл навестить помощник машиниста, он меня остановил, а спустя пару минут принёс кипяток и две тарелки, в которых я заварил лапшу.
— Вся жизнь мелькает за окном. — Рассуждал он — Я вот уже пять лет работаю и столько всего повидал, но вот ощутить так и не смог. Всё слишком быстро. Люди, города, всё это остаётся позади, стоит мне приблизиться. Не могу, как следует разглядеть.
— Один мой товарищ сказал мне, — начал я, вдруг вспомнив слова Талахая, — если снаружи не происходит ничего интересного, смотри внутрь.
— Что это значит?
— Это значит, что наш разум, одно из самых удивительных явлений существующих во вселенной. Мы, собственно и есть вселенная, совокупность микроскопических частиц, слившихся в блаженном танце нашего организма.
— Чтобы познать мир, нужно познать себя — вдруг с пониманием выдал помощник машиниста.