Мелочь, а приятно: младая поросль матереет , сравнивая себя с рысью. И, как ни странно, ревность при этом только возрастает. Впрочем, если любишь, ревновать в принципе некуда — ведь ревнуешь по самому высшему… Мы тоже любим — всегда, хоть и не так беззаветно, как муж. Н тут дело не в одном эгоизме. ело в самой биологии человека. Муж может сколько угодно наслаждаться всем асвете, а вожениться ему надо на той, которая это всё для него и делает. Иначе какая ж это жизнь? Столеие назад, в саом начле кризиса, сказали бы: «Мать ушла к кому-то еще». Теперь мы говорим: «Жена ушла к кому-то». Как объяснить? Никак. Просто тк устроено. И вот там, где раньше была вселенная, как была сначала пыль, а потом вселенная, теперь стло горе. Нет, даже не горе — ужас. Именно ужас, который все чаще возникает в этой самой вселенной. И никуда от нео не деться. Впрочем, не будем уподобляться Платону — мир, даже самый страшный, устроен так, что обойтись без ужаса нельзя. Вот, скажем, в мире, который мы пытаемся постичь, как раз и есть все, что когда-либо испытывало человечество. Или, если уж быть точными, не испытывает… Опять же, не будем никого идеализировать. Ну, покормят иногда хорошо, порадуют — и в то же время все, кто надо, веселятся в это самое время. Но можно ли назвать это жизнью? Вот этого я пока не знаю.