Следующую по счёту собаку, появившуюся у нас в доме, я долго не любила. Душа и рассудок отказывались принимать за своё другое живое существо, не-Рекса. Помимо моей воли, от каких-то дальних соседей принесла её, совсем крошечную, старенькая Пра.
- Хватит робёнку убиваться-то! - объяснила она свой поступок удивлённым домочадцам. Котору неделю на сараюшке сидит... так и простыть насмерть недолго...
И назвали её тоже без моего участия, мне было совершенно безразлично присутствие этой мелкой рыженькой собачки.
Какая ладненькая! Посмотри, Ника — платочек беленький на шее, и лапочки в белых носочках! Как её назовёшь?
- Никак.
- Ну, это вряд ли подходящая кличка, - натянуто рассмеялась мама, пытаясь меня растормошить.
- Говорю же — никак не назову! Никого не просила её приносить, - невежливо огрызнувшись, я ушла в дом, даже не взглянув на нового щенка.
- Ну, ничего, ничего... она ещё одумается, хозяюшка вредная твоя, - утешала сиротку мама, подсунув блюдечко с тёплым молоком. Высунув остренький, как у змеи, нежно-розовый язычок, малютка осторожно лакала предложенную пищу.
«До чего же противно-аккуратная!» - подумалось мне, равнодушно наблюдавшей за процессом из окна, - «Рекс всегда блюдце штурмом брал, переворачивал, весь возюкался в молоке... а эта нежная девчонка точно ни на что путёвое не пригодна».
- Раз уж она тебя никак не хочет называть, тогда ты будешь Лада! Да? Нравится тебе? Хотя бы временно, потом уже Никушка по-своему назовёт...
И отныне каждый день, ворча и жалуясь, бабушка была вынуждена кормить «ещё одну скотинку», поскольку потенциальная хозяйка делать оное отказывалась. Это мелкое невразумительное существо хоть и выглядело достаточно мило, но опять не принадлежало к вожделенному мною породному сословию. К тому же оно было девчонкой, до безобразия ласковой, деликатной чистюлей. Даже в двухмесячном возрасте наступить, скажем, в лужу, было для этой аккуратистки чем-то немыслимым. С грустью и чёрной тоской вспоминала тогда я весёлого храброго Рекса, с которым мы после прогулки смотрелись так круто, как будто сидели в канаве. Учитывая все вышеизложенные обстоятельства, я твёрдо вознамерилась держать оборону; чтобы её уже поскорее унесли туда, откуда взяли... Однако дни скользят чередой, а собачий детёныш всё ещё обитает у нас во дворе, в Рексовой, между прочим, будке!!
Месяца через полтора после своего прибытия Ладка стала проявлять ко мне несомненный интерес, чему я была совершенно не рада.
- Привеет!! - несётся ко мне через маленький дворик, завидев, что я возникаю из тёмной дыры, именуемой «сени». Нахмурясь и не отвечая, обхожу, как могу, стороной, благо на одежду она никогда не решалась напрыгнуть. Недоуменье в щенячьих глазах...
- Привеет, пошли поиграем, а?! - но и завтрашний день не приносит ответной желанной реакции...
- Господи, ну кто ж тебя просил-то тащить сюда ещё одну собаку?! - выговаривает «молодая» бабушка «старой». Куда её теперь?! Обратно не отдать, других уж утопили! Выкину за ворота, пусть пропадает!
- Ну-кось! - запальчиво возражает «старенька», - Грех-то на душу зачем тебе нужон? У нас в деревнях одна баба жила... да и ты ж её помнишь, Авдотья Кривая. Так она, народив ребятёнка больного по первости, так уж силком убивалась, когда он возьми и помри... А потом и второй на подходе — а она его бросила в люльке, и даже кормить не хотела! Бабы кормили тогда всей деревней, и муж её бил кажный день... А она всё равно упиралась, как старый козёл, пока дитятко не заболело... Тут уж опомнилась, стала смотреть... и корила себя, что нету свово молочка... Ну и подняли робёнка всем миром, а дохтур приезжий сказал, что у ней эта блажь называлася «шик»!
- Какой такой «шик», а бабуля? - внедрилась я к ним в разговор, - Ты, наверное, слышала - «шок»!
- Может и так... не учёны мы, школ не кончали... Ну, а теперь посмотри — ведь живая душа пропадает без ласки... неужто не жаль?!
- Насупившись, громко молчу, ковыряя ботинком дорожку. И, ничего не сказав, как всегда ухожу восвояси...
Чем только я не болела тем давним докучливым летом! Болела не в смысле простуды, ангины и гриппа, а увлечения перебирала. Всё старалась внимания не обращать на тоскливые пёскины глазки... то убегу до оврага — полазить с Оксанкой до самых высоких домов; то стану делать в шкафу домик кукол; или на стареньком велике мчусь, распустив паруса, невзирая на Валькины крики... Кажется, лето тогда не хотело кончаться никак! В августе мама меня наконец отловила, велела отмыться до ровного блеска, и приступать к освоению летней музычной домашки.
- Господи, что за судьба?! - ныла я над сочувственной Софой, - Вот для чего мне всё это?! Я вовсе уже не хочу становиться звездой фортепьяно... да и раньше совсем не хотела...
- Ника, ты что?! - у Софийки была совершенно другая позиция в этом вопросе, - Ты так классно играешь! Я очень завидую, чтобы ты знала!!
- Знаю я, знаю... вот нам с тобой в этом вопросе устроить обмен-то бы нашими мамами, а? Что ты скажешь?
- Ой, ну тебя, Ника! Ты с шутками, как и всегда!
- Но ты же хотела учиться играть в музыкалке?! - удивляюсь я.
- Да... и сейчас бы уж не отказалась, но поздно...
- Если чего-то желаешь так сильно, что нет сил терпеть, то ни грамма не поздно! - запальчиво бью кулаком по столу, а София упорно молчит...
- Ты же знаешь, мне не разрешат... - наконец очень тихо она констатирует факт. И в глазах у неё стоят слёзы.
- Ну ладно тебе, перестань, - я уже и жалею, что завела разговор... только вдруг из-под скатерти кто-то тихонько и вежливо тычется носом Софийке в ладонь...
- Ой! Это кто тут у нас? - улыбается грустно подруга, - Это ненужная, бедная девочка Ники... как же тебе тоже плохо, наверное... нет, даже точно! Смотри, она пришла меня пожалеть!
- Вот ещё здесь не хватало тебя! - злобно кидаюсь на пёсичку, и волочу её прочь, ко двору, - Кто ж у нас дверь не закрыл?? И не смей мне ходить больше в дом, поняла?
Собачка покорно сидит и щурится, смущаясь, что поступила неправильно и плохо...
- Как же ты с ней... - начинает тянуть сердобольная Софа...
- Так, как уж надо! Пошли лучше вместе играть!
И вот мы сидим возле пыточных клавиш, листая сухие страницы... А сквозь окно нараспашку доносятся звуки волшебного летнего дня!! Пытаясь не обращать на всё это соблазнительное буйство ни малейшего внимания, я нарочно давлю по басам, чтобы все содрогнулись. И вдруг...
- У- ууу, - доносится с улицы - нежно, тоскливо, протяжно, и самое главное — в такт! Ну- ка, ещё раз... наверное мне показалось?
- У-ууу-ууу, - выпевает собачка так чисто, что я поражаюсь, и выхожу посмотреть.
- Что ты тут воешь? - покорно сидит, виновато виляя хвостом.
- Ну-ка, пошли, - и беру её быстро под мышку. Но она вдруг, как угорь, вихляя всем тельцем, выпрыгивает, освобождаясь, и снова сидит, обречённо взирая на дверь.
- Пошли, говорю! - я уже не на шутку рассержена, - Что это здесь происходит??!
Но малышка по прежнему вовсе не движется, даже и хвост замолчал. Тут до меня начинает по капельке что-то слегка доходить...
- Ах, ты не хочешь идти, потому что я не разрешала?! Вот же, какая ты есть... А теперь разрешаю, пошли! Ну? Пошли!
Никакого эффекта. Донельзя заинтересовавшись неведомым мне прежде собачьим поведением, я бегу в дом, отламываю кусочек пирожка, и, подсовывая этой поразительной упрямице, ласково поглаживаю её, тихонько подталкивая в тёмные сени...
И вот уже мы, все втроём, исполняем какой-то безумный гавот, и безудержно ржём! Именно ВСЕ, даже Лада! Радуясь, что наконец удалось ей нащупать подход к нелюдимой хозяйке, бедная пёска тихонько махает хвостом, в промежутке меж нотами скалясь своими белейшими мелкими зубками в милой, задорной улыбке! И, ни за что не поверите — даже хвостом она стукает в такт!!!
- Вот, полюбуйся, Соф — новый талант! - весело я констатирую чудо, - Давай отдадим тебя вместо меня в музыкалку?!
Ладуся, бешено вращая пушистеньким хвостом, соглашается на что угодно! Лишь бы её наконец замечали...
Вот с того дня понемногу мы начали ладить. «Поладили с Ладой» - довольно смешно, зато точно. И внешность, и характер ей достались и ладные и складные. Полная противоположность покойному Рексу буквально во всём, она как будто родилась уже взрослой и мудрой собакой. Какое там выбегать за кошками на дорогу! Даже на газон, разделяющий тротуар и проезжую часть, никогда не заходила без особого разрешения. Не копала грядки, не валялась в грязи, не орала истошно на каждый чих, высовывая морду в щель из-под забора... нам с ней не нужен был поводок, ибо безо всякой дрессировки это удивительное создание передвигалось по улице, словно приклеенное к моей левой ноге. Постепенно подрастая, из симпатичного щенка она становилась красивой собачкой - пропорционального телосложения, в меру вытянутая, лапки стройные, не высокие и не короткие, как были у Рекса, остренькая мордочка в тёмной маске, выразительные каштановые глаза обведены чёрной тушью из палитры творца всех собак, шубка тёмно-рыжая, опрятная белая манишка, которую она, словно кошка, содержала в полной чистоте, и всегда белоснежные носочки. Образ завершал изящный хвостик, поставленный чистой пушистой дугой, и стоящие вверх и вперёд мелкие славные ушки. У всех встречных и поперечных она вызывала только положительные эмоции, благородным своим поведением и приятной внешностью легко завоёвывая всеобщее расположение.
- Смотри, как бы вдруг у тебя её не увели! - постоянно повторял мне Валька.
- Кому она нужна, беспородная? - отмахивалась я беспечно, и звала Ладуську составить мне компанию куда только вздумается, ни капельки не опасаясь.
Мы переходили через большие шумные дороги, ездили в трамваях и автобусах, облазили все окрестные пустыри и овраги - и всё это без малейших приспособлений, у нас и ошейника не было вовсе; частенько я даже оставляла эту верную подружку у самых дверей городских магазинов, и собачка терпеливо ждала моего возвращения, сколько бы это не заняло времени. Теперь, спустя много лет, вспоминая прошедшие дни, спрашиваю себя: почему не боялась за неё? Ведь ужасная Рексина гибель должна была стать мне уроком... Наверно, какая-то часть меня так до конца не открылась навстречу горячей собачьей любви. Лада, конечно, от этого очень страдала...
Вышеописанные потрясающие Ладкины таланты, разумеется, не могли меня не радовать. Однако на мой, донельзя требовательный, вкус - уж слишком была эта пёска покладиста, слишком лояльна ко всем. Не раз и не два я думала, глядя на Ладу с досадой, что вряд ли достанет ей храбрости, чтобы себя защитить, обо мне уж и речи-то нет... Конечно, ростом собачка не вышла, чуть только поболее Рекса, но и темперамент не дотягивал. Банду-команду соседских пацанов, существующую со мной в постоянных контрах, она словно бы не замечала. Всякий раз, завидев нас, они принимались обезьянничать на разумном, впрочем, расстоянии, но близко уж не подходили, помня о былых бурных сражениях, в которых участвовал и мой незабвенный Рекс, громко рыча и кидаясь на наших обидчиков. И только много позже до меня наконец дошло — Лада просто в точности копировала меня! Не замечаю я, не замечает и она...
Как это часто бывает, случай открыл мне глаза.
- Пошли кататься в овраг? - солнечный зимний денёк очень располагал к таким снежным забавам.
- Мне бабушка не разрешает, - глубоко скорбя, отвечает соседушка Элька.
- А мы ей не скажем! - так себе аргумент, но с детьми почему-то всегда безотказно работает.))
- Ну ладно... но после обеда!
- Замётано!!
Коротки зимние дни, и к тому часу, когда, разодетые в тяжкие шубы, мы движемся с Элькой по улицам вниз, солнце уже собирается сделать нам ручкой. Ладка, конечно, бежит с нами рядом, и тащит с собой мои санки. Не то чтоб играть, а серьёзно, работу свою выполняя. Хотя ей ещё нету и года! Усердная всё же была собачонка...
- Здесь очень круто.. пошли по седьмой до конца! Там прекрасные склоны.
- Ник, я боюсь, там живут алкаши и цыгане.
- Да брось, кто нас тронет? Мы просто на санках катаемся, что с нас им взять?
Вниз, всё быстрее, быстрее... и носом в сугроб, вот потеха! А верная Ладочка саночки тащит наверх.
- Какая она молодец! А мои повезёшь?
- Повезёт, если только скажу! - отвечаю я царственно, глядя на всех свысока, становясь на вершине холма, - Ну ка, давай, дорогуша, возьми и у Элечки санки!
Покорная пёсичка без звука нагружается дополнительной ношей, тяжко упираясь всеми лапами в рыхлые сугробы, раскинувшиеся по бокам наезженной санками скользкой дорожки. Освободившись от своего груза, Элька взбирается ко мне, и, стоя анфасом к оврагу, мы не замечаем, как кто-то вплотную приблизился к нам.
- Хорошие шубки! - ужасного вида мужик, оскалясь, проводит рукой по спине у Эльмирки...
В число недостатков моих входит, пожалуй, достаточно многое, но точно уж не отсутствие нужной и быстрой реакции. Не сказав ни слова, я пихаю Эльку прямо в овраг, и сама туда прыгаю следом. Расчёт себя оправдывает — мужик, покачиваясь, стоит на краю, и смотрит, как мы удираем по снежному скату. Скорее, скорее, до нижней заветной тропинки, а там вверх по склону, и вылезем прямо напротив Оксанкина дома!!
- Куда же вы, девочки! - хрипло орёт возмущённый пьянчуга, - Мы с вами не договорили!
И тут происходит довольно престранная вещь - «беззащитная» Лада, бросая поклажу свою, пулей мчится наверх! И там, на вершине, со злобным рычаньем кидается с яростью на мужика, словно фурия, честное слово!
- Ой-ёй, уберите собаку! Ах, чёртова тварь, ты меня укусила!!
К сожалению или, скорей уж к счастью, мы с Элькой лишились возможности видеть решительный бой, удирая на всех парусах по тропинке. Через минутку к нам присоединилась и Лада, тяжко дышащая, с горящими глазами, и поднятой дыбом шерстюгой. Не перекинувшись даже словечком, долезли все вместе наверх по отлогому склону, и тут, в безопасности, возле знакомой облезлой калитки, стояли, глотая морозные колкие струйки, и зорко глядели по всем сторонам. Но в тупичке седьмой улицы было спокойно - никто не бежал, не свистел, не кричал, и вообще словно вымерли люди и звери. Тогда, применив хитрый способ, знакомый мне с давних времён, мы открыли снаружи калитку знакомцев своих, и, ввалившись к ним в дом, обрели и приют, и горячего чаю с вареньем.
- Держи, заслужила! Ты славная, славная пёска! - даю своей Ладе, сидящей в сенях, четвертинку печенья, - Ну надо же, не ожидала! А ты молодец! Молодчина, хорошая девочка Лада! - И я в первый раз целую её прямо в нос.
Нестерпимо любящие, преданные собачьи глаза вдруг наполняются слезами, а Лада, смущаясь, опускает морду и робко лижет мою руку своим влажным, горячим язычком.
- Ну же, не плачь, перестань, что ты, я же тебя так люблю! - Моё окаменевшее, жёсткое сердце наконец даёт трещину, и вот уж сама я рыдаю навзрыд тут же, в гулких холодных сенях... но выходит Эльмира, и видит нас с Ладой - сидящих, обнявшись, вдвоём...
- Вот ты где! Нам уж пора и домой! А то бабушка будет ужасно ругаться...
Уважаемые читатели! Просим вас выразить своё отношение к этой публикации, чтобы мы понимали, нравится вам или нет. Другие истории - и из жизни Бинго, а также о прочих четвероногих и двуногих вы можете почитать здесь, на Дзене, и в нашей инстаграмм-странице. Заходите на огонёк! С нами не соскучишься! 👌😘