22 августа 2028 г.
Россия. Республика Чувашия.
Зона отчуждения.
Это повторялось из раза в раз, из года в год - снова и снова.
За металлическими стенами и грязно-серыми окнами бушует непогода. На потемневших от времени, камуфляжных матрасах вдоль бортов - следы от пыли, табачного пепла и темных пятен крови. На вылинявшем линолеума на полу - следы грязных подошв и испачканный половик. Все так же возвышается на складном столике довоенный ноутбук из архива в тайнике, что успешно пережил Черную зиму, Вторжение и все лихолетье, последовавшее за Судным днем...
В голове - легкий звон. За окнами гудит августовский лес, ветер клонит желтеющие кроны к земле. А они, расстелив маскирующее полотно, врубив на всю катушку генератор "слепого пятна", что гарантированно гасит все сигналы на радарах, напряженно ожидают конца ненастья. Медленно тлеет сигарета в банке из-под дешевых рыбных консервов. Тянется время - минута за минутой, в такт тикают стрелки часов - вакуум медленно заполняется новыми мыслями, что рождаются только в тишине, как говорят некоторые посвященные...
- Ну что, опять на грабли наступаешь? - насмешливый, гнусавый голос оборвал непринужденную тишину и покой металлической коробки. - Опять играешь в солдатиков с Вселенной, экзарх?
- А, это ты, - политком морщится и снимает с коротко стриженной головы кепку. - Ну здравствуй...Вова.
Фауст сидит напротив - в фирменном черном кожаном плаще. На бледном лице ехидная ухмылка. Карие глаза пусты - как и всегда.
- Здравствуй, товарищ политический командир, - главупырь достает из внутреннего кармана сложенное вчетверо фото. - Ну? Как тебе реальность? Все так же неприглядна? Что вы сотворили на этот раз? Кого убили-подчинили-переломали? Кого нашпиговали идеологически, кому аппендигрыжу мозговую впиндюрили?
- Ты знаешь, Володя, - Бергер саркастически хмыкнул. - Я вот сижу и думаю. Тут такое...Штука такая интересная...Нет, нового ничего - от слова совсем. Тут, под Чебоксарами, знатная мразота отжигала. Помнишь наших виссарионовцев или огнепоклонников? Отожгли - малолеток почитай как штайновских нарколыг быстро приобщили к ценностям прогрессивным. Прут на наших, как адепты...А, ты же не дожил до дня, когда мы Новосиб брали - напролом, с наскока. Почитай, через год после того, как ты в Томске изволил отдать дьяволу душу свою бессмертную...Вот как-то так.
- Тю, - Фауст скривил морду в презрительной гримасе. - Да знаю я все. Отсюда все видно. Признаться, я ставил на то, что Кассад тебя в пьяном угаре, или под шоколадом угостит обухом топора - и все ваше великое дело всероссийского возвращения к советским истокам прикажет долго жить. Но увы, облом - даже порадовало. Я не ожидал, что у тебя хватит мозгов провернуть всю эту, доннерветер, комбинацию с Ольгой...Опять же, Офелия, чтоб ей гореть, всю игру поломала - но что есть, то есть.
- Неужели тебе не стремно, Вова, - политком горько вздохнул. - Неужели тебе настолько плевать на этих людей? Опущенных в дерьмо, в грязь, ниже плинтуса - неужели тебе не жаль? Ты можешь в чем угодно меня обвинять - мне как раз все равно - что свои, что чужие давно окрестили лукавой нежитью, все в горло вцепиться норовят, да никак не могут - приходится выкручиваться и как малолетним дебилам объяснять всю суть картины неприглядной...
- Начинаешь что-то понимать, герр политком, - Фауст захлопал в ладоши. - А ведь я тебе говорил про целое и его части. Ты не на меня сейчас зенки таращишь - на себя, родной. Такие дела.
- Удивил ежа голым задом, - отмахнулся Бергер. - Методы, Володя. Тут мы с тобой почти сравнялись - почти. Снимаю кепку-бергерку. Тьфу, уже снял...
Политком разразился хохотом, на лице обозначились тяжелые, горькие складки. Теневой диктатор пронзил взглядом глаза своего главного оппонента - и замер.
- Пока ваша армия все на своем пути сметает, пока вы тут рвете на части Фронтир и рветесь к Москве, - Фауст убрал сложенный снимок в карман обратно. - У тебя в тылу зреет измена. Народ устает от перенапряжения. Сверхсмертность, что хуже Ковид-19, косит население. Ты хорошо помнишь историю? В 1944 году, на советских заводах стал народ дохнуть. Не выдерживали, ломались. Три года сверхчеловеческих усилий. Не на жизнь, насмерть работали - и умирали, стоя у станков, в шахтах, возле горячих домен. Вы идете тем же путем. Скоро Ваня Шрамм будет патлы на голове рвать, пытаясь переломить статистику. Все без толку - люди не есть роботы. Да и поменьше их у вас, чем у Гитлера или Сталина. Тем паче - здоровых психически и телесно.
- Допустим, - Бергер закатал рукава и уперся спиной в металлическую стенку. - Все, о чем ты говоришь, мне известно. Я тебе даже больше скажу - некоторые начинают тосковать по временам хаоса и бардака. Штайна, администрацию Меченого, кемеровскую сборную солянку или барнаульскую вольницу воспринимают с придыханием - забывая про то, как мы их, голодных и больных из подвалов и лагерей вытаскивали. А то, что все давным-давно сбрендили - вспомни наши разговоры в далеком две тысячи пятом. Что, жизнь медом казалась? Да проблем было - выше крыши. Молодые, дурные - наобжигались, наломали дров, а потом как грянуло - поняли, что всю жизнь сознательную заблуждались. Впрочем, не мне про это говорить.
- Ты зря затеял эту игру, герр политком, - Фауст застегнул пуговицу на груди. - Вцепится тебе в загривок Кассад, кровь почуяв. Сожрут с дерьмом Шрамм и Альт. Ну а протеже твой, Ерохин...Идет по твоей же дороге, ломаясь и крошась. Надолго его хватит? Не умеешь, родной, кадры воспитывать. Иначе, не погорело бы все твое дело в начале десятых...
- А ты я смотрю, в философию подался, HR-директор ты наш, - обрил Бергер. - Сам...Такое дерьмо слепил. Пришлось три года лепить что-то божеское, пока...
- Эх, Серега-Серега, - сокрушался бывший координатор. - Всегда за ним гнилую тему чуял. Вот, взросли лилии, на экскрементах. В чистом виде - идеальный коллаборант. Ты чем его купил?
- Будешь смеяться, Вова, - Бергер сцепил пальцы в замок. - Он как-то сам...После поездочки профилактически по нашим еженям, как-то резко стал перековываться. Мы со Стариновым подставу почуяли - и в общину, к Вадику Бакаю под Енисейск запихали. Все каналы перекрыв...Я ведь знаю, ты сам свои дела поганые творил - свалить у этого гаврика возможностей было - вагон и маленькая тележка. Но нет - четыре месяца с бичами бедовал, пока мы всю округу...фильтровали. Такие дела. Ну а дальше...Ты же знаешь, что у нас для каждого таланта найдется свое применение.
- Охотно верю, - Фауст кивнул. - Ладно. Пора мне, засиделся с тобой. Еще увидимся, убивец.
- И тебе не хворать, - политком опустил голову.
Фауст исчез. Растворился. Очередная галлюцинация изволила жить собственной жизнью. Бергер с тревогой осмотрел кунг - и внутренности защемило. В голове медленно нарастал низкий гул.
- Черт...Да это же УНП, - прохрипел сквозь зубы политком. - Так и контейнером потечь...Мало мне прошлых приколов...
Впрочем, можно ли списать явно прогрессирующие глюки на всякие там электромагнитные поля? Или пришло время завершить свою миссию? И свести все счеты со всеми сволочами - имя им легион, но на каждого гада найдется свой заряд мирного атома и проникающая радиация, сколь не обмазывайся свинцом и бетоном - достанет, как пить дать.
Желтые пальцы схватили динамик внутренней связи:
- Васин. Давай ко мне. Есть разговор.
Прежде чем доблестный сержант из "списка Демона" пересек границу его личного пространства, политком обнаружил, что на матрасе ровно напротив, лежит оброненный кем-то, сложенный вчетверо листок бумаги.
Разложив листок, Бергер обмер. На цветном снимке был запечатлен хорошо знакомый по рапортам службы "дяди Коли" Истомин - в компании высокого седого человека, чье лицо намертво въелось в память.
- Хартманн... - прошептал политком. - Теперь понятно.