Мы учились в одном институте. Я играл в рок-группе на клавишах. Почти каждую субботу в холле общежития четыре факультета танцевали под наш аккомпанемент. Меня в лицо знала половина института.
Он просто хорошо учился. Его знали друзья и одногруппники. Я его не знал.
Он выпустился из института отличным радиоинженером. Я – искателем приключений.
Мы пересеклись в начале 90-х. Он устанавливал сигнализации в квартирах и офисах. Я писал статьи. Столкнулись на улице. В другом городе. Свели нас собаки.
Друзья подарили мне щенка колли, а щенки, как известно, очень любят гулять. И мы с щенком три раза в день обходили два квартала вокруг дома. Вот на одной из таких прогулок, в утренних, осенних сумерках мы с ним столкнулись.
Точнее, сначала столкнулись наши собаки. У него была немецкая овчарка. Уже взрослая, рожавшая дама. У меня шотландская овчарка, ещё совсем ребёнок. Они обнюхались и сразу потеряли друг к другу интерес. Что вполне естественно при такой разнице в возрасте: щенки ищут игры, а дамы ищут любовь. Отсутствие общих интересов отталкивает не только людей, но и собак.
- Привет, Андрей.
Я честно пытался вспомнить это лицо.
-Не напрягайся, мы не знакомы. Я учился на курс младше.
- А-а-а. – Ничего более внятного у меня в голове не возникло. Прошло почти двадцать лет, и институт казался чем-то далёким и почти забытым. А больше нас ничего не связывало.
- Ты на танцах играл. Поэтому помню. – Уточнил он.
- Ну, да. Был популярной личностью. – Уголёк тщеславия начал мягко согревать мой мозг. Приятно, когда тебя помнят.
- Я, если честно, вашу группу не любил. Слишком попсовая.
Уголёк тщеславия мгновенно погас, будто его залили обжигающе холодной водой из горной реки.
Почувствовав, что сказанное не слишком подходит для развития знакомства, он попробовал внести коррективы.
- Я не один. Попса всем не нравилась.
В этот момент я понял, что попытка оправдаться – худший способ выхода из неловкой ситуации.
Читать на ЛитРес
- Не, ну, когда своё начали играть – нормально стало. А то танцевали под какой-то бред: «Ты мне не снишься!
- Ну, да. – Согласился я и собрался идти дальше.
- Ты посмотри: какая она у меня! Я жеть, её поднять не могу! Почти семьдесят килограмм!
С тех пор мы встречали пару раз, утром и вечером каждый день, пока мой Кешка не ушёл к своим рыжим шотландским предкам. Его нежданный уход дался мне тяжело, и я зарёкся заводить новую собаку. Я не собачник.
Он был собачником до мозга костей. Встречались мы гораздо реже, но каждый раз он хватался, какая у него «девочка». Без собак он жить не мог. Его восторженное «я жеть», всегда предшествовало очередному рекорду привеса собачьего тела. Из помёта он оставлял себе самую крупного сучку. Так, раз за разом, маму сменяла дочка. И Собаки становились всё монструозней. Иногда мне казалась, что он задался целью вывести из немецкой овчарки мамонта. Во всяком случае, тенденция прослеживалась.
Потом мы довольно долго не встречались вообще. Разошлись графики жизни. Случается.
Но пару лет назад проходил через его двор и мы столкнулись. Он был без собаки и под парфюмом вчерашней водки.
- Здоров…- ни то поздоровался, ним то поинтересовался он. – Так, это. У меня горе.
- Что случилось?
- Случилось… Нет, не скажу… Ты мне не поможешь…
- С собакой что-то?
- Да. Нет. Мне на Затулику надо. А денег, того. Займи сто рублей. Нет двести. Я отдам!!
У меня в кошельке было рублей триста. Я дал.
- Ты там же живёшь? – спросил он, пряча купюры в карман.
- Да. Не переживай. Не отдашь, не обеднею.
- Я жеть, получу и верну. Домой тебе занесу.
Месяца через два он действительно вернул долг. Через день, поймал меня уже в моём дворе и снова занял. В таком ключе наши отношения продолжались ещё пару лет. Он просил деньги и всегда возвращал долг.
Ковид стёр его со двора без следа. Я уже начал думать, что он выгуливает всех своих любимых собак в том мире, куда они ушли много лет назад.
Но вчера столкнулся с ним снова. Грязная куртка, грязные брюки, на лице некогда голубая маска, в цвет куртки и брюк.
Читать на ЛитРес / Читать на Bookmate
- Это.. здоров. – Он подошёл и торопливо пожал мне руку. – Я ежть… У меня деньги есть.
- Хорошо.
- На карте. Давай, я тебе триста рублей переведу, а ты мне читок купишь? - в ожидании ответа он изучал грязный снег на тротуаре.
- Не нужны мне твои триста рублей. Возьми карту и иди сам купи.
- Так, я жеть, куда-то её засунул. Купишь? Я тебе переведу!
- Нет. – Я понимал, что те деньги, которые я ему давал раньше, тоже шли на водку. Но тогда, чтобы занять, он придумывал причину. И я мог сделать вид, что верю. Не потому, что наивен. А потому, что совесть всегда просит оправдание греху.
Но сейчас он мне предложил соучастие в его падении: тупо пойти и купить водку, чтобы он оказался на шаг ближе к кладбищу.
- Не купишь?
- Нет.
Я отвернулся и пошёл дальше. Отсутствие общих интересов отталкивает не только собак. Я топтал грязный снег и думал, почему я ему не сказал: «Ты же рукастый мужик, ты инженер от Бога, ты хороший человек. Зачем ты себя убиваешь? Брось, водка не спасение!»
Не сказал. Потому, что эти слова потребовали бы действий, времени, сил, участия на то, чтобы помочь ему выбраться из ямы. А участие, это как раз то, к чему мы сегодня не готовы.