« — Стой, стой! — вдруг спохватывается папа и быстро уводит меня в свой кабинет. — Помни: не врать! Никогда не врать!»
Вам ведь тоже знакома эта фраза? Книга «Дорога уходит в даль…» Александры Бруштейн любима мной с детства и по сей день, я знаю ее почти наизусть и не представляю, как можно без нее вырасти. Но вот ее заклинание «никогда не врать» с годами вызывает у меня все больше протеста. Удивительно, что такой тонкий и мудрый писатель, как Бруштейн, не чувствует спорности этого призыва, пусть даже он исходит от горячо любимого отца героини, умного, благородного, самоотверженного доктора Яновского. Автор словно не замечает, что невольным союзником Сашенькиного папы оказывается один из самых отвратительных персонажей книги — ксендз Недзвецкий. Вот как он пугает маленькую больную Юльку:
« — Ты хотела солгать — твой ангел-хранитель не допустил этого! А ты знаешь, — в голосе ксендза слышится гроза, — ты знаешь, что будет на том свете с теми, которые лгут? Черти заставят их в аду лизать языком раскаленные сковороды!».
Кстати, ксендз здесь сам грешит против истины: в Библии нет запрета на обман. Есть заповедь «не лжесвидетельствуй», то есть не навреди другому своей ложью.
Со временем героиня узнает, что в некоторых ситуациях ложь не только допустима, но и необходима: «Говорить неправду можно только в тех случаях, когда от сказанной тобою правды могут пострадать другие люди. Тут надо идти на компромисс. Это и горько, и больно, и тоже, конечно, стыдно, но что поделаешь?». С тем, что можно соврать жандармам или злой начальнице в институте, скрепя сердце согласен даже доктор Яновский. «Это компромисс, говорит папа, то есть отступление от своих правил, уступка жизни. Когда-нибудь, думает папа, компромиссов больше не будет — будет одна правда и честность».
Можно сделать скидку на то, что книга вышла в советское время, которое претендовало на «правду и честность», и написать иначе было нельзя. (Хотя… как же «никогда не врать?»). Но вот Михаила Булгакова трудно упрекнуть в просоветском мышлении, а ведь и у него мы читаем в «Мастере и Маргарите»: «Правду говорить легко и приятно».
Но бывает правда, говорить которую тяжело и больно, и еще больнее ее слышать. И если литература, даже самая лучшая, — не руководство к действию, то как быть с современной педагогикой, которая горячо убеждает нас быть честными со своими детьми?
Говорите ребенку правду, настаивают книги по воспитанию. Обходитесь без подробностей, но отвечайте на все его вопросы. Иначе он пойдет за этой правдой в интернет, к друзьям, в подворотню, а вам, родителю, перестанет доверять.
Откровенность и отсутствие запретных тем – один из последних трендов педагогической публицистики. Даже Дима Зицер, известный своим гибким и прагматичным подходом, пишет в своей новой книге «Отношения. Между мною и тобой»: «Я всегда рекомендую говорить правду». Хотя тут же, двумя страницами раньше, появляется предупреждение: «не дай бог вы ей скажете, «потому что папа плохой» (вариант: что папа дурак).
И вот тут мой внутренний честный родитель начинает бурлить и клокотать: а если папа действительно плохой человек или дурак? Плохие люди встречаются, и иногда мы рожаем с ними детей. Это та самая правда, которую нам вроде бы следовало сказать, но не должны говорить своему ребенку. Сказать – неправильно, потому что тогда мы втягиваем детей в свои взрослые разборки. Не сказать – подвергнуть ребенка риску обнаружить это папино качество на своем горьком опыте и получить заслуженный упрек: «Почему ты мне не говорила, что мой папа на такое способен?». Да простят меня папы, это только пример, то же самое может быть и с мамами.
Мало ли бывает стыдной и неприятной правды? Нет, сынок, ты родился случайно, я просто не успела сделать аборт. Я любил другую девушку, но твоя мама забеременела тобой и мне пришлось на ней жениться. Мама живет со мной из-за денег. Или -твой папа бросил нас и оставил выживать в нищете.
Хорошо если ребенок никогда об этом не спросит. А если да? Покажите мне родителя, который в такой ситуации не соврет, пусть даже все книги и педагоги на свете требуют от него честности.
Да, мы не хотим травмировать наше чадо, и это главное. Но еще мы боимся оказаться в его глазах плохими, слабыми, неразумными. И правильно боимся: на такого взрослого нельзя полагаться, ему невозможно верить, а без этой веры детский мир рушится, оставляя ребенка беззащитным и одиноким. Мы совершенно естественно хотим быть для своих детей умными, сильными, непогрешимыми ради них самих, пока они в нас таких нуждаются. Это инстинкт само- и их сохранения.
Вообще, обман – инстинкт, присущий всему живому. Без него не добудешь пищу и не избежишь опасности. Хищник прикидывается мертвым, чтобы подпустить к себе добычу. Насекомые мимикрируют под окружающую среду. Заяц надевает шкуру цвета белого снега. Птица притворяется раненой, уводя охотников от гнезда.
Когда ребенок пытается нас обмануть, чтобы получить какие-то преференции или скрыть свои проступки, — это не значит, что он порочен или кто-то успел научить его плохому. Этому не надо учить, способность добиваться своего с помощью хитрости заложена природой. А вот чего добьемся мы, требуя «никогда не врать»? Либо угрызений совести и патологической честности, к которой нам потом придется добавлять массу уточнений и поправок. Либо умения врать более тонко и изощренно, чтобы не быть пойманным. И в обоих случаях – неизбежного открытия: взрослые тоже обманывают.
Когда врут подростки, они часто руководствуются теми же благими намерениями, что и родители, – они нас оберегают. В их жизни случаются вещи, о которых мы не узнаем никогда. Может быть, это и к лучшему. Как справедливо замечает автор книги «Как стать ребенку другом, оставаясь его родителем» Марина Колосова: «не пытайтесь прочитать переписку своего отпрыска. Здоровее будете».
«Дети обманывают, чтобы казаться лучше. Ведь родители очень переживают за нас и расстраиваются, если мы делаем что-то не так. А мы не хотим их расстраивать и иногда говорим неправду. Чуть-чуть неправды, и тогда все кажется не таким плохим» — рассуждает девочка в той же книге. Так может, не ругать их, а благодарить за это «чуть-чуть неправды»?
Когда говорят «ложь во спасение», обычно подразумевают некую принципиальную ложь, спасающую от серьезной беды. Но и мелкое бытовое вранье может спасать – от обиды, разочарования, тревоги, беспомощности, даже просто от плохого настроения. Разрешение на эту небольшую щадящую ложь должно стать частью негласного договора между нами и нашими детьми.