В начале декабря 1564 года была предпринята попытка вооружённого мятежа против царя Ивана Грозного, в которой принимали участие иностранцы из Литвы и Польши. 3 декабря, опасаясь новых попыток его свержения, Иван грозный переехал из Москвы в Александровскую слободу (ныне город Александров), которая стала в 1564—1581 годах фактической столицей опричнины Русского царства. Однако интересна и дальнейшая история этого небольшого, но весьма богатого на события городка.
Например, в советское время Александров получил известность и как «столица 101-го километра», где вынуждены были жить общественные деятели, ставшие жертвами сталинских репрессий. Среди них венгерский писатель Йожеф Лендьель, художник Виктор Тоот, переводчик Борис Лейтин, архитектор и археолог Пётр Барановский, физикохимик Лев Полак.
А 1915-1917 гг обозначен в творчестве Марины Цветаевой как "Александровское лето". В Александрове вместе с мужем проживала писательница Анастасия Цветаева, к которой часто приезжала старшая сестра Марина. Именно тогда Марина Цветаева написала большую часть стихотворений из циклов "Ахматовой" и "Стихи о Москве". В этом же время Анастасия Цветаева написала свою вторую книгу прозы "Дым, дым и дым…". Одно из самых пронзительных стихотворений Цветаевой, написанное в далеком зарубежье, возможно, отсылает нас к тому самому уютному домику, где Марина была счастлива и полна творчества.
Из-под нахмуренных бровей
Дом — будто юности моей
День, будто молодость моя
Меня встречает: — Здравствуй, я!
Так самочувственно-знаком
Лоб, прячущийся под плащом
Плюща, срастающийся с ним,
Смущающийся быть большим.
Недаром я — грузи! вези! —
В непросыхающей грязи
Мне предоставленных трущоб
Фронтоном чувствовала лоб.
Аполлонический подъём
Музейного фронтона — лбом
Своим. От улицы вдали
Я за стихами кончу дни —
Как за ветвями бузины.
Глаза — без всякого тепла:
То зелень старого стекла,
Сто лет глядящегося в сад,
Пустующий — сто пятьдесят.
Стекла, дремучего, как сон,
Окна, единственный закон
Которого: гостей не ждать,
Прохожего не отражать.
Не сдавшиеся злобе дня
Глаза, оставшиеся — да! —
Зерца́лами самих себя.
Из-под нахмуренных бровей —
О, зелень юности моей!
Та — риз моих, та — бус моих,
Та — глаз моих, та — слёз моих…
Меж обступающих громад —
Дом — пережиток, дом — магнат,
Скрывающийся между лип.
Девический дагерротип
Души моей…