Как-то утром я стоял на посту. Смотрю, идёт к нам командир 2-го батальона капитан Черноок со своим связным. Его батальон был самым успешным в полку, о его победах ходили чуть ли не легенды.
Следом за ним показалась группа бойцов, как выяснилось, - разведчики.
- Артиллеристы, проспали немцев, они ушли! - закричал он, подходя к нашей огневой.
Чтобы проверить, так ли это, и пришли разведчики. Мы наблюдали на ними. Видели, как они перебежками преодолевают ничейную полосу, как уже во весь рост приближаются ко вражеским траншеям. Всё тихо. Машут нам руками - немцев нет.
Потом выяснили, что наши соседи слева атаковали более успешно, чем мы, и продвинулись далеко вперёд. Над немцами нависла угроза окружения, и они отступили, чтобы выровнять линию обороны.
Комбат Черноок выделил нам людей, чтобы тащить пушки и снаряды к немецким траншеям. Нейтралку преодолели быстро. Пока осматривали немецкие траншеи и блиндажи, пришли наши кони.
Игра в догонялки
Первыми в немецкие блиндажи вошли сапёры с миноискателями, чтобы обезвредить мины-ловушки, хитро поставленные фрицами. Чаще всего заминированными оказывались какие-нибудь броские предметы: порножурналы (их все мы видели впервые), коврик на стене, небрежно брошенная фляжка, «забытая» граната и т.п. На этот раз всё было чисто.
Немецкие блиндажи, особенно офицерские, поражали нас своей благоустроенностью. Они имели двери, к которым вели ступени с перилами. Стены забраны досками и украшены обнажёнными красавицами из журналов, вместо нар - настоящие кровати с постелью, есть стол, на котором оставлены бутылки из-под вина. Всё сделано основательно и надолго. Наши - на скорую руку и временно.
Привели лошадей, мы прицепили пушку к передку и - вперёд, догонять пехоту и немцев. Вот и Палики, которые пытались взять. Нам в них делать нечего, идём дальше, почти не отдыхаем. Вечером наш путь преградили трескотня пулемётов и взрывы снарядов.
Огонь бесприцельный, но и такой опасен. Дальше не пошли. Пушку отцепили, лошадей отвели назад. Стали зарываться в землю. Как назло, пошёл сильный дождь. Залегли в окопы, укрывались, кто чем мог, но всё равно все вымокли. Так и ночь провели - в полусне, в полудрёме. Обстрел не прекращался всю ночь. Утром всё стихло.
Немец снова ушёл. Привели лошадей, вместе с ними привезли завтрак. И снова догонять проклятую немчуру. Сегодня фашисты показали свой звериный оскал - при отступлении сжигают деревни мирных жителей. Остаются только пепелище да печные трубы. Чем провинились дети и старики, оставшиеся в деревнях? Нашему возмущению нет предела.
Остановились задолго до наступления темноты. Немцы, видимо, не хотели терять выгодную для себя позицию - возвышенное место, с которого хорошо видны все подступы, - и бьют из всех видов оружия. Особенно свирепствуют миномётчики. Нам приказано поставить пушку возле каменного дома, что стоит на пригорке села.
Но как до него добраться? Дорога вся простреливается, и по ней продвигаться нельзя. Тащили пушку полями, по пашне, через перелески, вдоль железной дороги, каждая шпала которой переломлена пополам. Это сделано было с помощью какой-то адской машины. С невероятными трудностями, но приказ выполнили - пушку поставили у заветного здания, укрываясь за его задней стеной. А немец всё бьёт и бьёт. Иные снаряды рвутся совсем рядом. Мы не знаем, долго ли здесь продержимся и надо ли зарываться в землю. Пока лежим вдоль стены и молим бога, чтобы послал он нам «если смерти, то мгновенной, если раны - небольшой». В таком аду кажется невозможным остаться в живых.
С наступлением темноты всё смолкло. Только слышно, как бьёт наша «катюша», снаряды рвутся где-то далеко. А когда бьёт «катюша», немцы замолкают.
Непонятное отступление
Пришёл связной комбата и передал приказ тащить пушку обратно, на конец села, куда подадут лошадей. Зачем же тогда мы с таким трудом и риском для жизни тащили её сюда?
Бестолковщина какая-то! По дороге тащить легче. Нас обгоняют пехотинцы, машины, везут обратно тяжёлые пушки, снаряды. Сложилось впечатление, что мы отступаем. Часа через три остановились в селении Буда Монастырская. Ждём дальнейших указаний. Привезли не то ужин, не то завтрак. Для ужина - поздновато, для завтрака - ещё рано.
Нервное напряжение спало, и все мгновенно заснули. Утром узнали, что соседние дивизии справа и слева соединились и вытеснили нашу. Ей пришлось отходить под прикрытием «катюш», чтобы перебазироваться на новый участок. Движемся днём. Дорога тяжёлая, тягачи и машины превратили её в месиво. Грязь липла к сапогам, они становились пудовыми. Идём пешком, шинели, вещмешки и противогазы повесили на пушку, под горку даже садимся на лафеты. Ноет поясница... Но кому об том скажешь?
Видимых признаков болезни нет. Надо терпеть. Совершив манёвр, повернули в сторону фронта, и поехали полями, перелесками, по болотистой местности. Общая задача - взять город Щигры. Мы должны сопровождать 2-й батальон, он достиг передовых позиций, а мы застряли в болоте. Здесь же два наших танка, увязших по самую башню. Пришлось делать настил, чтобы перетащить пушки через самое гиблое место. Впереди слышны яростные звуки боя. А мы всё ещё не догнали свою пехоту.
В болоте падают снаряды, нас обдаёт брызгами. Над нами летает «рама» - бронированный двухфюзеляжный самолёт-разведчик. Это значит, жди очередного обстрела.
Мимо нас идут и идут раненые. Тяжёлых везут в объезд. Атака сорвалась. Щигры остались за немцами.
Во втором эшелоне
Наш полк потерял более половины своего состава. Требовалось пополнение. С этой целью нас отвели во второй эшелон. Батарея «сорокопяток» расположилась в берёзовом лесу, где стояли готовые палатки. Возле них на столбиках висят рукомойники, стоят столы.
Такого комфорта мы до этого дня не видели. Пушки поставили за палатками в одну линию. Днём слушаем лекции о положении на фронте, о международных новостях, вновь и вновь изучаем тактику стрельбы из пушки.
И всё равно остаётся много свободного времени. Настоящий отдых! Старшина привёз бумаги - можно заняться письмами.
Запомнилось письмо командира орудия Котова своей сестре в Уфу. Он прочитал его вслух, потому что оно было написано стихами. Ему хотелось, чтобы мы оценили его талант. Стихи поразили меня. Я тоже в школе писал стихи, посылал их даже в «Пионерскую правду», но так написать, как он, я не мог. Вот это поэт!
Снова на передовую
Два дня отдохнули - и снова в путь. Каждый расчёт получил подкрепление по одному человеку. К нам привели казаха, плохо знающего русский язык. Запомнилось, что называли мы его не по имени, а словом «елдаш». Он называл нас так же. Когда он был голодный, то гладил свой живот и говорил:
- Курсах пропал.
А после того, когда поест, непременно сообщал:
- Курсах полный.
В июле наши войска провели успешное наступление на Орловско-Курском направлении. Оборона противника была сломлена, и немцы начали перегруппировку сил, несколько ослабив свои позиции на Смоленском направлении. Этим воспользовалось наше командование - часть дивизий, в том числе и 64-ю, приказано перебросить сюда. Двигаемся быстро. Утром делаем лишь краткую остановку для завтрака и снова - вперёд! Идём опушкой леса, максимально соблюдая тишину. На выходе из леса увидели готовые траншеи и дзоты, даже огневые позиции для пушек. Нам объяснили, что здесь стояла батарея «сорокопяток» другой дивизии, которая отошла на пополнение и отдых.
Немецкие позиции находятся за речкой Песочной в трёх километрах от нас. Что-либо разглядеть на той стороне можно только в бинокль. Нам запретили без дела выходить из леса, пушку свою мы поставили на огневую с наступлением темноты. А пока осматриваем блиндажи, в которых будем жить. Двухэтажные нары, дощаной пол, большое зеркало, обеденный стол, табуретки, есть окно, которое завешивается шторкой. Недалеко от блиндажа вырыт колодец, имеется баня с парилкой. Впечатление, словно приехали в санаторий. Такие удобства мы видели только в немецких блиндажах.
Опубликовано в книге воспоминаний Дмитрия Архиповича Красноперова "Сороковые, роковые в моей жизни" (Пермь,2003).