ПОДРАБИНЕК Александр Пинхосович 1953 года рождения. В 1974 году окончил фельдшерское училище, после чего работал в Москве в скорой помощи. В январе 1977 года стал одним из основателей Рабочей комиссии по расследованию использования психиатрии в политических целях в СССР. Комиссия занималась расследованием случаев психиатрических репрессий против неугодных властям лиц, собирала данные об узниках психиатрических больниц, обнародовала полученные сведения для советской и мировой общественности. Написал на основе собранных им лично сведений книгу «Карательная медицина», которая вышла в Нью-Йорке в 1979 году. 14 мая 1978 года был арестован и приговорен 15 августа 1978 года к 5 годам ссылки по статье 190—1. В ссылке продолжал заниматься правозащитной деятельностью. Сделал поправки и написал дополнения к своей книге, продолжал участвовать в работе «Рабочей комиссии». 13 июня 1980 года был арестован повторно и 6 января 1981 года приговорен по статье 190—1 УК РСФСР к 3 годам лагерей. Выйдя на свободу в 1984 году, поселился в г.Киржаче Владимирской области, где жил под административным надзором. С 1984 по 1987 год работал в скорой помощи г.Кольчугино Владимирской области. 33 Впоследствии — издатель журнала «Экспресс-хроника». При всем этом КГБ предпочитал избавиться от противника без репрессии. В январе 1978 г. «органы» неофициально дали знать диссидентам, что в ближайшее время «поток неофициальной информации прекратится. Перед людьми, осуществляющими передачу такой информации, стоит добровольный выбор, либо — это было бы лучше для всех — они уедут из страны, иначе придется поступить с ними в соответствии с законом. Речь идет о таких людях, как Копелев, Корнилов, Войнович, Владимов. На вопрос... не возврат ли это к сталинизму, последовал ответ: «При Сталине их сразу бы посадили, а мы предоставляем выбор»34. Трое из названных литераторов 437 затем покинули страну и были лишены гражданства. Во время зарубежной поездки были лишены гражданства Г.Вишневская и М.Ростропович. Государство возвращалось к «ленинской гуманности», когда оппозиционных деятелей культуры стали не сажать и расстреливать, а высылать за границу. Но диссиденты этой «гуманности» не оценили. Комментируя указ о лишении его гражданства, В.Войнович писал в открытом письме к Брежневу: «Вы мою деятельность оценили незаслуженно высоко. Я не подрывал престиж советского государства. У советского государства, благодаря усилиям его руководителей и Вашему личному вкладу, никакого престижа нет. Поэтому по справедливости Вам следовало бы лишить гражданства себя самого. Я Вашего указа не признаю и считаю его не более чем филькиной грамотой... Будучи умеренным оптимистом, я не сомневаюсь, что в недолгом времени все Ваши указы, лишающие нашу бедную родину ее культурного достояния, будут отменены. Моего оптимизма, однако, недостаточно для веры в столь же скорую ликвидацию бумажного дефицита. И моим читателям придется сдавать в макулатуру по двадцать килограммов Ваших сочинений, чтобы получить талон на одну книгу о солдате Чонкине»35. Это провидение оказалось верным в обоих частях. Остроумные строки Войновича вряд ли дошли до адресата. Высылка имела печальный для кремлевских вождей международный резонанс, но аресты имели бы куда более неприятные последствия. Нередко власти ограничивались внесудебными наказаниями. Так, Г.Анищенко, подвергавшийся задержаниям и обыскам, в конечном итоге отделался увольнением с работы.