Наташка очень страдала от того, что её супруг ласку и нежность понимает как-то не так. По-первобытному как-то. Ей говорили, что, мол, не грубит, не обзывает, не бьёт, разговоры, пусть своеобразные весьма, но поддерживает - прекрасно же это. Не каждой так повезло. Чего тебе надо? Какая такая ласка, от мужика-то?
Наталья сидит на кухне, Коля напротив сидит, книжку читает, интеллектуально развивается. Ужин откушал, и уже обсудили, что его мама больше специй добавляет. А сам он ещё бы и поджарил сильнее, аж до корки, но ладно, и так для голодного человека сойдёт. Покурил в щель окна, пепла мимо пепельницы натрусил, послушал, как она кашляет, сообщил, начитавшись, что астма - это от эгоизма... Хороший вечер, семейный уют, передышка после работы и готовки. Наталья к мужу поближе подсаживается, мур-мур-мур типа. Николай отодвигается и просит, чтобы дала ему развиваться спокойно. Она его чмок, а он ей про философию ясновидения: вот только что вычитал. И опять плечом дёргает. Она пальчиком его могучую ладонь погладит, а ему надо прям срочно страницу перевернуть.
Но не всегда же супруги на кухне сидят, бездельничают. Посидевши, Наташка опять на домашнее хозяйство бросается... Бывает, стоит она, суп мешает. Николай по попе шлёпнет, аж она взвизгнет и место это потрёт, чтоб синяка не случилось. Она посуду моет, а он так плечи её сожмёт, что у неё только пучить глаза получается. Однако, любой женщине сразу понятно: самец сближения хочет. И давай Наташа выражать готовность. Ан нет. Этот самец ущипнул её перед тем, как на улицу выскочить, по делам умчаться. Ещё так томно и загадочно произнеся, что ждёт - не дождётся вечера, и что вот тогда-то... Эх, скупая, первобытная мужская нежность! А вечером происходит та сцена, что выше описана.
Но вдруг часы бьют одиннадцать раз. Николай объявляет, что время пришло. Откидывает книгу и говорит, что пора бы в люлю. "Но я уже очень устала и ещё бельё не довешала!" "Потом довешаешь", - и тут-то притискивает её к себе. А, поскольку он настоящий мужик, то Наташка только пищит и задыхается в его сильных лапах. Локоть выставляет в страхе за свою грудную клетку и эгоистично косится на ингалятор. И сколько ни объясняй тактично, как бы надо и хотелось бы, Николай уверен, что всё нормально. Ну, нормально же!
Слов ласковых Наталья не слишком много слыхала. Перед свадьбой он поставил ей на вид, что раз человек любит, то не твердит об этом. Раз женился, то и так понятно. Ну, ок, решила Наташка, и тоже не твердила. Понятно же и так. Он, видимо, ждал. Она - ни гугу. Тоже ждала. Придут в гости - сидят рядом, как просто друзья. Он ещё, глядишь, шутливо хозяйку за талию обнимет, но не Наташу. Руку на коленку ей не положит, как Мишка Нинке, зато палец может выкрутить незаметно: чтобы в философские беседы не встревала, поскольку мужу в первую очередь высказаться следует дать. Она его в парк зовёт (и удалось же зазвать два раза!), а он там по пiwу больше, чем по её женской красоте специализируется. И всё про мистику да эзотерику речи ведёт, про то, что Земля натурально плоская. А, поскольку предпочитал всё-таки философствовать на кухне, в уюте, Наташка всюду одна гоняла: на рынок, в магазины, в конторы, в кино и на велике по парку.
Вот едет она такая после дождя. А всё вокруг тёплое да блестящее. Голуби нежатся на газоне. Один клювом перья своей голубке перебирает. Она глаза закрыла и, кажется, мурчит, словно кошка. Даже голубь! И даже до одиннадцати! А ведь многого Наталье и не надо было. Поцеловаться просто так раз в день. За руки продержаться. Голову на сильное плечо склонить. Рядом прикорнуть, и чтобы мужская ладонь на плече. Вместе бельё повесить. Раз в месяц вдвоём по улице пройтись... "Выгоню Николая к чёртовой матушке! - неожиданно для себя решила Наташка. - На велике отлично и одной кататься. Сумки в два раза легче. А вместо выслушивания бреда о плоской Земле, посижу в тишине, поем, что хочу, почитаю о космосе. Не привыкать, чай, одной-то! Действительно, на фиг мне эта ласка? Я её и до Кольки, считай, ни от кого никогда не видела. И что? Выжила как-то". Ну, и выгнала. С инструментами, досками и железяками, и заныканными среди них грязными носками, отданную Николаю комнату до ужаса захламившими.
А Наташкина подруга Машка упрекала, что не поняла она и не прониклась суровой первобытностью могучего самца, разрушила пещеру. "Что делать-то будешь без личного мужика, горемыка?"
Для начала - уборку! И сквозное проветривание.