Вой собачий, как очернение жизни всей.
Бесцельно перебирая ноги день за днём, дойти до точки невозврата. До чего много смысла в тебе.
Обезображенное лицо от падений и потери сознания. Словно каждый раз мог стать последним. Каждый представитель фауны посчитал нужным закусить тобой. И лишь боль впивающихся когтей в тонкую кожу лица приводил тебя в чувство. Небольшая перепалка с потерей куска кожи и крови, и снова в путь обессиленным. Даже ягод стал избегать с прошлой своей ошибки. Опухшее лицо. Отсутствие большинства чувств дали о себе знать.
Очередная ночь и дрожь постепенно загоняли тебя глубже в лес, в надежде найти там укрытие от холода.
Все ещё истекая кровью с последней передряги, взгляд темнеет, и приходится хвататься за каждое дерево, и в обнимку с ним сползать на промерзающую землю, теряя сознание. Ещё миг и выключишься, но тело помнит боль. Успев выставить перед собой руку до окончательного падения, держишься одной рукой за дерево в попытке встать . Снова объятия с деревом. Оттолкнувшись от дерева из последних сил, ты не заметил, как клочки и без того порванной одежды зацепились за кору дерева снова падают, и по всей видимости, в последний раз.
Покрывшись росой, тело, чуть дыша, перебиваясь короткими вдохами и выдохами, ещё без сознания.
Ожившая к утру природа покрыла все туманом, настолько густым, словно он осязаем и ядовит.
Шум леса от дуновения ветра прерывается навсегда в его ушах звуком странным, словно волочат очень тяжёлый мешок по глине. И резкая режущая боль по всему телу пробуждает едва живое тело.
Источником боли были клыки, впившиеся как острие ножа в сухожилия руки, переламывая ладонь и пальцы. Ему, очевидно, было очень тяжело тащить его. Но мокрая от росы земля словно была заодно с ее творением.
Безысходности ситуации добавляла тишина и таинство леса. Словно куполом накрыто было все естество этого мира, и ничего вне его не существовало.
Криком, чуть ли не звериным, вопило полумертвое тело. Пыталось выбраться из челюсти, вырывая руку, но лишь срывая кожу в клочья. Челюсти стали сжиматься сильнее, словно вот-вот отделят руку от тела всего. И так и случилось. Рука осталась в пасти, а тело это бежало неизвестно никому в каком направлении.
Спотыкался он часто и падал не меньше. Но зверя за ним не было. Зверь ждал, словно по указанию.
Добежав, как казалось тогда, до края мира, куда, казалось, не ступала нога человека. Выбежав из леса он очутился в ослепительном мире, где солнце освещало, казалось, все.
Ослеплённым он продолжал, а точнее, пытался бежать.
Казалось, солнце защитит его от всех напастей. Разве что руку не вернёт. Потерял он крови слишком много и упал окончательно. Он мёртв. Весь обезображенный и окровавленный, лёжа под солнцем.
Даже его смерть не стала причиной остановки его тела. Его снова волокли, причём очень долго. Ночью его тело добралось до трёх домиков на небольшом холму среди равнин.
Может его приволокли для еды?
Бог его знает.
Он лежал на животе бездыханным существом.
Криком озарилась ночь, и на миг, открыв глаза в последний раз, тело увидело огонь посреди и бегающие силуэты с воплями. К телу приблизилась та тварь с его рукой в пасти. Выплюнула руку его перед лицом и оскалило зубы. Вой собачий очернил взор его в последний раз, и лишь клыки блеснули перед его глазами. Последняя боль. Собаки выли недолго.