На обеде, как и договаривались, Эм в расчете на чужие уши вдохновенно трещала о том, как ей всё вокруг успело наскучить, и как ей хочется съездить в какое-нибудь местечко поинтереснее, чем эта унылая деревня. При этом она успевала пасти свою часть зала и условленными знаками показывала мне тех, кто, по её мнению, мог в теории стать будущими жертвами похитителей. Причем со стороны всё выглядело так, будто я сижу, проклиная тот день, когда решил вывезти сюда свою не в меру общительную жену, а она то и дело хватает меня за руки, лишь бы обратить на себя внимание. Этот шифр мы с ней давно ещё придумали, для другой операции. Все предельно просто: если она тянется к моей правой руке, значит, нужный объект находится именно с той стороны. Три легких удара пальцем – третий столик от нас. Одно долгое пожатие – мне можно повернуться и посмотреть на объект.
Три девчонки. И тетка в возрасте, явно главная над ними. Ведут себя тихо, едят и не разговаривают. Вообще. Даже парой слов не перемолвились, как потом рассказала мне Эм, не спускавшая с них глаз.
- Вот скажи, это нормально? – поинтересовалась она, когда мы уже покинули столовую. – Обычно ну хоть хлеб просят передать, или солонку. Спрашивают, как еда. Приятного аппетита желают, в конце-то концов. А здесь сидят, тупо смотрят в тарелку и молчат, как рыбы об лед.
- Они из соседнего корпуса, - я увидел, как закрылась за ними входная дверь. – Самого ближнего к выходу на пляж, кстати. И на завтраке их не было, я бы точно их заметил. Может, только что приехали? Умаялись с дороги, вот и молчат?
- Я бы точно молчала, если бы рядом такая церберша сидела. Да и посуди сам: если это то, о чем мы думаем, то они ещё вчера должны были прыгнуть в лодку и помахать рукой родному берегу. А их в последний момент обломали. Утром, скорее всего, накормили сухпаем, или те же сырники со сливами притащили, как ты мне. А вот без обеда их оставлять рискованно. Начнут ныть, их могут заподозрить. Поэтому проще накормить. Люди здесь постоянно меняются, некоторые всего по два-три дня живут, так что никого эта компашка особо не удивит.
- Забыл спросить. Как тебе сегодняшнее меню? Желудок больше не бунтует?
- Вроде пока нормально. А эти их домашние булочки – ум отъесть можно!
- То-то ты их все из общей корзинки перетаскала, - улыбнулся я.
- А что? Соседи наши по столу вообще хлеб не едят, я ещё вчера заметила. Ты тоже без него предпочитаешь обходиться, если только речь не идет о сале под горилку. Так зачем же пропадать хорошему продукту? Их же официантки потом в пакеты собирают, небось, домой тырят. Кстати, там на каждой булочке ещё и узор тестом выложен. Вот же не лень было кому-то заморочиться.
И тут я заметил, как к столовой подъехал старенький «москвич»-каблучок. Эм, сообразив, что ей не отвечают, примолкла и тоже посмотрела на него.
- Отвернись, - скомандовал я. – Гляди на меня и продолжай говорить.
- Ты чего? – удивилась напарница. – Чем тебя заинтересовал этот утиль.
- Тем, что из него сейчас выносят огромные суповые кастрюли. Судя по всему, пустые. А вот теперь в кастрюле явно что-то плещется, её аж два мужика волокут из столовой. Ставят её в машину. Ну-ка давай выдвинемся к воротам, посмотрим, куда потом это повезут…
Увы, мы ничего толком не рассмотрели. Покинув пансионат, водитель лихо вывернул руль налево и умчался, не забыв ответить ревом клаксона на возмущенное бибиканье тех, кого он только что подрезал. Я успел запомнить номера, для верности продиктовав их напарнице, но это, по опыту, мало что дает, если не объявлена полномасштабная операция. Доверенность можно выписать кому угодно, а новые хозяева не всегда спешат поставить машину на учет. Что им копеечные штрафы?
- Похоже, основную часть девушек держат всё-таки не здесь, - я был растерян и сбит с толку. – И кормят их тем, что осталось после обеда в пансионате.
Вот, вроде, только что нарисовали более-менее гладкую версию происходящего, и на тебе! Опять всё с ног на голову.
- Почему же тем, что осталось? – цинично хмыкнула Эм. – Кто мешает просто-напросто варить не одну кастрюлю горохового супчика, а две?
- Но сегодня горохового супа в меню не было.
- Тем более. Если нагрянут проверяющие – вот, пожалуйста, четыре супа на выбор. Но к столу подают только три из них. А четвертый увозят на «москвиче» в неизвестном направлении.
- А почему ты вообще решила, что это – гороховый суп? У тебя глаз-рентген?
- Не придирайся. Просто к слову пришлось. А так там может быть всё, что угодно. Сколько всего было кастрюль?
- Три. И ещё несколько сумок вынесли.
- Первое, второе и компот. В сумках – хлеб и десерты. Всё сходится.
- Но если девушек здесь нет, то кто эта четверка, которую ты сегодня углядела?
- Дэн, - напарница смотрела на меня с сочувствием. – Вспомни эти несчастные лодки. Сколько в них можно человек посадить? Так, чтоб всем удобно было и у окружающих вопросов лишних не возникло.
- Вчера с пункта проката кричали, что шесть, капитан седьмой. Ещё хохмили постоянно: мол, семеро одного не ждут, великолепная семерка отправляется, и всё в таком духе.
- А теперь считаем. Один управляет лодкой. Ещё один в помощь капитану: мало ли что в открытом море случится. Ещё один – представитель с той стороны, который должен убедиться, что всё в порядке. Ну и четверо пассажиров. Всё сходится. У них нет большого катера, который мог бы вывезти всех и сразу. А может, их подельники сами не готовы больше двух-трех человек за раз принимать и через границу протаскивать. Поэтому отправляют столько, сколько могут. И следующие на очереди – те самые девчонки в компании церберши. А обеду для остальных бедолаг мы с тобой только что помахали вслед рукой.
- Не сходится. А почему эту троицу не вернули обратно? Почему оставили в пансионате?
- К примеру, для того, чтобы остальных не пугать. Им сказали: мол, подруги ваши уехали, скоро и ваша очередь настанет. Они и верят. А если типа уехавших обратно привезут, девчонки поймут, что не всё так гладко, как им расписывают. Кто-то может передумать, начнется паника. А чтоб эта троица не бузила, им вон какую надзирательницу выдали, попробуй с ней забалуй. И в столовую их отвели, чтоб подспудно понимали, что здесь всё серьезно и схвачено на самом высоком уровне.
- Что будем делать?
- То же, что и задумали. Сейчас возвращаемся в номер, я устраиваю перформанс в расчете на консьержку, после чего мы уезжаем. И возвращаемся к самому началу представления. Сейчас главное – успеть спасти эту компашку несмеян. Остальных уж как-нибудь потом выцепим. Волнение на море стихает, а значит, к вечеру кто-нибудь рисковый может попробовать их вывезти. Время-то поджимает, они и так уже на сутки опаздывают против графика.
Мне бы уверенность Эм! Я чувствовал, что мы упускаем из вида что-то важное. Но как разорваться надвое, чтоб одна половина невидимая продолжала следить за пансионатом, а вторая напоказ отправилась гулять по городу, я не представлял.
Одежду для вылазки мы собрали заранее и упаковали в прогулочный рюкзак. Эм переоделась в очередное платьице расцветки «мечта попугая», на сей раз короткое, и мы, штурмом взяв маршрутку, отправились в Анапу. Выбравшись на волю, бесцельно побродили по набережной и убедились, что слежки за нами нет, как тут напарница удивила меня:
- Я так понимаю, времени у нас пока вагон и маленькая тележка? Что если обратно мы пройдемся по побережью? Здесь не так далеко, в районе пяти-шести километров, мне кажется. Зато нас точно никто не станет ожидать с этого направления.
Я согласился. Просто потому, что терпеть не могу ждать и догонять, а как убить время, когда в голове занозой засела тревога, не представляю. И мы пошли. Когда солнце спустилось к горизонту и стало холодать, мы переоделись за песчаными барханами. Эм прямо поверх платья натянула спортивную куртку темно-бежевого цвета, а низ платья убрала под брюки от того же костюма. Я же пристегнул штанины к шортам-трансформерам и надел темно-серую водолазку. Теперь нас с напарницей в сумерках будет сложно рассмотреть. Особенно если мы этого не захотим. А мы – не захотим.
Команда: дело 103. Смерть в дюнах. Часть 7
Начало
#седлова #юмор #детектив #приключения #рассказы