Вот и все, что от нее осталось: колонки чисел — ежедневная
температура за несколько лет.
Мать, по-моему, с ней не очень ладила. Немногий оставшийся после
нее скарб она раздарила родственникам. Был у бабушки сундук, окованный
черным металлом с множеством гвоздей-заклепок. Когда его выносили, я
вцепился в него с ревом как клещ. Еще бы, это был не просто сундук, а
танк — самолет — корабль, в зависимости от того, куда пристроить кочергу
и обрезок водопроводной трубы. Потом сундук часто фигурировал в
страшных историях, которые я рассказывал на чердаке ребятам с нашего
двора.
Кажется, в сундуке были книги, но они тогда меня не интересовали.
Единственно стоящая книг» для меня тогда была «Айболит» — одно из
первых изданий, где Бармалей изображен негром.
Подержав в руке календарь, я подумал немного и не стал выбрасывать.
Если матушка расшумится из-за бумаг, покажу ей календарь и про сундук
напомню. И как грубо она меня от него отдирала... Вот ведь чепуха какая
— до сих пор не могу забыть обиды. Смешно.
И тут я придумал историю о мальчике, у которого в детстве отобрали
единственную забаву — сундук. Мальчик рос и вырос, но сундук для него
оставался символом убежища. Он становится большим человеком, чуть ли
не министром, у него семья, дети, но и маленькая тайна. В одной из комнат
его огромной квартиры спрятан сундук. Когда ему плохо, и он не уверен в
себе, он приходит сюда, запирается, влезает в сундук и долго лежит в нем
тихо, как мышка, блаженно улыбаясь. А еще лучше так — некий злодей,
достигший большого чина, время от времени женится на молодых
девушках, а они таинственно исчезают. Этакий Синяя борода местного
значения! Вот одна из жен преступает запрет, входит в тайную комнату, а
там сундук, набитый... Естественно, она заявляет куда следует, и тут такое
начинается!..
Закончив переноску бумаг, я удовлетворенно вздохнул, расправил
плечи и победно оглядел двор.
Наш старый трехэтажный дом стоит в самом центре города, зажатый
гаражами и окруженный немногими оставшимися развалюхами, в которых
и жить уже невозможно, а живут, терпят и ждут, когда им дадут квартиры, а
городские власти жмутся, потому что на каждом метре прописано по пять
душ и на каждый кособокий домишко, подпертый бревном, надо строить
многоэтажный дом.