Немецкие «юнкерсы» с воем заходили в атаку. Это был уже третий налёт с утра. Пыль не успевала ложиться на землю. И хотя укрытия в каменных скалах были надёжны, потери полк уже понёс.
- Немцы, видимо, планируют рывком пробиться к рокадной дороге и перерезать её, - командир полка моргал глазами при каждом разрыве. С потолка дота осыпались каменные крошки.
- Тогда немцы отрежут соседнюю дивизию, - майор снова моргнул. – Ей только морем придётся отходить. Наша задача, не пустить немцев. Понял, капитан? Твой батальон на месте их главного удара. Держись.
Комбат осматривал поле боя в бинокль. Немцы наступали, прячась за огромными валунами. А из леса, что был примерно в километре, по нашим позициям лупили штурмовые самоходные орудия.
- Где-то корректировщики огня у них сидят, - бормотал капитан под нос. И правда, только по наступающим немцам ударят из пулемёта, как через полминуты на позиции огневой точки начинают рваться снаряды.
Приходилось под обстрелом менять позицию. И так уже два часа. Хорошо, что немцы не пускали танки. По полю, заваленному камнями, те бы не прошли. На севере вообще трудно с дорогами. Потому немцы и рвались к единственной здесь Мишуковской дороге. До неё от позиций батальона два километра, и потом до моря ещё метров пятьсот. Перережут немцы дорогу, и считай, пропали наши полки, те, что севернее стоят.
И ведь ниоткуда не снимешь ни одного бойца! Везде немцы давят. Хитрые и опытные враги.
Вновь повалила в атаку немецкая пехота. Перебежками, укрываясь за большущими валунами, они всё ближе и ближе подбираются к передней линии окопов.
Вот ударили по ним все четыре пулемёта, что уцелели в батальоне. Недолго грохотали «максимы». Послышалось завывание снарядов. Штурмовые орудия вновь открыли огонь.
Комбат приник к биноклю. Вот мелькнул один пулемётный расчёт, вот ещё один быстро катит «максима». Где третий? Они уже на новой позиции, виден пулемёт. Разрывы снарядов будто нашаривают наших пулемётчиков. И нашли!
Комбат выругался, увидев, как взлетели вверх вырванные снарядом кусты и с ними «максим». Его разбросало по частям. Щиток в одну сторону, станок в другую, ствол в третью.
- Так они мой батальон весь изведут, - мелькнуло в голове комбата. Он решил побывать в роте, оставшейся без пулемётного прикрытия.
Выскочив с НП, капитан, пригибаясь, добежал до передовой. Командир роты доложил, что осталось двадцать четыре активных штыка. Остальные бойцы вышли из строя.
Комбат хмурился. В других ротах ситуация не лучше. Придётся вечером уходить на вторую линию обороны. Иначе сомнут немцы.
Он глянул на небо. Северное солнце не торопилось. Оно было ещё высоко.
Немцы снова пошли в атаку. Но сначала рявкнули их штурмовые самоходки. Они били по переднему краю нашей обороны. За день атак немцы точно узнали, где она проходит. Красноармейцы скорчились в своих окопах. Снаряды засыпали их осколками. Кроме того, от разрывов летела каменная крошка. Она била не хуже шрапнели.
Комбат сморщился, присев в окопе. Он с тоской глянул в небо. Нашей авиации там не было видно, не может она пехоту прикрыть.
И вдруг до него донеслись далёкие разрывы. И тут же стих огонь немецких самоходок.
Капитан вскочил и выглянул из окопа. В лесу, где стояли штурмовые орудия, бушевал ураган разрывов. Огромные фонтаны земли вырастали там. Вверх взлетали деревья, камни.
И только тут комбат услышал, что над ними шелестят, пролетая, снаряды.
Наконец, обстрел утих.
И тут же в окоп свалился связист в измазанной глиной шинели.
- Починил, - он устало кивнул командиру роты и нырнул в землянку.
И тут же высунулся обратно: Товарищ капитан, вас!
Комбат взял трубку телефона. На связи был командир полка. Он приказал немедленно вернуться на батальонное НП.
Там комбат увидел двух моряков-офицеров. Они по хозяйски расположились на его НП.
- Прибыли помогать пехоте, - улыбнулся старший лейтенант. – Здравствуйте.
- Здрасте! – комбат хмыкнул. – Это вы сейчас по немцам лупанули?
- Не мы, а два эсминца, - уточнил старлей. – Бьют большим калибром. Это чтобы мало не показалось.
Два эсминца подошли к берегу и по наводке своих корректировщиков ударили по наступающим немцам. Те не ожидали такого отпора и затихли. Но ближе к вечеру, когда и солнце уже катилось к горизонту, они снова решились на атаку. Но сейчас три оставшихся пулемёта били по ним без опаски. А только лишь рявкнули три оставшихся штурмовых орудия, как сразу же по ним ударили пушки эсминцев.
- Сейчас уже не мы, а немцы позиции меняют под огнём, - устало улыбнулся комбат. – Хороши морские гостинчики незваным гостям.
А ночью подошло подкрепление. Позиции наших стали вовсе неприступные. И несмотря на то, что эсминцы уже ушли, все немецкие атаки были безрезультатны. Прорваться к морю им так и не удалось.