80 лет назад, осенью 1941 года, А.И. Солженицын, укрываясь от мобилизации в Морозовске Ростовской области, вступил в связь с группой агентов немецкой разведки. Как следует из материалов НКВД, группа абвера проникла вглубь советской территории еще накануне войны с заданием собирать информацию, помогая действиям вермахта и установлению оккупационного режима. Одним из направлений работы агентуры было распространение антисоветских и панических настроений среди жителей Ростовской области, а также выявление партийно-комсомольского и советского актива, готовящегося к переходу на нелегальное положение в случае прорыва фронта.
Сбежавшие с началом войны из Ростова в Морозовск, Солженицын, жена Наталья Решетовская и ее тетка по отцовской линии Нина, были осведомлены о деятельности вражеских нелегалов, маскирующихся обычными служащими. Двое из них – Н.Г.Броновицкий и Г.П.Ольшанская – под видом мужа и жены проживали в том же доме, что и солженицынское семейство, на улице Энгельса. Как следует из переписки с ростовской родней, их отношения с «четой инженера» носили откровенный характер.
Из письма «тёти Нины» Решетовской, отправленного в Ростов-на-Дону 17 декабря 1941 года:
«Переживаем, конечно, интересное время, но тяжелое. Мы много видели людей и много интересных собеседников. Здесь у нас есть одна чета инженера, с которой мы в очень хороших отношениях: они тоже стремятся в Ростов. Он в настоящее время безработный, жена его служит…»
Из письма Наташи Решетовской от 21 декабря 1941 года: «Скоро снова тебе напишу, поговорив с хозяйкой и с одними нашими приятелями, к которым мы сегодня вечером пойдем».
Впоследствии подтвердилось: Броновицкий с «женой» ждали прихода немцев. И даже планировали выдвинуться им навстречу в Ростов. Но дело затянулось. А после того, как в июле 1942 года фашисты заняли Морозовск, пришло самое время этих «интересных собеседников»: Н.Г.Броновицкий стал городским головой, а Г.П.Ольшанская, – секретарем-переводчиком… Уже на десятый день службы у нацистов Броновицкий предоставил в гестапо данные на сто пятьдесят евреев, которых тут же расстреляли. Позже выдал восемь коммунистов, вскоре зверски убитых.
Оккупация Морозовска длилась с июля сорок второго по январь сорок третьего. Все это время здесь дислоцировалась разведывательная группа Абвера (армейская разведка), работавшая на Шестую армию Паулюса, против Юго-Западного, Сталинградского и Донского фронтов. Все мероприятия по обеспечению режима оккупантов контролировались и обслуживались администрацией во главе с Броновицким и его приспешниками из числа бывших кулаков, нэпманов, уголовников и прочего деклассированного сброда.
Из газеты «Морозовский большевик» от 16 сентября 1945 года:
«Недолго хозяйничал немецкий прихвостень, но его злодеяния надолго останутся в памяти жителей города и населения района. Бурными аплодисментами и одобрительными возгласами всего зала был встречен приговор: предатель и изменник Родины Броновицкий Н. Г. приговорен к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией всего ему принадлежащего имущества».
Хороший это был приговор, оглашенный 13 сентября 1945 года в помещении морозовского кинотеатра «Победа». Правильный. И Солженицын, конечно же, о нем знал. И, естественно, всегда боялся, что каким-то образом выйдут на него.
Зато уже в середине 1970-х годов, оказавшись на Западе, занимаясь подготовкой третьего тома «Архипелага» (вышел в 1976 году), нагло заявил:
«Случилось так, что в сентябре 1941 года, перед тем как мне уйти в армию, в посёлке Морозовске, на следующий год взятом немцами, мы с женой, молодые начинающие учителя, снимали квартиру в одном дворике с другими квартирантами — бездетной четой Броневицких. Инженер Николай Герасимович Броневицкий, лет шестидесяти, был интеллигент чеховского вида, очень располагающий, тихий, умный. Сейчас я хочу вспомнить его продолговатое лицо, и мне всё чудится на нём пенсне, хотя, может, пенсне никакого и не было. Ещё тише и мягче была его жена — блекленькая, со льняными прилегшими волосиками, на 25 лет моложе мужа, но по поведению совсем уже не молодая. Они были нам милы, вероятно, и мы им…
Каждый день на станции останавливались новые и новые эшелоны, идущие на Сталинград. Беженцы наполняли базар посёлка слухами, страхами, какими-то шальными сотенными из карманов и уезжали дальше. Они называли сданные города, о которых ещё долго потом молчало Информбюро, боявшееся правды для народа. (О таких городах Броневицкий говорил не “сдали”, а “взяли”.)
…Потом я ушёл в армию, моя жена уехала из Морозовска. Городок попал под оккупацию. Потом был освобождён. И как-то жена написала мне на фронт: “Представляешь, говорят, что в Морозовске при немцах Броневицкий был бургомистром! Какая гадость!” И я тоже поразился и подумал: “Какая мерзость!” Но прошли ещё годы. Где-то на тюремных тёмных нарах, перебирая в памяти, я вспомнил Броневицкого. И уже не нашёл в себе мальчишеской лёгкости осудить его. Его не по праву лишали работы, потом давали работу недостойную, его заточали, пытали, били, морили, плевали ему в лицо, — а он? Он должен был верить, что всё это — прогрессивно и что его собственная жизнь, телесная и духовная, и жизни его близких, и защемлённая жизнь всего народа не имеют никакого значения».
Иначе эту историю полвека спустя вспоминала в своих мемуарах Решетовская:
«Узнав от меня, что наш сосед по Морозовской Броневицкий во время немецкой оккупации был “городским головой”, Саня откликнулся тотчас: какой богатый литературный материал! Для него обеспечен блестящий рассказ! Так “В городе М.” и появился».
Конечно, находясь в 1976 году под защитой американской Фемиды, Солженицын мог совершенно смело симпатизировать фашистам, а также их агентуре. Его в ту пору совсем не беспокоила перспектива быть причисленным у себя на родине к числу военных преступников и их пособников.
Однако время на месте не стоит... И вот 9 апреля 2020 года на сайте Следственного Комитета РФ появилось сообщение за подписью Официального представителя СК С.Петренко:
«В Главном следственном управлении Следственного комитета Российской Федерации по результатам процессуальной проверки и изучения архивных материалов о массовых убийствах мирных граждан в период Великой Отечественной войны на территории Ростовской области возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ (геноцид).
…Из архивных источников следствием также получена информация о том, что на территории Грузиновского сельсовета Морозовского района Ростовской области не позднее 14 февраля 1943 года военнослужащие оккупационных войск нацистской Германии, в том числе полиции безопасности и СД, убили не менее 427 мирных жителей и 72 пионеров».
Сегодня нет вопроса, почему «интеллигент чеховского вида, очень располагающий, тихий, умный» получил свинцовую пулю в лоб. Однако остаются сомнения по части полноты возмездия, которую понесла та самая «шайка врагов советского народа». Да и можно ли теперь, спустя 80 лет, располагая общей картиной о масштабе коллаборационизма в Ростовской области, называть фашистских пособников Броновицкого шайкой?
Какое отношение к этой странице истории войны имеет Солженицын? А такое же, как и расстрелянный Броновицкий, равно как и всякий коллаборационизм, персонифицированный или как явление в принципе. Зная, что Броновицкий и «жена», находясь на территории области, примыкающей к фронту, ведут среди населения Морозовска антисоветскую пропаганду, порядочный человек немедленно должен был бы сообщить об этом в НКВД. Но ни Солженицын, ни его жена Наталья, ни ее тетка Нина этого не сделали. Тем самым они способствовали деятельности Броновицкого в Морозовском районе во время войны. Помогли ему подготовиться к встрече оккупантов и впоследствии соучаствовать в геноциде.
Следственному Комитету осталось лишь констатировать тот факт, что Солженицын и его родня совершили преступное деяние, которое регулируется статьей 205.6 Уголовного кодекса Российской Федерации и называется «Недонесение». Они несут совокупную ответственность за смерть и страдания жителей Морозовска, ставших в 1942-1943 годы жертвами предателей и палачей во главе Броновицким.