У. Х. У. КЭМПБЕЛЛ
Рассказ
(Впервые на русском языке.)
Над крышами маленькой деревушки в Вермонте, уютно расположенной среди отдаленных холмов, завывал ветер. Он дул шквалами — порой настолько яростными, что дождь словно стена проносился по улицам. А потом временно наступало затишье; именно в одно из них из-за укромного закоулка вышла девочка лет восьми и быстро зашагала по дорожке. В руке она несла большой зонт, скрывавший большую часть ее фигуры. Она водрузила его на плечо словно ружье, поэтому каждый порыв ветра превращал зонт в парус, и резвой трусцой гнал маленькую мисс вперед. Под мышкой она держала две или три небольших упаковки, а под защитой оттопыренных карманов льняной куртки у ней находились различные бумаги.
Во время ее прогулки по улице рядом с ней никого не было — если не считать сутулого, грубоватого на вид мужчины в шерстяной рубашке, желто-коричневом комбинезоне и матерчатой кепке, шедшего немного впереди нее. Когда буря опять ненадолго стихла, этому человеку в голову, по-видимому, пришла какая-то мысль. Он достал из кармана глиняную трубку и отступил в полуразрушенный сарай у дороги, чтобы набить ее. Пока он этим занимался, на девушку без предупреждения обрушился новый порыв ветра необычной силы. Зонт раскрутило так, что он оказался впереди нее, но каркас его оказался настолько прочным, что не позволил зонту так легко развалиться: он наполнился ветром, выгнулся, затрепетал, и с бешеной скоростью потянул ребенка за собой. Девочка оказалась не из робкого десятка и свободной рукой крепко вцепилась в зонт, который внезапно стащил ее с дорожки в водосточную канаву и так резко закрутил и потянул в разные стороны, что маленькая героиня потеряла равновесие. Она отпустила ручку, и зонтик полетел и покатился вдаль. Лишь благодаря отчаянным усилием девочке удалось удержаться от падения, но упаковки вывалились у нее из рук, и вместе с ними пара-тройка лежащих в кармане связок. Среди последних была пачка бумаг и писем с почты, которые она, очевидно, забрала по просьбе своих ближайших соседей.
Шаловливый ветер набросился на этот беспорядочный ворох бумаг, подбросил и растащил его во все стороны. Одна газета распахнулась и совершила благополучный полет до крыши соседнего коттеджа, прежде чем стала достаточно влажной, чтобы опуститься на землю. Во время полета из ее сгибов выпало письмо; оно стало планировать и, незамеченное ребенком, приземлилось в шатком сарае, в котором мужчина набивал трубку.
Девочка пребывала в таком замешательстве и тревоге о благополучии всего своего имущества, что пропажу единственного письма так и не заметила, однако от внимания сутуловатого бродяги оно не ускользнуло. Он наблюдал за тем, как ребенок перебирается через расселину, расположенную неподалеку от его укрытия, и весело посмеивался над ее борьбой с зонтиком. Но теперь, когда у нее начались серьезные проблемы, настало время, чтобы оказать ей помощь. Но у него было искушение — залетевшее к нему письмо. В какой-то мимолетной задумчивости он пристально посмотрел на него и поднял с земли. Потом, по-видимому, находясь в нерешительности, повертел в руках — и, надорвав, вскрыл.
В конверте ничего ценного не было: только большой исписанный четким крупным почерком лист бумаги, — вот и все. Он пытался его прочесть, но, очевидно, эта попытка оказалась безуспешной. Сквозь щель в стене он посмотрел на маленькую девочку, которая уже успела подобрать все свое содержимое и с отчаянной настойчивостью преследовала непослушный зонтик. Он вновь повертел в руках письмо. Дело было сделано: конверт вскрыт. Пробормотав что-то себе под нос, он сунул бесполезную добычу в карман, затем неторопливо набил до конца трубку, зажег ее, ссутулился, и вышел навстречу буре. Чуть дальше по улице он вновь увидел ребенка, но уже в сопровождении женщины: пара медленно брела по дорожке, по которой до этого бежала девочка, и внимательно озиралась по сторонам. Бродяга негромко хмыкнул, и на губах у него заиграла ехидная улыбка.
— Нелли, а ты уверена, что письмо для меня на самом деле было?! — спросила леди, когда вместе с маленькой девочкой проходила мимо него. — Точно уверена?
— О да, я видела его собственными глазами. О нем мне сообщил мистер Финч. Он сказал: «А это, я полагаю, письмо от твоего отца, Нелли». Вот тогда-то я и взглянула на это письмо. Да, мама, я в этом вполне уверена, — ответила девочка. — Снаружи еще было написано: «Для миссис Бетси Стрэттон, Фулхэм, Вермонт».
— Ох, какая жалость, — сокрушенно произнесла леди. — Отец, наверное, писал мне о том, когда вернется домой. Я очень беспокоюсь о нем!
Закончив этот диалог мама с ребенком вновь взялись за поиски утерянного письма.
А нам придется сделать небольшое отступление и кое-что пояснить.
Мистеру Стрэттону понадобилось ехать в Нью-Йорк — в ответ на внезапный и благоугодный вызов. Он был фермером, и в былые годы являлся владельцем большого и ценного имущества. Но в минуту чересчур большого благодушия — а он был человеком беззаботным и любезным — сделал передаточную надпись на долговой расписке одного из своих близких друзей, чья честность и платежеспособность не вызывали у него ни малейшего подозрения. Эта кредитная операция закончилась плохо, и его прекрасная ферма пошла с молотка, чтобы возместить его неосторожные индоссаменты. Вот уже два или три года он жил в небольшом коттедже на этой сельской улице, перебиваясь любой работой или делом, попадавшими ему под руку.
Но за несколько дней до нынешних событий, он получил письмо, которое его приятно удивило: в нем сообщалось о возможности возвращения, как минимум, части его имущества. Однако требовалось его личное присутствие, поэтому он и отправился в город. Каждый день Миссис Стрэттон ждала каких-либо известий об успехах мужа и о дате его возвращения. Этим и объясняется ее беспокойство по поводу того, что Нелли потеряла письмо.
А теперь давайте оставим эту пару занимается бесплодными поисками, и проследим за человеком с трубкой.
Не обращая внимания на непогоду, он прошагал неторопливой походкой до самого конца широко раскинувшейся деревни и продолжил свой путь за ее пределы, пока не достиг солидного, выцветшего от времени, кирпичного дома, расположенного среди группы деревьев примерно в полумиле от ближайшего жилища. В непосредственной близости от него стояла сидровая мельница. Подвальная дверь этого строения была открыта, и оттуда выглядывала голова мужчины. Появление незнакомца с трубкой эта голова громко встретила нетерпеливым приветствием, в ответ на которое вновь прибывший стал что-то грубо объяснять. Оба мужчины разговаривали на иностранном языке. По-видимому, это были французские канадцы, многие из которых работали на горных лесозаготовках и на некоторых небольших факториях, добывавших электроэнергию из горных потоков.
Двое мужчин скрылись в подвале и вскоре вышли оттуда с раскрасневшимися лицами, наглядно свидетельствовавшими о неограниченном употреблении яблочного сока: старого, перебродившего и пьянящего. Новоявленный персонаж был облачен в древнее пальто, которые было ему велико на два или три размера. Внутренние карманы этого облачения были забиты чем-то таким, что у приятелей вызывало чувство глубокого удовлетворения, поскольку каждое похлопывание владельца пальто по этим значительным выпуклостям сопровождалось нестройным, но дружным хохотом.
— Вот это стоящая штука, Жан, — приговаривал он. — Сегодня ночью в лагере нам не придется переживать о том, как бы нам не промокнуть.
— Ничего подобного, Пьер, — возразил другой. — В этой старой хижине мы сегодня устроим мужские забавы. Но, погоди! Ты читаешь по-английски, мой друг, или нет? У меня есть кое-что, в чем следует разобраться.
Как только они отошли подальше от дома, и дождь на время прекратился, он извлек из кармана утерянное письмо Нелли. Человек, которого он называл Пьер, взял его и начал медленно водить по нему глазами. По-видимому, в процессе чтения ему попалось что-то весьма интересное, поскольку глаза у него заблестели, и дальнейшее он читал с лихорадочной поспешностью.
— Ну что там, Пьер? — нетерпеливо спросил Жан.
— Святые угодники, в нем все-таки есть толика удачи! — последовал ответ. — Теперь, мой мальчик, можно дать топору немного порезвиться!
После этого он вполголоса изложил содержание письма своему товарищу, и в самый разгар этого возбужденного разговора достопочтенная пара скрылась из нашего поля зрения, следуя по дороге, ведущей к увенчанной лесом Шапковой, или как еще ее называли, Большой горе.
Прилегающая к деревне территория располагала хорошим гидроэнергетическим потенциалом. Речь идет о большом ручье, вытекавшем из длинного лесистого хребта, частью которого являлась Шапковая гора. В этом месте находились плотина и полуразрушенная старая лесопилка. Несколькими месяцами ранее это хозяйство купили двое или трое предприимчивых капиталистов со стороны, а заодно приобрели весь лесистый участок на огромных склонах хребта. Они отремонтировали фабрику, установили новое оборудование и стали перерабатывать прочные бревна деревьев этой горы на топорища, круглые сиденья для стула, а также другие части добротной мебели по заказу некоторых удаленных производителей, с которыми они заключили контракты. В штате у них имелось некоторое количество рабочих рук, в том числе несколько французских канадцев. Два или три грубых строения на горе, построенных из неотесанных бревен, служили убежищем для большей части бригады, район операций которой находилось примерно в четырех или пяти милях от деревни.
Рубен Харли — крепкий и сильный молодой человек, без малого семнадцати лет от роду, был одним из рабочих, занятым на лесозаготовках. Он являлся одним из фулхэмских деревенских парней. Еще в одиннадцатилетнем возрасте из-за слабого состояния здоровья и нищеты скончались его родители, не оставив ему никакого наследства, кроме крепкого телосложения, запаса физических сил и хороших жизненных принципов. Безнадежная ситуация, в которой мальчик-сирота оказался, вызвала сочувствие у мистера Стрэттона, в то время имевшем хорошее материальное положение. Он взял его к себе домой и воспитывал так, будто он был его собственным сыном. Помимо обучения навыкам обращения с сельскохозяйственными орудиями, он предоставил ему такие возможности школьного обучения, какие могла дать деревня. Рубен был преданным, смышленым и настойчивым, и этими хорошими качествами снискал к себе расположение семьи Стрэттонов, к которой он, в свою очередь, беззаветно привязался.
Перемена в судьбе мистера Стрэттона не повлияла на его отношения с Рубеном, за исключением того, что фактически парень стал незаменимым помощником. Он не только приносил пользу помогая по дому, но и не упускал возможности заработать еще что-нибудь в качестве собственных средств к существованию, работая по совместительству. Открытие лесозаготовительного предприятия на Шапковой горе дало юноше шанс на хорошую заработную плату и, кроме того, по-видимому, сулило нечто гораздо более важное в будущем. Рубен был здоровым и крепким юношей, поэтому с радостью воспользовался новой предоставившейся ему возможностью и оказался одним из временных жильцов примитивных хижин, которые строились на тех участках, где работа набирала обороты.
Вечером того же ненастного дня, Рубен засиделся в своей маленькой лачуге лесорубов. Буря послужила поводом, чтобы вся бригада приостановила работу. Некоторые мужчины ушли в деревню, тогда как другие разбрелись кто-куда: либо по своим домам, либо проведать своих друзей по соседству. Рубен, однако, остался в лагере на весь день. С тех пор как мистер Стрэттон уехал в Нью-Йорк, в деревне он фактически еще ни разу не был. Переселившись в хижину, он принес с собой небольшой запас книг. У Рубена было честолюбивое желание учиться, и он видел, в каком направлении ему следовало двигаться, чтобы улучшить свое положение. Поэтому он не стал упускать случая покопаться в своих книгах, и воспользовался тишиной, которая царила в этот ненастный день в лагере, чтобы проделать изрядный объем изнурительной умственной работы.
А тем временем буря быстро затихала. Дождь прекратился, но все же иногда ветер взбрыкивал капризными порывами, словно не хотел успокаиваться навсегда. Было почти двенадцать часов ночи, но Рубен настолько заинтересовался одной из своих книг, что не мог от нее оторваться, изучая ее при свете маленькой лампы. Его товарищи еще не вернулись из деревни, и в лагере пока было тихо, за исключением хижины неподалеку, которую занимали Жан и Пьер вместе с тремя или четырьмя другими канадцами. К большому раздражению Рубена время от времени из той хижины доносились громкие крики и песни, но сейчас наступил период тишины. Одинокий юноша раскрыл свой маленький томик Евангелия и начал его читать. Это у него вошло в привычку благодаря советам покойной матери, и в итоге стало его второй натурой. Он внимательно читал главу, пока не дошел до следующих слов: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). Но тут из соседней лачуги донеслось нестройное пение, сопровождаемое ругательствами, криками недовольства и взрывами злорадного смеха, и Рубен на мгновение прекратил чтение. Он отложил книгу, задул лампу и подошел к двери.
Судя по всему, кто-то вышел из хижины, потому что Рубен услышал треск тяжелых шагов в кустарнике и приглушенные голоса. Кто же в это ночное время мог спускаться с горы? На мгновение он прислушался к удаляющимся шагам и уже собирался лечь в постель, как вдруг ему почудилось, будто он услышал крик. Он прислушался, и этот звук повторился. Очевидно, его источник находился в хижине, которую эти люди покинули. Рубен поспешил узнать, не требуется ли чего.
— Кого-нибудь звали? — спросил он.
— О, Руб, — услышал он ответ, — не зайдешь ли ты сюда? Эти негодяи сыграли со мной злую шутку. Сегодня вечером я лег спать с головной болью, но они меня начали изводить, заставляя немного выпить их мерзкого ликера. Я не мог этого сделать, и чтобы отомстить мне, эти пьяные звери опрокинули кувшин с водой и ушли, я полагаю, за новой порцией рома. Остальные парни, я думаю, не вернутся домой до утра. У меня настолько разболелась голова, что я не хочу подниматься с постели, так что, пожалуйста, Руб, принеси мне воды, ты же хороший парень.
— Разумеется, Том, — ответил Рубен и зажег свет, чтобы посмотреть, не требовалось ли еще чего для поддержки друга.
Внутри хибары царил ужасный бардак, но энергичный парень вскоре навел там порядок и из собственных резервов принес больному лесорубу запас воды. Он уже собирался задуть лампу, когда его взгляд упал на клочок бумаги, завалившемуся за дубовую бочку, которую часто использовали вместо табуретки. Он нагнулся, чтобы поднять его, и тут его внимание привлек адрес — он принадлежал миссис Стрэттон. С нетерпением он прочитал бумагу.
— Святые небеса! — прошептал он.
— Что ты говоришь, Руб? — спросил лесоруб, который быстро погружался в сон.
— Пожалуй, я хочу пожелать тебе спокойной ночи, если ты больше ни в чем не нуждаешься, — ответил находчивый юноша. Ему надо было одному подумать над всем этим.
Он вернулся в свою хижину, зажег лампу и спокойно прочитал письмо. В нем говорилось об успешном завершении дел мистера Стрэттона в Нью-Йорке, и, кроме того, сообщалось, что в качестве возмещения ему причитается часть утерянных средств. «Мы снова станем владельцами нашей старой фермой, — писал он. — И еще у меня есть 500 долларов — в кармане — на покупку скота. Я приеду домой ночным поездом в четверг вечером. Я не прочь прогуляться по горе, так что не присылайте за мной экипаж».
В четверг вечером! Это была та самая ночь! Ночной поезд должен был прибыть на станцию Олден-Узловая чуть позже полуночи, хотя часто опаздывал. Как все-таки письмо оказалось в этой хижине?
Рубен увидел это все словно при вспышке молнии. Каким-то образом письмо оказалось в руках канадцев, и они пошли не за ромом, как предполагал больной лесоруб, а чтобы выследить и ограбить мистера Стрэттона. Возможно даже его жизнь подвергалась опасности, потому что без борьбы он не сдастся, а эти люди были безрассудны и пьяны. Нужно было что-то немедленно предпринять. Нельзя было терять ни минуты.
Пожалуй, Рубен должен был разбудить лесоруба, но его вдруг осенило, что если он начнет действовать без промедления, то сможет пойти по торной дорожке, которая выходит на шоссе еще дальше от горы, чем обычная дорога, и таким образом сможет перехватить и предупредить мистера Стрэттона. Он быстро ухватился за эту мысль и, схватив крепкий посох для ходьбы, нырнул в чащу леса.
В свое время он достаточно хорошо изучил дорогу при дневном свете, и, к счастью, небо настолько прояснилось, что ему не составило особого труда придерживаться маршрута. Когда он думал об опасности, которая грозила мистеру Стрэттону, и о той великой услуге, которую он мог оказать ему, его сердце от волнения начинало трепетать. Он благодарил судьбу за удачную встречу с одиноким дровосеком, благодаря которой он сделал такое важное открытие.
Расстояние от станции Олден-Узловая через гору до деревни было около трех миль, и Рубену предстояло пройти почти столько же, прежде чем он мог бы выйти на шоссе, на котором он надеялся перехватить мистера Стрэттона. Ему надо было во что бы то ни стало успеть сделать это, если, конечно, не произойдет никакой случайности, но времени было в обрез. Он поспешно шел вперед и двигался так быстро, насколько позволяли темнота и состояние дороги. Ему улыбнулась удача, и он оказался возле шоссе, как и предполагал, в самое подходящее время, ибо об этом ему возвестил далекий свисток поезда.
Он вышел на дорогу и с тревогой стал вглядываться в темноту. Вдруг до него с горы донесся звук, напоминавший стук споткнувшегося о камень человека, и он нетерпеливо повернулся в ту сторону. Недалеко от него возвышался горный хребет, а за ним дорога вновь спускалась в неглубокую долину, по которой протекал ручей. На вершине этого хребта, вырисовывавшегося на фоне полуночного неба, Рубену удалось различить фигуру мужчины. Его сердце глухо заколотилось, когда этот образ начал исчезать за гребнем горы.
— Он прошел мимо этого места еще до того, как я выбрался на дорогу, — с дрожью в голосе произнес Рубен. — Мне нужно быстро догнать его, иначе будет слишком поздно.
Храбрый юноша стал бегом взбираться по склону холма. Вскоре он достиг гребня и начал спускаться в небольшую долину. На мгновение он остановился, но звука шагов так и не услышал. Тогда он крикнул: «Эй, там, впереди!» Ответа не последовало. Несмотря на это, он продолжил движение по лощине, пока на фоне неба не проступили очертания гребня в виде глубокого просвета в лесу. Человеческой фигуры он так и не увидел. Рубен был озадачен. «Мог ли мистер Стрэттон так быстро достичь вершины?» — спросил он себя. Он вновь остановился и крикнул, но не получив ответа, снова двинулся вперед.
Как только он прошел мимо зарослей кустарника, на него обрушился оглушительный удар: голова у него закружилась, и перед глазами замелькали беспорядочные огни. Он издал пронзительный крик и ничего больше не помнил.
А между тем над ним склонились двое мужчин.
— О чем кричал этот дурак? — хрипло пробормотал один из них. Очевидно, совершенное злодеяние их так и не отрезвило. Поэтому они так и не поняли, что напали не на ту жертву.
— Проклятье, а где его барахло? — прорычал Пьер. — У него нет с собой никакого чемодана.
Но в этот момент с гребня холма, чуть ниже от них, послышался резкий щелчок кнута и торопливый топот лошадиных копыт.
— Ну-ка стоять, злодеи! — прогремел из темноты повелительный голос, за которым сразу последовала вспышка и выстрел в воздух наугад из пистолета.
Испуганные грабители, в тревоге за свою жизнь, бросили жертву и пустились бежать. Благодаря этим движениям вновь прибывшим на место происшествия стали видны очертания их фигур, и тогда раздался новый пистолетный выстрел. Один из мужчин с криком упал на землю, тогда как другой поспешил укрыться в зарослях густого леса.
— Тпру! — проревел незнакомый голос. Экипаж остановился, и двое мужчин спрыгнули на землю.
— Подождите, пока я зажгу свет, капитан, — раздался другой голос, принадлежавший мистеру Стрэттону, который на узловой станции случайно встретился с одним из своих соседей, капитаном Григгсом, ожидавшем там какого-то не приехавшего человека, и отправился домой вместе с ним.
— Что?! Мой Рубен! — воскликнул изумленный фермер, когда при свете вспыхнувшей спички высветились черты лица Рубена Харли. — Что это может означать? Что он здесь делал в такой час?
— Неважно, — ответил грубовато-добродушный и практичный капитан. — Как можно скорее грузите его на борт и везите домой. Конечно, без злодеяния тут не обошлось, но со временем мы это выясним.
Произнеся это, капитан Григгс с помощью взволнованного и встревоженного фермера погрузил бесчувственное тело Рубена в коляску, и они поспешили в Фулхэм на поиски деревенского врача.
Вскоре парень достаточно пришел в себя, чтобы в общих чертах изложить свою историю; а тем временем капитан взял своего работника и вместе с ним вернулся на место происшествия. Они прибыли туда как раз вовремя, чтобы схватить раненого злодея, который, волоча ногу, попытался скрыться.
— Выходит, храбрый юноша, ты рисковал своей жизнью ради спасения моей? — с глубоким чувством воскликнул мистер Стрэттон. — И то же Провидение, воистину, приведшее тебя к раскрытию заговора, было милосердно, чтобы сохранить тебя. Но как же мало шансов у тебя было, чтобы спастись! Если бы не моя случайная встреча с капитаном, эти негодяи могли бы тебя убить, а возможно даже, и меня.
На самом деле Рубен получил серьезную травму, и задолго до того, как он смог вернуться к активной трудовой жизни, двое нападавших уже начали отбывать заслуженное наказание за свое преступление.
Все Стрэттоны соперничали друг с другом за право ухаживать за больным. Особенно усердной была маленькая Нелли. Она заявила, что причиной несчастья стало то, что она не научилась управлять зонтиком во время грозы. Благодаря ее заботам Рувим выздоровел и вернулся к активной жизни. За свою внимательность и храбрость он был вознагражден: мистер Стрэттон официально усыновил его как сына, которым тот фактически уже являлся на протяжении многих лет; и после восстановления большей части своего утерянного состояния он со временем смог быстрее продвинуть парня на важную должность по стезе лесопромышленного предпринимательства, которое тот изучал и над которым так усердно трудился.