Напор «западников», чувствовавшийся на идеологическом фронте (статья «Прошлое и мы» была одним из важнейших, но не единственным достижением либералов), не обескуражил «почвенников» потому, что они тоже воспринимали курс Горбачева как свой. «Зная нынешнее, архикритическое 390 отношение русских националистов к экс-президенту СССР, трудно поверить в то, что приход Горачева к власти был встречен ими с подлинным энтузиазмом, — пишет В.Соловей. — Причина этого не только в избрании генсеком молодого и динамичного человека, продемонстрировавшего новый, открытый стиль политики, но также в первых его акциях, которые для националистов стали подтверждением восприимчивости нового руководства к давно высказывавшимися ими идеям»201. Речь идет прежде всего об антиалкогольной кампании, а позднее — об отмене поворота северных рек. В 1985 г. широко праздновалось 800-летие событий, описанных в «Слове о полку Игореве». Даже журнал «Коммунист» посвятил «Слову» статью «Спустя восемь веков»202. Горбачев в этот период, возможно, склонялся к поддержке патриотического крыла общественности в гораздо большей степени, чем это принято считать. Во время обсуждения вопроса о возможности разрешить лечение Е.Боннэр за границей в ответ на заявление Чебрикова о том, что жена «влияет на Сахарова на все 100%», Горбачев сказал: «Вот что такое сионизм»203. Не удивительно, что в первый год правления Горбачева «патриоты» воспринимали новый курс с одобрением и демонстрировали верноподданические чувства, мобилизуя общественность через клубную сеть ВООПиК. Ради успеха «нового курса» литераторы-«патриоты» считали необходимым идти на жертвы, тем более, что это соответствовало их нравственному идеалу: «Страна должна сделать гигантский скачок в техническом прогрессе, а на психологии потребительства, в какой бы дозе оно не присутствовало, такой задачи не решить»204, — писал И.Васильев, отступая даже от традиционной для «деревенщиков» осторожности в отношении технического прогресса. Однако также воспринимали «новый курс» и либералы-западники, которые внимательно вчитывались в тексты речей генсека и находили там авансы близкой им по духу политики. В 1985 г. либеральному кинематографисту Ю.Герману позволили вынести на суд зрителей фильмы «Мой друг Иван Лапшин» и «Проверка на дорогах», рассказывающие о сталинском периоде осторожно критически. Но пока отношения либералов и партийного руководства оставались сложными. В июле А.Черняев передал А.Яковлеву рукопись романа Рыбакова «Дети Арбата». Это произведение, весьма среднее с художественной точки зрения и не всегда доказательное с позиции исторических фактов, представлялось партийным либералам четко выверенным зарядом антисталинизации — положительными героями в романе были молодые люди, настроенные коммунистически, Сталину противопоставлялся Киров и т.д. «Через неделю примерно Яковлев сам напомнил о книге. Причем, мол, “читал по ночам” (выдал себя!). И тут же начал отвлекающие ходы: много секса, много... — выразился на этот счет по русски, (как будто разговор идет по-английски — А.Ш.) — не помню, чтобы так было в наше время (в 30-е годы)... Рыбаков ведет дело к тому, что Кирова убил Сталин. А ведь вопрос этот еще не выяснен. И потом, не рано ли нам заниматься психологией Сталина (даже в форме художественного анализа)?»205 Именно в последнем 391 замечании была «зарыта собака». Предшествующие соображения, во многом справедливые, будут отброшены, когда руководители идеологической машины КПСС придут к выводу, что психологией Сталина заниматься «не рано». И роман Рыбакова получит «путевку в жизнь»