В июле 1739 года 20-летнюю Анну Леопольдовну, будущую императрицу Всероссийскую (будем называть ее так, хоть она фактически была лишь регентом, но ведь все прекрасно понимают, что ребёнок, которому ещё нет и года, точно не может управлять страной) выдали замуж за герцога Брауншвейг-Люнебургского Антона Ульриха. Этот брак никак не подходит под описание «любовь с первого взгляда». Говорили, что Анна Леопольдовна даже с криками убегала, когда ей говорили про герцога. К тому же в ее сердце был другой мужчина, Мориц Карл Линар, саксонский посланник в России. Но это отношения были тщательно скрываемы, для чего приходилось прибегать к различного рода уловкам, даже был искусственно создан «любовный треугольник» между Линаром, Анной Леопольдовной и ее фрейлиной Юлианой Менгден (подробнее о ней мы говорили в предыдущей статье). Как это все выглядело и к чему по итогу привело?
Анна Леопольдовна имела европейское представление об императорском дворе. В годы ее воспитания она видела, как стал нормой фаворитизм с его распущенностью, обогащением любыми способами и не ограниченной свободой от моральных устоев. При этом женщиной она была малообразованной, хотя и довольно начитанной, легкомысленной, ленивой, но стремящейся к романтическим приключениям.
Именно с таким мышлением 17-летняя Анна Леопольдовна, ещё будучи незамужней, влюбилась в саксонского посланника, графа Карла-Морица Линара, молодого, красивого, статного мужчину высокого роста, всегда со вкусом одетого, галантного кавалера с учтивыми манерами. Он был героем, будто сошедшим со страниц романа. Или хотел таким казаться в глазах неопытной барышни.
Он прибыл в Петербург в 1735 году, где правила Анна Иоанновна. Ее племянница Анна Леопольдовна вызывала всеобщее внимание, как казалось многим иностранным дипломатам в то время, обладая закрытой информацией. Девушка же обратила свое внимание на привлекательного саксонца.
Граф Линар ответил взаимностью, и они стали тайно встречаться. Гувернантка-воспитательница Анны, специально выписанная для неё из Пруссии, мадемуазель Адеркас, помогала их свиданиям. При этом никого из этой троицы не смущало, что мужчина был женат, и как раз благодаря жене ему удалось построить дипломатическую карьеру и получить назначение посланником в Россию.
Когда Анна Иоанновна узнала о поведении своей племянницы, гневу её не было предела. Гувернантку Адеркас тотчас же отправили в Германию и потребовали, чтобы саксонского дипломата немедленно отозвали из Петербурга. Анна Леопольдовна была несчастна, но не смогла перечить императрице, ничего эти отношения на время прекратились. Ее выдали замуж, в браке родился сын, наследник российского престола царевич Иоанн и, казалось, все дальше будет относительно спокойно.
Но когда Анна Леопольдовна стала правительницей Российской империи, Линар вновь появился в Петербурге. Теперь им уже не нужно было опасаться гнева скончавшейся Анны Иоанновны, и их отношения возобновились. Однако Анна Леопольдовна была замужем и не могла открыто проводить время со своим любовником, отчего им вновь пришлось скрываться, теперь уже от близких к трону и влиятельных дворян.
Но их связь все же не проходила незамеченной. Немецкий посланник Мардефельд в апреле 1741 года писал: «Граф Линар намедни изобразил искусственный обморок, играя с великой княгиней; он идет вперед, так что об нем уже поговаривают в народе. Собственно, ничего между ними не было, они никогда не оставались одни. Как кажется, и фаворитка, и фельдмаршал покровительствуют этой интриге». Через несколько недель он же писал: «Граф Линар не пропускает случая доказать великой княгине, как он безумно влюблен в нее. Она выносит это без признаков неудовольствия… Он нанял дом близ царского сада, и с тех пор великая княгиня регентша, против своего обыкновения, стала очень часто прогуливаться».
Анна Леопольдовна была крайне близка со своей фрейлиной Юлианой Менгден. Они вместе решили скрыть эти любовные отношения и придать близкому общению Линара с правительницей видимость законности, в связи с чем саксонец посватался к Менгден, и Анна Леопольдовна благословила их брак. Но на деле фрейлина была лишь отвлекающей ширмой. Анна же продолжала тайно встречаться с Линаром, нередко их свидания происходили в спальне Менгден во дворце. Для письменного общения они придумали шифр из цифр, который Анна Леопольдовна подставляла в тексты «любовных» писем Юлианы к жениху.
Регентша так была очарована своим фаворитом, что даже готовила его к государственной деятельности в России: предполагалось, что он получит звание обер-камергера, для чего он был награждён орденом Андрея Первозванного и стал кавалером ордена Александра Невского.
В один момент Линар отправился в Дрезден, чтобы подготовить все для женитьбы и перехода на русскую службу, а также выполнить поручение невесты — положить в дрезденский банк переданные якобы ею 35 тысяч рублей. В Европе он помогал в ведении внутреннюю политику России. Конечно, многим царедворцам в Петербурге категорически не нравилось такое явное вмешательство иностранца в их дела. Все чаще звучали разговоры о готовящемся заговоре и свержении с трона Анны Леопольдовны. Доходили такие слухи и до Линара.
Он посылал своей возлюбленной письма, в которых предостерегал от заговора в пользу Елизаветы Петровны и советовал срочно арестовать имеющего к этому непосредственное отношение Лестока, а гвардию срочно отправить в Финляндию на войну со Швецией. 24 ноября 1741 года послушная Анна Леопольдовна издала манифест о выступлении гвардии. И в тот же день она позвала к себе Елизавету Петровну и укорила её в заговоре против неё. Этот разговор явно не сыграл правительнице на руку, а лишь ускорил события: той же ночью дочь Петра совершила дворцовый переворот и взошла на престол.
Анна Леопольдовна была арестована и сослана, Линар же не смог (или скорее не захотел) помогать своей возлюбленной и скрылся в Саксонии. В дальнейшем он вернулся в Петербург и продолжал оставаться саксонским посланником при дворе уже новой императрицы Елизаветы Петровны.
О дальнейшей судьбе графа Карла Морица Линара сведений нет.