Именно в этой династии книгопечатание, как незаметно завершившаяся революция, вошло в литературную жизнь китайцев. Он рос шаг за шагом на протяжении многих веков; теперь он был готов в обеих своих фазах-блоки для печати китовых страниц и литье подвижным шрифтом из металла в матрицах—как полностью китайское изобретение4,величайшее после написания в истории нашей расы.
Первым шагом в развитии должно было стать открытие какого-нибудь более удобного материала для письма, чем шелк или бамбук, которыми довольствовались древние китайцы. Шелк был дорогим, а бамбук тяжелым; Мо Ти требовалось три повозки, чтобы возить с собой в своих путешествиях бамбуковые книги, которые были его главным достоянием; и Ши Хуан-ти приходилось ежедневно перевозить более ста двадцати фунтов государственных документов.5 Около 105 года н. э. один Цай Лунь сообщил императору, что он изобрел более дешевый и легкий материал для письма, сделанный из древесной коры, пеньки, тряпья и рыболовных сетей. Цай получил высокий титул и должность императора, был замешан в интриге с императрицей, был обнаружен, “пошел домой, принял ванну, причесался, надел свои лучшие одежды и выпил яд”6. Новое искусство распространилось быстро и далеко, поскольку самая старая из существующих бумаг, найденная сэром Аурелом Штайном в отроге Великой стены, находится в форме государственных документов, относящихся к событиям 21-137 годов нашей эры и, по-видимому, современна последним из этих событий; таким образом, она датирована примерно 150 годом н. э., всего через полвека после Ц. отчет Ай Луня о своем изобретении.7 Эти ранние бумаги были из чистой тряпки, в основном похожей на бумагу, используемую в наши дни, когда требуется долговечность. Китайцы разработали бумагу почти до совершенства, используя“проклейку” клея или желатина и основу из крахмалистой пасты, чтобы укрепить волокна и ускорить их впитывание чернил. Когда китайцы в восьмом веке обучили этому искусству арабов, а арабы-Европу в тринадцатом, оно уже было завершено.
Чернила тоже пришли с Востока; ибо, хотя египтяне делали и чернила, и бумагу в то, что можно было бы назвать самой древней древностью, именно из Китая Европа научилась трюку смешивания их с черным цветом лампы;“Индийские чернила” изначально были китайскими.8 Красные чернила, изготовленные из сульфида ртути, использовались в Китае еще во времена династии Хань; черные чернила появились там в четвертом веке, и с тех пор использование красных чернил стало императорской привилегией. Черные чернила поощряли печать, поскольку они были специально приспособлены для использования на деревянных блоках и обладали почти полной несмываемостью. В Центральной Азии были найдены куски бумаги, которые пролежали под водой так долго, что окаменели; но надпись чернилами все еще можно было четко прочитать 9.
Использование печатей в подписях было неосознанным происхождением печати; китайское слово для печати все еще остается тем же, что и слово для печати. Сначала эти печати, как и на Ближнем Востоке, были оттиснуты на глине; примерно в пятом веке их смочили чернилами. Между тем, во втором веке тексты Классиков были высечены на камне; и вскоре после этого возник обычай делать на этих надписях надписи чернилами. В шестом веке мы находим большие деревянные печати, используемые даосами для печати амулетов; столетием позже буддийские миссионеры экспериментировали с различными методами дублирования с помощью печатей, рисунков, трафаретов и текстильных принтов—последнее искусство индийского происхождения. Самые ранние сохранившиеся печатные блоки-это миллион амулетов, напечатанных в Японии около 770 года н. э. на санскрите и китайском иероглифе—отличный пример культурного взаимодействия в Азии. Многие печатные гравюры были сделаны во времена династии Тан, но они, по-видимому, были уничтожены или потеряны в хаосе революции, последовавшей за Мин Хуанем10.
В 1907 году сэр Аурел Штайн убедил даосских священников китайского Туркестана разрешить ему осмотреть“Пещеры Тысячи Будд” в Тун-хуане. В одной из этих камер, которая, по-видимому, была замурована примерно в 1035 году нашей эры и не открывалась до 1900 года, лежало 1130 свертков,каждый из которых содержал дюжину или более свитков рукописей; все это составляло библиотеку из 15 000 книг, написанных на бумаге и сохранившихся так хорошо, как если бы они были написаны за день до их современного открытия. Именно среди этих рукописей была найдена старейшая в мире печатная книга—“Алмазная сутра”—а свиток, заканчивающийся такими словами: “Напечатан (эквивалентом) 11 мая 868 года Ван Чихом для всеобщего бесплатного распространения, с глубоким почтением, чтобы увековечить память его родителей”.11 В массе рукописей были найдены еще три печатные книги; одна из них ознаменовала собой новое развитие, поскольку это был не свиток, как в“Алмазной сутре”, а крошечная сложенная книга, первая из известных ныне многочисленных разновидностей. Как и в позднесредневековой Европе, так и среди первобытных народов в последнее время, первый стимул к книгопечатанию исходил от религии, которая стремилась распространять свои доктрины как визуально, так и звуковыми средствами, вкладывать свои чары, молитвы и легенды в каждую руку. Однако почти так же стары, как эти благочестивые формы печати, игральные карты, которые появились в Китае в 969 году или раньше и были завезены из Китая в Европу в конце четырнадцатого века12
Эти ранние тома были напечатаны деревянными блоками. В китайском письме, написанном около 870 г. н. э., мы находим самое старое известное упоминание о такой работе:“Однажды, когда я был в Сычуани, я рассматривал в книжном магазине школьный учебник, напечатанный из дерева”13. Кажется, искусство печати уже было развито; и интересно отметить, что это развитие, по-видимому, впервые произошло в западных провинциях, таких как Сычуань и Туркестан, которые были приобщены к цивилизации буддийскими миссионерами из Индии и какое-то время наслаждались культурой, независимой от восточных столиц. Блочная печать была введена в восточном Китае в начале десятого века, когда премьер-министр Фэн Тао убедил императора выделить средства на печатание китайских классиков. Работа заняла двадцать лет и заполнила сто тридцать томов, поскольку включала не только тексты, но и самые известные комментарии. Когда он был завершен, он дал Классике тираж, который энергично способствовал возрождению образования и укреплению конфуцианства при царях Сун.
Одной из самых ранних форм печатной печати было изготовление бумажных денег. Впервые появившись в Сычуани в десятом веке, она стала любимым занятием китайских правительств и в течение столетия привела к экспериментам с инфляцией. В 1294 году Персия подражала этому новому способу создания богатства; в 1297 году Марко Поло с удивлением описал уважение, которое китайцы проявляли к этим любопытным клочкам бумаги. Только в 1656 году Европа научилась этому трюку и выпустила свою первую бумажную валюту 14.
Подвижный шрифт также был китайским изобретением, но отсутствие алфавита и наличие 40 000 знаков в письменном китайском языке делали его использование невозможной роскошью на Дальнем Востоке. Пи Шэн создал подвижный тип глиняной посуды еще в 1041 году нашей эры, но изобретению было найдено мало применения. В 1403 году корейцы изготовили первый тип металла, известный истории: модели были выгравированы на твердом дереве, из этих моделей были сделаны формы из фарфоровой пасты, и из этих форм, запеченных в печи, был отлит тип металла. Величайший из корейских императоров, Тай Цунг сразу же принял изобретение как помощь правительству и сохранению цивилизации. “Тот, кто желает править, - сказал этот просвещенный монарх, - должен быть хорошо знаком с законами и классикой. Тогда он сможет действовать праведно снаружи и сохранять праведный характер внутри, и таким образом принести мир и порядок на землю. Наша восточная страна лежит за морями, и количество книг, поступающих к нам из Китая, невелико. Книги, напечатанные из блоков, часто несовершенны, и, кроме того, трудно напечатать полностью все существующие книги. Поэтому я предписываю, чтобы иероглифы были сделаны из бронзы и чтобы все без исключения, на что я могу наложить руки, было напечатано, чтобы передать традицию того, что содержат эти работы. Это будет благословением для нас на всю вечность. Однако расходы не должны взиматься с людей в виде налогов. Я и моя семья, а также те министры, которые этого пожелают, будем нести расходы в частном порядке”15.
Из Кореи литье подвижного шрифта распространилось в Японию и обратно в Китай, но, по-видимому, только после запоздалого открытия Гутенберга в Европе. В Корее использование наборного шрифта продолжалось в течение двух столетий, а затем пришло в упадок; в Китае его использование было лишь эпизодическим, пока торговцы и миссионеры с Запада, словно вернув древний дар, не принесли на Восток методы европейской типографии. Со времен Фэн Тао и до Ли Хун Чана китайцы придерживались блочной печати как наиболее приемлемой формы для своего языка. Несмотря на это ограничение, китайские печатники обрушили на людей огромную массу книг. Династические истории в сотнях томов были изданы между 994 и 1063 годами; весь буддийский канон в пяти тысячах томов был завершен 972.16. Писатели оказались вооружены оружием, которого у них никогда раньше не было; их аудитория расширилась от аристократии до среднего, даже до части низших классов; литература приобрела более демократический оттенок и более разнообразную форму. Искусство печатного станка было одним из источников Ренессанса Сун.
Стимулируемая этим освобождающим изобретением, китайская литература теперь стала беспрецедентным потоком. Вся слава гуманистического возрождения в Италии была предвосхищена на двести лет. Древняя классика была удостоена ста изданий и тысячи комментариев; жизнь прошлого была запечатлена учеными историками и изложена для миллионов читателей в новом чуде шрифта; были собраны обширные антологии литературы, были составлены большие словари, и энциклопедии, подобные мастодонтам, проложили себе путь по земле. То первым в любой момент был У Шу (947-1002); из-за отсутствия алфавита он был разделен на категории, охватывающие главным образом физический мир. В 977 году н. э. император Сун Тай Цзун приказал составить большую энциклопедию; она состояла из тридцати двух томов и состояла по большей части из подборок из 1690 ранее существовавших книг. Позже, при императоре династии Мин Юн Ло (1403-25), энциклопедия была написана в десяти тысячах томов и оказалась слишком дорогой для печати; из одного экземпляра, переданного потомкам, все, кроме ста шестидесяти томов, были сожжены огнем во время боксерских беспорядков 1900 года17.Никогда еще ученые так не доминировали в цивилизации.
3. Возрождение философии
Чу Си—Ван Ян-мин—По ту сторону добра и зла
Не все эти ученые были конфуцианцами, ибо за пятнадцать столетий выросли конкурирующие школы мысли, и теперь интеллектуальная жизнь процветающей расы была охвачена множеством споров об этом и о том. Проникновение буддизма в китайскую душу дошло даже до философов. Большинство из них теперь привыкли к уединенной медитации; некоторые из них зашли так далеко, что презирали Конфуция за презрение к метафизике и отвергали его метод подхода к проблемам жизни и ума как слишком внешний и грубый. Самоанализ стал общепринятым методом исследования Вселенной, и эпистемология впервые появилась у китайцев. Императоры восприняли буддизм или даосизм как способ повысить свою популярность или дисциплинировать народ; и временами казалось, что правлению Конфуция над китайским умом придет конец.
Его спасителем был Чу Си. Точно так же, как Шанкара в Индии восьмого века привнес в интеллектуальную систему разрозненные идеи Упанишад и сделал философию Теведанты высшей; и так же, как Фома Аквинский в Европе тринадцатого века вскоре соткал Аристотеля и св. Павла в победоносную схоластическую философию; поэтому Чу Си в Китае двенадцатого века взял свободные апофегмы Конфуция и построил на них систему философии, достаточно упорядоченную, чтобы удовлетворить вкус ученого века, и достаточно сильную, чтобы сохранить в течение семи столетий лидерство конфуцианцев в политической и интеллектуальной жизни китайцев.
Основная философская полемика того времени была сосредоточена на интерпретации отрывка из "Великого учения", приписываемого как Чу Си, так и его оппонентами Конфуцию.* Что подразумевалось под удивительным требованием, чтобы порядок государств основывался на надлежащем регулировании семьи, чтобы регулирование семьи основывалось на регулировании самого себя, чтобы регулирование самого себя зависело от искренности мысли и чтобы искренность мысли проистекала из “предельного расширения знаний” посредством “исследования вещей”?
Чу Си ответил, что это означает именно то, что сказано; что философия, мораль и государственная мудрость должны начинаться со скромного изучения реалий. Он без возражений принял позитивистский уклон ума Учителя; и хотя он работал над проблемами онтологии дольше, чем мог бы одобрить Конфуций, он пришел к странному сочетанию атеизма и благочестия, которое могло бы заинтересовать мудреца Шаньдуна. Подобно "Книге перемен", которая всегда доминировала в метафизике китайцев, Чу Си распознал определенную резкую дуализм в реальности: повсюду Человек и они—активность и пассивность, движение и покой—смешались, как мужской и женский принципы, работая над пятью элементами воды, огня, земли, металла и дерева, чтобы создать явления творения; и везде Человек и Природа—Закон и Материя—одинаково внешние, сотрудничающие, чтобы управлять всеми вещами и придавать им форму. Но над всеми этими формами и их сочетанием господствует Вастай чи, Абсолют, безличный Закон Законов, или структура мира. Чу Си отождествил этот Абсолют с Те'иенем или Небом ортодоксального конфуцианства; Бог, по его мнению, был рациональным процессом без личности или образной формы.“Природа-это не что иное, как Закон”18.
Этот Закон вселенной, сказал Чу, также является законом морали и политики. Мораль-это гармония с законами природы, и высшее государственное управление-это применение законов морали к поведению государства. Природа во всех предельных смыслах хороша, и природа людей хороша; следовать природе-это секрет мудрости и мира.“Чхве Мао Шу воздержался от расчистки травы перед своим окном, " потому что, - сказал он, - ее импульс такой же, как у меня.”19 Можно было бы заключить, что инстинкты также хороши, и что можно весело следовать им; но Чу Си осуждает их как выражение материи (Ци) и требует их подчинения разуму и закону (Ли).20 Трудно быть одновременно моралистом и логиком.
