Продолжение цикла рассказов "Рождение Рыцаря", "Рождение Волхва", "Похитители душ", "Встреча", "Стрела Аримана" и др.
Мужики стояли и молча плакали. Слёзы текли из глаз, оставляя светлые бороздки на пыльных щеках, и застревали в бородах. На это невозможно было смотреть без боли в сердце.
Все до одной могилы были разрыты, истлевшие домовины вместе с останками почивших в бозе людей были разбросаны по всему полю: истлевшая одежда, кости, черепа - всё было перемешано с грязью, поросло бурьяном да крапивой. У Вольги всё перевернулось внутри. Такого варварского осквернения мест упокоения ему еще не доводилось видеть. У человека на генетическом уровне заложено уважение к памяти предков. Только нелюди могли так поступить.
Вольга вырос в небольшом таежном поселке, где кладбище было маленьким, зажатым с двух сторон в устье двух рек, а с третьей его подпирала каменистая сопка. Поселок быстро рос и места усопшим на кладбище стало не хватать. И когда приходилось копать новую могилу, то выбирали чью-то бывшую могилу без креста, за которой уже не было присмотра, и там начинали копать. Из-за вечной мерзлоты тела усопших плохо разлагались, поэтому останки выносили на берег реки (с весенним половодьем их уносило рекой), а череп, перекрестившись и попросив прощения у усопшего, обязательно закапывали обратно. И дело было даже не в поверье, обязывающем закапывать черепа, это была родовая традиция. И эта традиция почиталась и неуклонно соблюдалась, а здесь же явно поработали люди другой традиции и культуры.
Через час мужики, соорудив временный бивуак, отозвали скульптора в сторонку:
- Серафимыч, дай нам три дня сроку, мы восстановим кладбище. Грех оставлять родичей на поругание. Надо исправить испоганенное.
На том и порешили. Все вместе, включая скульптора Арсения Серафимовича и Вольгу, принялись восстанавливать могилы. Собрали разбросанные по всему поруганному кладбищу маленькие поминальные таблички: Арсеньевых, Лоншаковых, Михалевых. Крестясь, укладывали содержимое могил обратно в углубленные ямы и насыпали сверху аккуратный холмик. Работали молча, исступленно. И через три дня, закончив работу, отслужили общий молебен, помолились истово за упокой душ усопших, попросили прощения за поругание. На каждой могиле теперь красовался крепкий дубовый крест. Поминальные таблички порешили поместить на одном большом поклонном кресте, что был ладно срублен и поставлен на пригорке у кладбища.
- Низкий поклон вам, Вольга Всеволодович, и тебе, Серафимыч, за то, что пособили в деле благодатном. С завтрева по утру приступаем к капищу, - поклонившись в пояс, за всех отвечал дед Авмросий. Хотя какой он был дед, на вид ему от силы можно было дать лет сорок-сорок пять. Он был у мужиков за старшего, вроде старосты, и все почтительно к нему обращались дед Авмросий. Потом уже Вольга узнал, что на самом деле в прошлом году минуло деду Авмросию семьдесят пять лет.
- Я давече проведал дубовую рощу, что вона за тем косогором, насчитал там, однако, двенадцать подходящих дубов для капей и один в полтора обхвата дуб для Дажьбога. А из остатков прясла соорудим.
Дед Амвросий помолчал немного, перекрестился и продолжил:
- Помолился вечером, поговорил с духом места, получил благословение. Показали мне, где Капище было. Вона тут, на долони перед рекой, - дед указал рукой на небольшую ровную площадку на высоком холме у реки, у которого словно огромный гигант аккуратно так срезал верхушку.
- Там тоже осквернители испоганили место. Старики говаривали, что около капи Дажьбога в давние времена были с великими почестями схоронены два героя: богатырь и волхв. Благодатное место было.
- И вам благодарствую, мужики, что память храните, что веру Истины блюдёте. Воссоздадим заново капище, будет от этого народу русскому благодать. И прав ты, дед Авмросий, испоганили капище, темные орудовали, тайно, специально искали и нашли здесь тела нетленные двух героев, с собой забрали. Но я ведь так разумею, хоть тела забрали, но дух их по-прежнему здесь. Значит, с новым капищем и благодать вернётся, - Вольга поклонился в пояс мужикам.
Мужики в ответ одобрительно закивали головами.
Ровная площадка перед рекой, на которую указывал дед Авмросий, походила на поле после бомбежки. Работы предстояло много.
Через два дня в их полку прибыло. Юрий Николаевич на вертолете МЧС прислал трех крепких ребят, за старшего у них был давний знакомый Вольги, охранник квартиры Сергей, с запиской, в которой было кратко рукой Юрия Николаевича написано: «Береженного Бог бережет!».
- Мы тут посторожим, пока вы работаете, - только и сказал Сергей. Он кивнул своим спутникам, они разобрали привезенное в трех больших сумках снаряжение, быстро поставили свою палатку, внимательно обошли и осмотрели местность, установили какие-то свои приборы на отдалении от лагеря и наладили круглосуточное дежурство.
Работа закипела. Мужики вставали с первыми лучами солнца и, помолившись на восходящее светило, брались кто за лопаты, кто за топоры. Спать ложились с последними лучами заходящего солнца. Уже и площадка была выровнена, высечены лики охранных капей, фигура Дажьбога, над которой самолично колдовал дед Авмросий, выводя топором филигранную резьбу по дереву под неусыпным оком скульптора, уже обретала окончательный вид. Дажьбог выходил суровым, как и положено быть главному Богу, но справедливым.
Вольга задумчиво стоял у свежесрубленного прясла, опоясывающего капище по периметру, пытаясь соединить картинку увиденного во сне капища с реальным, почти готовым, как его окликнул Сергей.
- Вольга, к нам гости, и, скорее всего, нежданные, - кивнул он головой в сторону косогора.
Из-за косогора, переваливаясь с бока на бок на ухабистой дороге, показался черный минивэн с затонированными стеклами. Машина остановилась метрах в ста от капища, оттуда вышли пять человек в черных комбинезонах, масках и с автоматами. Один из них направился к работающим мужикам. Сергей встал рядом с Вольгой, дав упреждающий знак своим людям.
Подошедший, не представившись, спросил простуженным голосом:
- Кто старший?
Вольга вышел вперед, представился сам и попросил представиться подошедшего.
Тот, проигнорировав просьбу Вольги, не терпящим возражения голосом заявил:
- Работы прекратить. Всем собраться тут. Вы работаете без разрешения, занимаетесь осквернением кладбищ. Незаконные поиск и изъятие археологических предметов из мест залегания. Статья 243.2 УК РФ. Вам всё понятно?
- У нас есть разрешение на археологические и реставрационные работы. Чем мы тут и занимаемся. Я вам сейчас покажу документы.
- Мне ничего показывать не надо, с вами будут разбираться в Минусинске.
День выдался на редкость жарким. Лицо подошедшего было мокрым от пота, маска затрудняла дыхание. Он сдвинул защитный шлем на затылок и снял маску. Тут Сергей вышел вперед.
- Мишка, ты? Вот так встреча.
- Серега! - закинув за плечо автомат, раскинув руки, шагнул к Сергею, как оказалось, его старый знакомый.
Минуты три они обнимались и похлопывали друг друга по плечам, оба явно обрадованные неожиданной встрече.
- Вольга Всеволодович, знакомьтесь, это Михаил Климов, мой бывший сослуживец, мы с ним два пуда соли съели.
Вольга и Михаил обменялись крепким рукопожатием, после чего Михаил сказал в рацию:
- Отбой. Всем отдыхать.
И, обернувшись к Сергею, сказал с улыбкой:
- Ну что, напоишь чаем старого друга?
И тут же посерьезнев:
- Переговорить надо. Наедине.
Сергей повел его к своей палатке, возле которой мужики соорудили небольшую лаву, таежный стол со скамьями из полубревен и кострище. Сели за стол. Михаил отстегнул небольшую флягу:
- Давай по маленькой за встречу да старую дружбу, - как-то криво улыбнувшись, предложил он, - не ожидал тебя здесь увидеть.
- Давай. Ты какими судьбами здесь?
- Работа такая. После ранения в Грозном меня демобилизовали. Подался в Красноярск. Я же из этих мест. Женился. Пенсия мизерная. Пытался найти работу, устроился охранником в один ресторан. Там как-то раз буча вышла, местные с джигитами поспорили. Ну пришлось слегка разобраться. Там мой шеф как раз гулял, меня заприметил. Предложили работу в Минусинске. Вот теперь здесь, улаживаю конфликты, недоразумения. Короче, на разборках. Но платят неплохо. Недавно отцом стал, Настенька, дочка.
Михаил, просветлев лицом, достал из внутреннего кармана маленькую карточку, изображавшую миловидную девушку с маленьким ребенком на руках.
- А ты, Серёга, где устроился? Что это за люди?
- Я после, как тебя ранили, еще года три поколесил с группой, пока нас не расформировали. С годик поболтался. Потом как-то времена поменялись, и Васька, помнишь его, белобрысый такой, он меня нашел и позвал в одну контору тоже типа охранником. Там я полгода поработал и меня повысили, в смысле перевели в охрану вип-персон, ну а оттуда я уже перевелся сюда. За старшего у нас Вольга Всеволодович. Контора государственная. Подчинение прямое, - Сергей ткнул пальцем в небо.
- Да и здесь мы как бы не в частных интересах работаем. Все разрешительные документы в порядке. А у тебя что за наводка, кому это мы дорогу перешли?
- Уж точно не шефу. Не тот у него масштаб, да и трусоват. Кто-то на него сверху, по-видимому, даванул, да так, что он чуть не обделался, я таким его никогда не видел. Вчера меня вызвал: весь белый, губы, руки дрожат, ориентировку дал, на меня не смотрит. Сказал, что скинет смску, что дальше после задержания делать.
В это время в кармане Михаила тоненько пискнул зум телефона. Он достал из кармана маленький плоский аппарат, размером с пачку сигарет и, прочитав, что высветилось на экране, побледнел и сплюнул с досады.
- Совсем с дуба упал? Охренеть. Серега, не знаю, кому вы перешли дорогу, только такие приказы просто так не отдаются. Он что нас за наемных убийц считает?
Он развернул телефон экраном к Сергею.
На экране телефона высвечивалось всего два слова: Всех зачистить.
- Вот же ведь сука. Насколько я понимаю, мне одна дорога, что я выполню приказ, что не выполню. В обоих случаях после дадут такой же приказ зачистить меня и этих четверых бедолаг, чтоб концы в воду.
На лице Михаила заиграли желваки.
- Мишка, бросай ты эту контору. Пока не поздно.
- Поздно, Серега. После такого мне некуда будет скрыться. Они же накроют жену и ребенка. Да и вам тут покоя не дадут. Ходят слухи, что хотят всю эту землю одному влиятельному типу отдать, в конфессию, вроде нефтеносный слой тут еще в советское время разведали, да скрыли. Хотя, кто знает, может, причина в другом? Слишком уж крутую меру придумали, неспроста. Может, расскажешь, чем вы тут занимаетесь? Что-то я логики не вижу.
- Да в двух словах не расскажешь. Мужики эти, сплошь староверы. Это их родовое кладбище, рядом была родовая деревня. Они все потомки тех, кто здесь захоронен. Еще было рядом с кладбищем капище древнее, старославянское. Всей деревней его оберегали раньше, следили за сохранностью. Потом в хрущовские времена их силой переселили, сказали, что реки вспять будут посылать, затопит тут всё. Переселили под Красноярск. Они дома свои перевезли, ну и кладбище периодически проведывали, не так часто, как хотелось бы. А тут какие-то уроды всё кладбище испоганили, да и древнее капище тоже. А ему почитай несколько тысяч лет. Мы вот и приехали восстанавливать.
- Тогда я совсем ничего не понимаю. Что же получается, что они цель вашего приезда переиначили? Цель-то ваша благородная. Наоборот, казалось бы, поддержать надо. Может, ты мне чего не договариваешь? Говори уж, как есть. Мне теперь всё к одному. Приказа я исполнять не собираюсь. Греха на душу брать не хочу.
- Ты же сам видишь, что в стране и мире творится. Если уж так откровенно, об этом Вольга Всеволодович бы тебе лучше рассказал, идет противоборство двух начал: света и тьмы. Это только звучит странно, а на самом деле никакой конспирологии тут нет: и темные существуют и пытаются весь мир под себя подмять, и светлые всеми силами им пытаются противостоять. Так вот, контора в которой я сейчас служу, как раз и стоит на стороне светлых сил.
- Вот блин, как в кино. Демоны и волхвы.
- Тут ты в точку попал. Именно демоны, слуги Аримана, даймоны. Те же демоны. Без души, без жалости. Машины для убийств и порабощения. А волхвы им противостоят. Вольга Всеволодович волхв.
- Что это за фрукт такой - Ариман?
- Смотрю, вопросы ты задаешь центровые, по существу. Да уж, Ариман. У него, со слов Вольги Всеволодовича, много имен, некоторые тебе известны: Дьявол, Сатана, Вельзевул, Воланд.
- Волан-де-морт? – улыбнулся Михаил.
- Нет, тот книжный, да и масштаб помельче, - заулыбавшись, Сергей шлепнул по плечу Михаила, оценив шутку.
- И что, он реально существует? Я полагал, что это все из области религиозных сказок. Я хоть и ношу крестик, но никогда не думал, что Сатану можно встретить в жизни.
- Да, он сейчас на Земле. Руководит всем этим кагалом темных и цель их: поработить нас всех. Большую они сейчас силу набрали. Но давай сначала с тобой вопрос решим. Ты сам определись, на чьей ты стороне. Здесь нет третьей позиции, типа, моя хата с краю. Не прокатит. И метаться не получится с одной стороны на другую. Между светом и тьмой непроницаемая стена. Станешь служить темным, душу заберут, свет станет не мил, будешь опускаться всё ниже и ниже. А там уже перестанешь задумываться, сохранить кому-то жизнь или нет, станешь машиной для убийств и исполнения приказов, - Сергей серьёзно глядел на Михаила, давая ему понять что он не шутит.
- Ох, Серега. Я и сам вижу, что вокруг что-то неладное творится. Такое ощущение, словно черная туча накрыла землю. Всё не радует, всё раздражает. Меня как будто подменили. Злой стал, дерганный. На ребят, да что на ребят, на жену срываюсь. А ведь люблю её. Одна отдушина, дочурка, Настенька, - Михаил как-то застенчиво улыбнулся, стесняясь открытого проявления нежности, - она моя единственная отрада. Посмотрит на меня своими синими глазами, улыбнется, возьмет ручонкой за палец, и как будто солнце в душе взойдет.
- Мишка, да это их главный метод. Они специально это делают. Через злобу, ненависть, разрушение, насилие, страх, пытаются разъединить нас с душой. Душа наша светом питается. От злобы и ненависти задыхается и умирает. А без души человек становится легкой добычей темных. Послушным орудием в их руках. Для темных жизнь человека ничего не значит. В своих целях они уничтожат город, да что город, страну сотрут с лица земли вместе с женщинами и детьми. Вспомни фашистов.
- Так что же теперь делать?
- Погоди. У тебя когда обратная связь?
- Про обратную связь не сказано. Боятся прослушки, хоть телефоны купили кодированные. Должен лично по возвращении доложить. Сроки точные тоже не даны.
- Так, сутки, как минимум, у нас есть. Давай поступим таким образом. Я сейчас переговорю с Вольгой Всеволодовичем, всё ему расскажу, пусть порешает ситуацию наверху. Предложу твою кандидатуру. Пойдешь к нам?
- Серега, с тобой прямо сейчас в разведку. Если возьмете, буду рад. Не могу больше здесь холуйствовать. Я бы и ребят своих взял. Из наших. Тоже огни и воды прошли. Как себе доверяю.
- Хорошо. Посиди тут, чаю еще вот попей. Пойду, поговорю. Только Вольга Всеволодович захочет переговорить с тобой сперва. Он людей насквозь видит, будет с тобой беседовать, не зажимайся. Говори, как со мной.
Через три часа минивэн тронулся в обратный путь. После короткого совещания, на котором Михаил рассказал своим сослуживцам о «радужных» перспективах их дальнейшей судьбы, все четверо решили остаться на месте и помогать мужикам, пока Вольга Всеволодович не разберется с этой ситуацией. Сергей с Михаилом поехали в Минусинск позаботиться о жене Михаила с ребенком. В это время из Москвы в Абакан им на помощь срочно вылетела группа быстрого реагирования из резерва Юрия Николаевича.
Машину подбрасывало на ухабах разбитой дороги, которую и дорогой-то язык не поднимался назвать. Направление, не больше. Россия, страна без дорог, а может оно и к лучшему? Михаил больно приложился головой о потолок и почувствовал сильное жжение глаз. Это было странное чувство. Ему показалось, что из глаз светят огненные фары или текут потоки струящегося пламени. Переживание было настолько сильным, что Михаил испугался, как бы не поджечь машину. Он зажмурил глаза, поскольку боялся смотреть на Сергея и водителя, думая, что огнем глаз сможет им причинить боль, и не хотел этого.
- Что это со мной? – мелькнула было мысль, но тут же погасла, так как причина полыхающего из глаз огня стала понятна. Это дело рук Вольги Всеволодовича, сомнений нет. Михаил вновь и вновь прокручивал в голове свой разговор с волхвом. «Да, неожиданный поворот судьбы. Словно в сказку попал. Волхвы, драконы, битва тьмы и света на Калиновом мосту». Сказал бы кто два дня назад. Вот тебе и сказка. Сказочная тема его занимала. Михаил не так давно накупил в букинисте старых, еще советского издания русских сказок и былин и каждый вечер, когда не было срочного «как всегда» вызова, старался провести с дочкой, читая ей о былинных богатырях, оберегающих Русь-матушку, злых колдунах и прекрасных царевнах. Дочка просила почитать ей «сказочку» на ночь и, прижимаясь щекой к его руке, называла его «наш папа богатырь», а он в свою очередь – «моя маленькая принцесса».
«И битва реальная, не на жизнь, а на смерть. Смахивает больше на боевик, чем на сказку», - мысли всё время возвращались к разговору с Вольгой Всеволодовичем и, не смотря на зажмуренные глаза, ощущения мощного потока света из глаз не прекращались.
Как Сергей и предполагал, после того, как он вкратце обрисовал ситуацию, Вольга Всеволодович захотел сам переговорить с Михаилом. Они пошли на берег реки и присели на теплые валуны. Вольга Всеволодович со слегка отрешенным видом смотрел на Михаила, а у того возникло чувство, будто он вскрыл его черепную коробку и просматривает всю его прежнюю жизнь, как кинофильм. За последние два года он из веселого, доброго парня превратился в нервного, раздражительного, скорее даже вспыльчивого человека. Стал часто срываться на крик. Степень раздражения была иной раз столь сильна, что волна гнева вскипала белой пеленой перед глазами, выключая сознание, и Михаилу порой казалось, что он в беспамятстве вполне может убить кого-нибудь или покалечить. Никогда раньше такого он за собой не замечал. И, главное, ни баня, ни водка, ни посиделки с друзьями, - ничто не помогало, а головная боль после пьянки только усиливала раздражение, которое он частенько срывал то на жену, то на подчиненных.
Минут через пять Вольга Всеволодович приподнял открытую ладонь вверх, попросил Михаила смотреть в центр его ладони и щелкнул пальцами. Голову Михаила пронзил сильный спазм боли, ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать. Через мгновение отпустило и, на удивление, голова стала светлой, лишенной всех мыслей и переживаний. Михаила вдруг посетили давно забытые им чувства легкости и беззаботности. Он вдруг услышал, как шумит на перекате маленькая горная речушка, что вовсю поют птицы, а над ухом жужжит комар; и в этих звуках было столько мира, спокойствия и счастья, что на глаза вдруг сами собой навернулись слезы.
- Я разрушаю кокон ненависти, злобы, зависти, страха и недовольства. Как ветер дует, пусть раздует тучи темные над твоей головой и в твоей душе, как вода падает с высокого утеса и разбивается в водяную пыль, так твои печали, горести, страхи, злоба и ненависть упадут в пропасть и их подхватит высокая порожистая вода и унесет с собой в море-океан, как в жарком пламени огня сгорают дрова, превращаясь в уголья и пепел, так пусть в огонь и пепел обратятся все усилия темного владыки поработить душу твою. Я освобождаю твою душу от темных тенет и напитываю её живой водой из источника любви, счастья и беззаботности. Проснись и позволь себе наполниться Истиной, осознай себя человеком: ты - плоть от плоти тела Истины.
Голос волхва раздавался в голове Михаила и от воздействия его слов таял ледяной панцирь в груди, рвались путы тяжелых связей, как под струей чистой воды растворялся, уменьшаясь в размерах, пока совсем не пропал грязный ком совершенных ошибок и причиненных обид. Душа пробуждалась, напитывалась светом, зажигая в сердце любовь. Перед глазами мелькнули образы жены и дочери, заставляя сердце Михаила то сжиматься, то расширяться от переполнявших его любви и нежности, на глазах накипали слезы.
Михаилу показалось, что от Вольги исходит сияние, его фигуру окутало ослепительно белое облако света. Волхв опять щелкнул пальцами и Михаил вновь обнаружил себя сидящим у речки, напротив сидел Вольга Всеволодович, обычный, без нимба, в простой одежде и спокойно смотрел на него яркими глазами.
- Слова, которые сейчас скажу, очень важны. Постарайся быть внимательным, потом, на досуге, поразмышляй над ними. Сергей, насколько я знаю, тебе уже сказал, что мы здесь пытаемся построить заслон темным силам. Они сейчас повсюду: во власти, в полиции, в армии. Их предводитель, Ариман, собрал вокруг себя много сторонников. Многие об этом даже не догадываются, что они вступили в его ряды, в неведении исполняя его волю. И ты был в их числе.
Порабощение идет через ум. Это главный инструмент воздействия темной природы Аримана. Но не светлый ум, а ум, находящийся в отрицательных качелях эмоционального тона, когда действительность становится для человека серой, или еще хуже, черной.
Когда ум погружается в серую зону, человек становится очень внушаемым. В черной зоне он - послушное орудие в руках Аримана. И если даже ты его не видел лично, немногим «счастливчикам» это удавалось, простые смертные гибнут от одного его зловонного дыхания. Ты исполнял его волю, переданную тебе одним или несколькими его слугами. Человеку самому крайне трудно вырваться из-под власти Аримана. Стоит любому человеку испытать счастье, силу радости, любви и открыто заявить об этом миру, как он тут же он попадает под каток «случайных напастей», несчастливого стечения обстоятельств. Это всё козни Аримана. Ему нужны послушные бездушные рабы. Человек, находясь в светлой части ума, не столь податлив его «темному очарованию».
Те, кто колеблется, и еще не приняли для себя решение, на чью сторону встать, те получают от Аримана «подарок Фортуны», приманку, в виде обретения силы, власти и денег. А ведь истина в том, что сила, власть и деньги взамен на отказ от светлой части ума, отказ от счастья, любви и радости не несут ничего их хозяину, кроме разочарований. Человек, попадающий в серую зону ума, лишается радости. Он не способен на любовь и не испытывает счастья. Тебе знакомо это состояние?
- Знакомо. Я понимаю, что деньги и сила - искус. Но как этому противостоять?
- Здесь вопрос не в отрицании силы и денег. Весь вопрос в том, на что они направлены. Если на благодатные цели, то это нормально. А если на обретение чувства превосходства, на избыточное потребление и накопление, тогда эта сила загоняет ум в качели серой или, того хуже, черной зоны. Вот тогда человек полностью во власти Аримана. И оттуда уже выхода нет. Ариман выпьет его душу и сделает из человека пустой сосуд потребления и рабской покорности.
Однако есть мощное средство против усилий Аримана, можно сказать, противоядие, которое мы используем и называем его «призыв Благодати». Старое испытанное средство, известное еще со времен зарождения мира и способное вывести человека из-под темных чар Аримана. Переживание Благодати дает человеку столь высокий эмоциональный подъем, что отключает на время главный инструмент воздействия на человека – его ум. Человек в Благодати выпадает из поля зрения Аримана, он находится словно в коконе, или под покровом, православные называют его покровом Богородицы. Это и есть Благодать, укрывающая от злого ока Аримана. И я прямо сейчас, - волхв опять щелкнул пальцами, погрузив Михаила в созерцательную прострацию, - призываю Благодать в твою душу, и она становится твоим личным переживанием, и сказывается в твоем теле беспричинной радостью и погружает ум в состояние радостной беззаботности. Я раскрываю над тобой белоснежный покров - купол защиты от любых вредоносных влияний. Почувствуй, как свет Благодати очищающим огнем выжигает остатки тьмы низкотонных влияний в теле, застрявших очагами психических, нервных и физических недугов, очищает темные пятна негативных воспоминаний, наполняет твою жизнь переживаниями счастья, любви и благополучия.
Вольга вытянул руку и тихонько присвистнул. На ладонь впорхнула маленькая синичка и принялась деловито чистить свои перышки.
- Раздражение, испытываемое тобой на протяжении двух последних лет, - это воздействие темной материи эмоциональных качелей ума. Эта материя воздействует болезнями, психическими и нервными срывами, немощью не только на твое тело, но и на твою жизнь. У тебя всё начинает ломаться, расстраиваются дела, нарушаются все виды общения как с близкими, так и с друзьями и коллегами по работе. Да ты и сам, думаю, замечаешь это. На будущее такой человек проецирует негативные сценарии страха, беды, разочарований, и они все случаются.
Благодать служит очистительным огнем для этой темной материи- материи греха, я её называю «темной органикой». «…И расплавлю их, как плавят серебро, и очищу их, как очищают золото: они будут призывать имя Моё».
Синичка на руке Вольги присела на лапки и задремала, прикрыв глазки.
- Возвращайся в своих мыслях к нашему разговору и постарайся понять его воздействие на тебя. Сейчас я попрошу тебя переговорить с ребятами твоей группы. Пусть знают правду и сами примут решение. Через пару часов поезжайте с Сергеем в Минусинск, я вызову к вам подмогу из Москвы, отправьте с ними жену с ребенком в Москву, там она будет в безопасности. Пока доберетесь до места, они уже будут там, подстрахуют. Когда вернетесь, тогда сам примешь обоснованное решение: останешься ли с нами, либо выберешь иной путь. Я благословляю тебя и Сергея совершить задуманное.
Вольга подошел к столу, за которым, ожидая его, сидели скульптор и Сергей. События последнего дня требовали принятия незамедлительного решения, что делать дальше. Темный Владыка, очевидно, почувствовал намерения волхвов. Тайна восстановления Капища, места явления волхвов в этой реальности, раскрыта. Значит, не дадут им спокойно завершить работу. Сев за стол, он посмотрел на почерневшего от загара скульптора и произнес:
- Надо мужиков звать, вместе решать будем. Не только наше это с вами дело, но это их исконная земля, и капище их и поля эти вокруг, когда-то они на них сеяли и сено косили, - Вольга перевел взгляд со скульптора на Сергея, - это наше общее дело.
- Серафимыч, зови мужиков: деда Авмросия, он у них за старшего, да Анисима. Он головастый. Будем совет держать.
Подошли мужики. Степенно уселись за стол и выжидательно посмотрели сначала на скульптора, потом на Вольгу. Вольга на правах старшего взял первое слово:
- Вот что, мужики, по нашу душу приехали эти молодцы. Они - только меч карающий, а те, кто направил их, даже не в Красноярске сидят, а в Москве, а может, и того дальше. Думаю, что прознали про Капище, засвербило их от страха, не оставят нас в покое. Не эти, так другие приедут, испоганят опять место, если без надзора будет.
- Оставим здесь троих, зимовье соорудят до холодов, если кто сунется, не допустят, в топоры возьмут. Оберегут святое место, - дед Авмросий решительно сдвинул брови.
- Эти с автоматами. Тут топоры не помогут.
На лице скульптора изобразилась целая гамма чувств. Он приподнял руку, прося внимания:
- Сейчас же вроде староверов привечают. Это же ведь ваша была деревня, ну и что, что переселились. Ведь можно обратно возвратиться на эти места, вы же мне говорили, что нынешнее-то вам не особо нравится, народу пришлого много колготится. А здесь вы бы жили как у Христа за пазухой. Почитай двести верст по бездорожью, вряд ли толпы приедут. Выставили бы кордоны. И место было бы под охраной.
- Если общий сход порешает переехать, то враз и дома и скарб перевезем. До зимы бы успели поставить под крышу и картошку выкопать. Да только документов то у нас на землю нет. Самозахват будет, по судам затаскают, - Анисим переглянулся с дедом Авмросием.
- Да, у нас сейчас ничейной земли нет. Поговаривают, что земли эти на конкурс выставили, хотят кому-то продать, вроде есть какой-то олигарх московский, нефтью интересуется. Но, вроде бы, пока не продали. Скорее всего, покупатель ждет, когда цена упадет, - скульптор с унылым видом забарабанил пальцами по столешнице.
- Если бы кто с документами пособил, мы бы сами могли выкупить, - чуть понизив голос, сказал дед Авмросий.
- Выкупить? Да тут гектаров тысяч двадцать-тридцать будет, если все покосы да пашню посчитать. Цена может быть неподъемной. Миллионов двести-триста, - скульптор хлопнул с досадой по столу.
- Можем золотом рассчитаться. У нас есть общинное золото, рассыпное: песок, да мелкие самородки. Еще с царского времени хранится в загашнике. Пуда четыре будет. Если надо больше, отрядим старателей, намоют. Мы знаем места, - дед Авмросий приосанился.
Вольга покачал головой от изумления: ох уж эти мужики-староверы, всякого от них можно ожидать. Вот ведь подпольные миллионеры, а по виду не скажешь. Да только не прельщаются они блеском золота и наживы, а больше всего ценят землю, лад да веру.
- Это большой довод. Но, боюсь, одного золота будет мало. Если уж темные прознали про капище, то не поступятся ни чем. Но, думаю, что совместно мы с ним сладим. Я переговорю с Юрием Николаевичем, пусть подключает верха, нужно оказать давление на полномочного - губернатора и его команду. Хотя и тут могут увернуться, скажут, продали и всё. Не ведомо нам, кто из них уже под пятой Аримана. Здесь хорошо было бы подключить общественное мнение, провести акцию в СМИ о возвращении староверов на исконные земли, статьи бы кинуть в прессу о насильственном переселении, интервью записать, ну и как можно больше общественного резонанса.
Скульптор, услышав слова Вольги, враз оживился:
- Наша знакомая работает в ТВК. Ольга. У неё масса знакомых ребят и девчат из университета. Они же все журналисты. Если им поручить, такой хай поднимут. Я ей прямо сейчас перезвоню. Полагаю, что эта тема будет для них интересной.
Скульптор взял спутниковый телефон и отошел в сторону. Вернулся через пятнадцать минут довольный собой.
- Столько эмоций! Рвется в бой. Завтра уже будет в Минусинске. Кстати, Сергей со своим знакомым могли бы её сюда захватить, а то собралась где-то вахтовку искать. Сказала, что ей надо самой поподробнее все узнать, переговорить с участниками, написать интервью, сделать качественные фото. Говорит, захватит свой коптер, чтобы панорамы сделать. Со своими ребятами-журналистами сегодня до вечера всё согласует, - скульптор весь сиял от удовольствия, - хваткая. Они уже как-то раскручивали месяца три тому назад тему организации незаконной свалки вблизи города. Под мэром стул закачался.
- Пусть нам контакты скинет, на обратном пути, как всё с Михаилом порешаем, мы её подхватим. А сейчас с вашего разрешения я пойду с Михаилом переброшусь парой слов, вижу, что они уже закончили. Надо узнать, что порешили, да собраться в дорогу, - Сергей встал и пошел к минивэну.
- Ну что, мужики, подведем черту. Как будете со сходом решать? Кто-то из вас отправится в деревню или можно будет туда перезвонить?
- Мы сначала с мужиками сейчас всё обсудим, потом со стариками по «спутнику» переговорим, свое соображение выскажем. Они соберут сход и порешают сообща, ну а мы опосля им еще раз позвоним и узнаем решение.
- Если откажутся?
- Нас здесь десять мужиков, все старшие семей. Почитай за нами дворов под пятьдесят будет. Сами переедем. Как расскажем, какая здесь благодать да дух вольный, соблазнится народ, не дураки. Может, кто и останется, да большинство сразу подхватятся. Старики особенно. На своем погосте упокоиться, над волей широкой. Решено.
- Тогда на тебе, Серафимыч, - обращаясь к скульптору, сказал Вольга, - СМИ и максимальное освещение. На мне аукцион и покупка земли. Дорогу осилит идущий. Общими усилиями справимся. Пусть благодать наполнит наши помыслы, слова и дела.
Мужики перекрестились и вместе со скульптором пошли к обедающим мужикам. На разговор. А Вольга, взяв спутниковый телефон, позвонил Юрию Николаевичу.
Прошло три дня. С утра, отслужив молебен, кликнув всех, даже ребят из охраны, принялись устанавливать на свое место капь четырехметрового Дажьбога. Ребята из охраны, дюжие, как на подбор, косая сажень в плечах, дивились силе и выносливости невысоких кряжистых мужиков, которые не уступали им в силе и сноровке.
Будто вышедший из былинных сказов стоял могучий Дажьбог, сурово взирая на открывающиеся дали с синими сопками, на поросшие ивой да черемухой берега маленькой порожистой речки, что виляя и делая замысловатые петли, огибала косогор, ускоряя бег воды, словно спешила воссоединиться с могучим Енисеем.
Вольга стоял на косогоре, его отросшие до плеч русые волосы развевал ветер. Ему чудилось, будто волхвы где-то рядом с ним и что-то одобрительно ему говорят. Он чувствовал их поддержку. Внутри разливалась такая благодать, что всегда возникает в те моменты, когда ты возвращаешься после долгого отсутствия домой и, не спеша, идешь по знакомой тропинке мимо березовой рощи, через поле в колосьях спелой пшеницы и ждешь, когда из-за поворота покажется родная деревня. Над трубами дым, мычат коровы, слышится редкий лай собак. А дома тебя ждут мать, отец, братья да сестры. И так захочется вскинуться и стремглав побежать к родной калитке, чтобы поскорее расцеловать их всех, рассказать, как соскучился, раздать гостинцы и вечером после бани вести степенный разговор, узнавая о всех новостях семьи, соседей, с интересом спросить, когда отелилась корова, и какой грядет урожай.
Вольга вновь почувствовал себя юным. Как тогда, когда он возвращался домой после года странствий в окоёме Хвалынского моря.
Что-то странное с ним происходило последнее время: исчезло ощущение времени. Если что и вспоминалось, то так, словно это было вчера или сегодня. Память всех воплощений Вольги слилась в общий объем, в котором события, разбросанные по разным векам, воспринимались единым целым и принадлежали одному человеку.
Далекий шум мотора отвлек его от приятных грёз. Он прижал ладонь козырьком ко лбу, прикрываясь от бившего прямо в глаза солнца, и увидел возвращающийся минивэн. Машина подъехала к бивуаку и остановилась. Из машины показались Михаил и Сергей. Сергей подошел к открывшейся боковой двери машины, и оттуда, опершись на его руку, выпорхнула высокая девушка в зеленом защитном костюме, энцефалитке, хорошо защищающем от клещей, в простых резиновых сапожках, и в повязанном на бабий манер белом платке. Она протянула руку к подошедшему Вольге и поздоровалась:
- Здравствуйте, Вольга Всеволодович. Надеюсь, что вы меня помните. На всякий случай представлюсь, Ольга.
Она улыбнулась. Сердце Вольги упало куда-то вниз, а потом бешено забилось. До чего же она была хороша. Высокая, статная, с гладкой белой кожей, бровями в разлет и синими глазами.
Вольга молча пожал ей руку, зардевшись, как юноша, что не ускользнуло от внимательных глаз девушки.
- Какой застенчивый, - подумала она, - и совсем не похож на того серьезного дядьку, что приезжал зимой. Словно лет двадцать скинул.
- Я пройдусь немного по окрестностям, огляжусь, слегка укачало, - она извинительно улыбнулась, - дорога долгая. Какие красивые здесь места. А вот это древнее капище. Действительно, как с картины Рериха.
Девушка, закинув на плечо большой фотоаппарат, легкой походкой стала подниматься по косогору вверх.
- Как всё прошло? – спросил Вольга Сергея, заметив, что тот чуть прихрамывает.
- Нормально, справились. Приехали вовремя. Они пошли на опережение и пытались прихватить для страховки Оксану, жену Михаила, с дочкой, да тут мы как раз нарисовались. Они совсем не ожидали. Пришлось чуть повоевать. Хорошо, Стаценко с группой прямо к разборке прибыли. Но всё обошлось. Жену и дочку отправили со Стаценко в Москву. Как порешали насчет Михаила и ребят? – Сергей оглянулся на стоявшего чуть поодаль Михаила, отошедшего в сторону, чтобы не мешать их разговору.
- Ребята оказались молодцы. Мы тут за несколько дней сдружились. Юрий Николаевич дал добро. Михаил с группой останутся здесь на охране Капища, пока мужики деревню перевозят.
Вольга чувствовал биение своего сердца и ему казалось, что это начал биться пульс пробуждающегося от долгого сна Дажьбога, отца-хранителя славянских родов, вставшего на защиту земель русских от надвигающейся тьмы.