Был высокий красивый хрустальный графин, похожий на греческую амфору. Только меньше по размеру. Принадлежал ее матери. А ей – неизвестно откуда достался. Но все равно – статус реликвии.
Муж снимал посуду с полки. Жена попросила – для уборки. И разбил. Графин будто сам выскользнул из руки. Так бывает с живой рыбой. Вроде крепко держишь, а она – бац – и поминай, как звали.
Жена собирала осколки и плакала. Резкое чувство утраты. И отсюда безысходность, что ничего не поправить.
И вдруг – злость на мужа. Разве можно ему ответственное дело доверять? Неумеха, неловкий, неповоротливый тюлень.
Он промолчал: виноват. А она никак не могла успокоиться. Говорила, что маму удар хватит: раритетный графин любила. И как ей теперь рассказать? Как объяснить, что во всем виноват он – тюлень, грубая необработанная колода?
Муж не удержался. И его понесло. Он сказал: «Если твоя мать так графин любила, почему тогда при себе не держала»?
Жена отреагировала, что ее мама – благородной души человек. Ей для себя ничего не жалко. И она отдала самую дорогую вещь - их семье.
Как промолчать? Это совершенно невозможно. И он так – между прочим – заметил, что стекляшка и в Африке стекляшка. Чего с этим графином носиться? Пусть даже и с хрустальным? Всему всегда конец есть.
Она тоже промолчать не смогла. И крикнула, что ее доверию конец пришел. Потому что надо было раньше догадаться, что ему – неотесанному мужлану – нельзя доверять тонкие изящные вещи. Ему – тюленю - все равно, хрусталь коллекционный или обыкновенная пивная бутылка.
Конечно, откуда ему понимать? Вырос в деревенской «тупой» семье. Кроме стекляшек ничего не видел.
Стерпеть было невозможно. Пошел резко на кухню. И случайно задел жену бедром. Он не хотел. Так получилось. Потому что уж очень быстро пошел – на кухню, чтобы достать кое-что из холодильника. И нервы успокоить.
Она сделала вид, что отлетела – от удара – к стене. Завопила. Закричала, что он покушается на ее жизнь. Схватила трубку – и матери: «Мама, он меня убивает. Алкоголик меня сейчас зашибет».
Мама подпрыгнула до потолка. Приказала старшему сыну-спортсмену сестру ехать защищать.
Муж услышал и позвонил другу. Сказал, что его здесь «порешить» хотят. Пусть немедленно приезжает, а то будет поздно.
Жена закрылась в туалете. И оттуда раздавались горестные возгласы. Это она помощь просила.
Приехала ее мама. С сыном-спортсменом. И тут же друг-защитник. Получилось так, что они одновременно вошли.
Из туалета появилась несчастная жертва покушения. И выстроились две стенки. Одна напротив другой. Как в фильме «Гараж». Помните?
И было странно, что женщины почему-то молчат. Особенно несдержанная мама. Она всегда за словом в карман не лезла.
Стоят, друг на друга смотрят. Ждут, кто первым начнет?
Друг-защитник первым не выдержал: «Что случилось-то»? Виновник «торжества» ответил, что разбил графин.
Ее мать поинтересовалась, какой графин? Жертва покушения пояснила. Подумала и сообщила, что ничего страшного не произошло. Посуда к счастью бьется. Погорячилась, потому что расстроилась.
Через минуту трое мужчин сидели на кухне. В стаканах - красивая золотая жидкость. Еще через минуту – ровная мужская беседа.
А мама, оказывается, нисколько не огорчилась.
Первым ушел брат-спортсмен. Затем ее мама.
Два друга вышли на улицу. И один другого спросил: «Как ты с ней живешь? По-моему, истеричка». А второй ответил: «Знаешь, мне надо было промолчать. Любая женщина сначала говорит, а потом думает о том, что сказала».