Этот вопрос имеет на сегодняшний день для разных людей разную степень актуальности. И дело тут даже не в том, что кто-то их боится и не допустит, или кто-то их планирует и готовит. Дело в настроениях общества.
Казалось бы, важность предстоящего политического события в нашем государстве предполагает активизацию электората. В нашей стране в электоральных кампаниях республиканского масштаба всегда наблюдался «разгул демократии», когда казалось, что можно все.
Надо понимать и помнить, что протестные акции лета-осени 2020 г. имели такой масштаб (я не о количестве участников, а о последствиях) по причине стечения множества обстоятельств, а не имеющих место хронических проблем в государстве.
Но в настоящий момент такие обстоятельства отсутствуют, а значит нет причин ждать повторения событий, ими вызванных.
Теперь подробности.
На самой поверхности лежит цена протеста. В прошлом году о ней никто и не подозревал, а сейчас стало понятно, что за все свои действия и слова надо отвечать.
Но есть еще в предстоящем политическом событии одна структурная особенность.
Предыдущие конституционные референдумы 1994 и 2004 годов подразумевали укрепление исполнительной власти.
На предстоящем референдуме речь будет идти о разграничении полномочий или перераспределении властных полномочий (пока мы знаем, что верховная власть будет двухуровневая или «двухголовая» — Президент и Всебелорусское Народное Собрание). Политический режим имеет шанс «смягчиться». Так есть ли тогда смысл протестовать даже самым одиозным сторонникам протестной активности, звать людей на улицу и призывать к неконструктивному участию в народном волеизъявлении?
Еще один важный фактор — экономическое положение. Даже если допустить, что оно не очень хорошее (этого нет), то до катастрофы все равно далеко. В данный момент мы имеем «внешнеторговое чудо», вызванное восстановительным ростом мировой экономики после прошлогоднего удара пандемии и ростом спроса на белорусскую продукцию. Экспорт Беларуси в текущем году в натуральном и денежном выражении превысил показатели последних 12 лет, что позволило нашим предприятиям разгрузить склады и получить прибыль. Многие же специалисты ожидали экономический спад.
Известно, что предпосылкой для социального и политического взрыва являются как раз противоположные соотношения — вместо ожидаемого улучшения экономического положения наступает его резкий спад. Если же ухудшение ожидалось, но не произошло, то никакого взрыва точно не будет, на фоне любой электоральной кампании.
А за предстоящие два с лишним месяца в экономике ничего существенного точно не произойдет.
В прошлом году позиция белорусских властей по отношению к пандемии была отличной от позиции других государств. Политические аналитики утверждали, что это стало одной из причин протестов. Но время все расставило по местам: никакого просчета или тем более ошибки белорусских властей не было. Теперь, как ни цинично это может прозвучать, мир привык жить с коронавирусом, и ни одна страна в мире не имеет панацеи от инфекции.
Еще один фактор зависит исключительно от действий белорусских властей.
Они могут пойти на некую либерализацию, амнистировать фигурантов «политических» дел, предав забвению их прошлые заблуждения и ошибки. Хотя сомнительно, что законной и поддерживаемой народом власти такой «правовой маневр» и «акт милосердия» нужен. Тем более, что это может показаться некоторым гражданам и соседним государствам проявлением слабости.
Таким образом, никакого стечения обстоятельств нет и не предвидится, социального взрыва и протестов тоже.
Автор статьи: Александр Черный