IV. ШОТЛАНДИЯ: 325-1066
В конце пятого века племя гэльских скот-тотов с севера Ирландии мигрировало на юго-запад Шотландии и дало свое название сначала части, а затем и всему живописному полуострову к северу от Твида. Три других народа оспаривали обладание этой древней“Каледонией”: пикты, кельтское племя, основанное над заливом Ферт-оф-Форт; британцы, беженцы от англосаксонского вторжения в Британию, поселились между рекой Дервент и заливом Ферт-оф-Клайд; и англы, или англичане, между рекой Тайн и заливом Ферт-оф-Форт. Из всего этого сформировалась шотландская нация: английская по языку, христианская по религии, такая же пылкая, как ирландцы, такая же практичная, как англичане, такая же утонченная и изобретательная, как любой кельт.
Как и ирландцы, шотландцы не хотели отказываться от своей родственной организации, заменять клан государством. Интенсивность их классовых конфликтов соперничала только с их гордой преданностью своему клану и их стойким сопротивлением иностранным врагам. Риму не удалось завоевать их; напротив, ни Стена Адриана между Солуэем и Тайном (120 г. н. э.), ни стена Антонина Пия, расположенная в шестидесяти милях севернее между заливами Форт и Клайд (140 г.), ни кампании Септимия Севера (208 г.) или Феодосия (368 г.) не помогли положить конец периодическому вторжению голодных в Британию. Пикты. В 617 году саксоны под предводительством Эдвина, короля Нортумбрии, захватили крепость пиктов на холме и назвали ее Эд(у)Инбург. В 844 году Кеннет Мак-Алпин объединил пиктов и шотландцев под своей короной; в 954 году племена отвоевали Эдинбург и сделали его своей столицей; в 1018 году Малькольм II завоевал Лотиан (область к северу от Твида) и объединил его с королевством пиктов и шотландцев. Превосходство кельтов казалось гарантированным, но датские вторжения в Англию погнали тысячи“англичан” в южную Шотландию и влили сильный англосаксонский элемент в шотландскую кровь.
Дункан I (1034-40) собрал все четыре народа—пиктов, шотландцев, кельтских британцев и англосаксов-в одно королевство Шотландия. Поражение Дункана от англичан при Дареме открыло дорогу его генералу Макбету, который претендовал на трон, потому что его жена Груш была внучкой Кеннета III. Макбет убил Дункана (1040), правил семнадцать лет и был убит сыном Дункана Малькольмом III. Из семнадцати королей, правивших Шотландией с 844 по 1057 год, двенадцать погибли в результате покушения. Это был жестокий век ожесточенной борьбы за пищу и воду, свободу и власть. В те суровые годы у Шотландии было мало времени на излишества и прелести цивилизации; должно было пройти три столетия, прежде чем начнется шотландская литература. Норвежские налетчики захватили Оркнейские острова, Фарерские острова, Шетландские острова и Гебридские острова; и Шотландия всегда жила под угрозой завоевания теми бесстрашными викингами, которые распространяли свою власть и семена по всему Западному миру.
В. СЕВЕРЯНЕ: 800-1066
1. Сага о королях
Очевидно, северяне были германцами, чьи предки прошли через Данию и через Скаггерак и Каттегат в Швецию и Норвегию, вытеснив кельтское население, которое вытеснило монгольский народ, родственный лапландцам и эскимосам.45 Ранний вождь, Дан Микиллати, дал свое имя Дании—марку или провинции Дана; древнее племя Суйонес, описанное Тацитом как господствующее на великом полуострове, оставило свое имя в Швеции (Свериге) и во многих королях называлось Свейн; Норвегия (Норге) была просто северным путем.Скане, имя, данное Швеции старшим Плинием, стало на латинском языке Скандинавией и породило Скандинавию, которая теперь охватывает три народа родственной крови и понятной друг другу речи. Во всех трех странах плодородие женщин или воображение мужчин превосходили плодородие почвы; молодежь или недовольные садились в свои лодки и рыскали по побережью в поисках пищи, рабов, жен или золота; и их голод не признавал ни законов, ни границ. Норвежцы хлынули в Шотландию, Ирландию, Исландию и Гренландию; шведы-в Россию; датчане-в Англию и Францию.
Краткость жизни запрещает перечисление богов или царей. Горм (860-935) дал Дании единство; его сын Харальд Блютус (945-85) дал ей христианство; Свейн Раздвоенная Борода (985-1014) завоевал Англию и сделал Данию на одно поколение одной из великих держав Европы. Король Олаф Скоттконунг (994-1022) сделал Швецию христианской, а Уппсалу своей столицей. В 800 году Норвегия представляла собой конгломерат из тридцати одного княжества, разделенного горами, реками или фьордами, и каждым из них правил вождь воинов. Около 850 один из таких лидеров, Хальфдан Черный, из своей столицы в Тронхейме, подчинил себе большинство других, и стал первым королем Норвегии. Его сыну Харальду Хаарфагеру (860-933) бросили вызов мятежные вожди; Гайда, за которой он ухаживал, отказалась выйти за него замуж, пока он не завоюет всю Норвегию; он поклялся никогда не подстригать и не расчесывать волосы, пока это не будет сделано; он сделал это за десять лет, женился на Гайде и еще девяти женщинах, постригся и получил свое особое имя—Светловолосый.46 Один из его многочисленных сыновей, Хаакон Добрый (935-61), благополучно правил Норвегией в течение двадцати семи лет;“Мир длился так долго,-жаловался воин-викинг, - что я боялся, что могу умереть от старости, лежа на кровати.47 Другой Хакон—“Великий ярл”—умело правил Норвегией в течение тридцати лет (965-95); но в старости он оскорбил “бондеров”, или свободных крестьян, взяв их дочерей в наложницы и отправив их домой через неделю или две. Бондеры призвали Олафа Триггвессона и сделали его королем.
Олаф, сын Трюггве, был правнуком Харальда Светловолосого. Он был“очень веселым, веселым человеком”,-сказал Снорри из Исландии, - веселым и общительным, очень щедрым и изысканным в одежде ... Крепким и сильным, самым красивым из мужчин, превосходящим в физических упражнениях всех северян, о которых когда-либо слышали“. 48 Он мог бегать по веслам снаружи своего корабля, пока люди гребли; мог жонглировать тремя острыми кинжалами, мог метать два копья одновременно и”мог одинаково хорошо рубить обеими руками“. 49 У него было много ссор и много приключений. В то время как на Британских островах он был обращен в Христианство, и стал его беспощадным защитником. Когда он стал королем Норвегии (995), он разрушил языческие храмы, построил христианские церкви и продолжал жить в многоженстве. Бондерцы яростно выступили против новой религии и потребовали, чтобы Олаф принес жертву Тору, как в древнем ритуале; он согласился, но предложил принести Тору наиболее приемлемую жертву—самих ведущих бондерцев; после чего они стали христианами. Когда один из них, Ранд, упорствовал в язычестве, Олаф связал его и засунул змею ему в горло, сожгв змеиный хвост; гадюка сделала свое путь через живот и бок Рэнда, и Рэнд умер.50 Олаф предложил руку и сердце Сигрид, королеве Швеции; она согласилась, но отказалась отказаться от своей языческой веры; Олаф ударил ее по лицу своей перчаткой, сказав:“Почему я должен заботиться о тебе, старая увядшая женщина, языческий нефрит?” “Возможно, когда-нибудь это будет твоя смерть”, - сказала Сигрид. Два года спустя короли Швеции и Дании и граф Эрик Норвежский начали войну против Олафа; он потерпел поражение в великом морском сражении близ Рюгена; он прыгнул в море во всеоружии и больше никогда не поднимался (1000). Норвегия была разделена между победителями.
Другой Олаф, называемый Святым, воссоединил Норвегию (1016), восстановил порядок, вынес справедливый суд и завершил обращение страны в христианство.“Он был хорошим и очень мягким человеком, - говорит Снорри, - немногословным и открытым, но жадным до денег” и слегка пристрастившимся к наложницам.51 Одному бондеру, предпочитавшему язычество, отрезали язык, другому-глаза.52 Бондарс вступил в сговор с королем Кнудом Дании и Англии, который пришел с пятьюдесятью кораблями и поехал Олаф из Норвегии (1028); Олаф вернулся с армии и воевал за престол свой при Стиклестаде; он был побежден и умер от ран (1030); на сайте потомство посвятил собор к нему, как в Норвегии покровителя. Его сын Магнус Добрый (1035-47) отвоевал королевство и дал ему хорошие законы и правительство; его внук Харальд Суровый (1047-66) правил Норвегией с безжалостной справедливостью до того года, когда Вильгельм Нормандский захватил Англию.
Около 860 года группа северян из Норвегии или Дании заново открыла Исландию и была не совсем недовольна тем, что она так похожа на их собственную землю в туманах и фьордах. Норвежцы, обеспокоенные новым абсолютизмом Харальда Хаарфагера, мигрировали на остров в 874 году; и к 934 году он был заселен так плотно, как никогда не был заселен до Второй мировой войны. Каждая из четырех провинций имела свое собрание, или ассамблею; в 930 году был создан аналлинг, или объединенный парламент,—один из самых ранних институтов в истории представительного правления, создавший Исландия тогда была единственной полностью свободной республикой в мире. Но та же самая энергия и независимость духа, которые мотивировали миграцию и сформировали этот парламент, ограничили эффективность общего правительства и законов; могущественные личности, укоренившиеся в своих огромных поместьях, стали законом своих земель и вскоре возродили в Исландии распри, которые делали Норвегию такой трудной для ее королей. В 1000 году все официально приняли христианство, но король Олаф Святой был шокирован, услышав, что исландцы продолжают есть конское мясо и заниматься детоубийством. Возможно, из-за того, что зимние ночи были длинными и холодными, возникла литература мифов и саг, которая, по-видимому, превосходила по количеству и качеству подобные сказки, рассказанные на родине скандинавов.
Шестнадцать лет спустя после повторного открытия Исландии норвежский шкипер Гуннбьерн Ульфссон увидел Гренландию. Около 985 года Торвальд и его сын Эрик Рыжий основали там норвежскую колонию. В 986 году Бьерне Херюльфссон открыл Лабрадора; а в 1000 году Лейф, сын Эрика Рыжего, высадился на американский континент; мы не знаем, был ли это Лабрадор, Ньюфаундленд или Кейп-Код. Лейф Эрикссон перезимовал в “Винланде” (винодельческой стране), а затем вернулся в Гренландию. В 1002 году его брат Торвальд с тридцатью людьми провел год в Винланде. Интерполяция, не позднее 1395 года, в “Саге об Олафе Триггвессоне” Снорри Стурлусона (1179-1241) рассказывает о пяти отдельных экспедициях норвежцев в континентальную Америку между 985 и 1011 годами. В 1477 году Христофор Колумб, по его собственному рассказу, приплыл в Исландию и изучил ее традиции нового света53.
2. Цивилизация викингов*
Социальный порядок у норвежцев, как и везде, основывался на семейной дисциплине, экономическом сотрудничестве и религиозных убеждениях.“В том, кто хорошо обдумывает, - говорится в отрывке из” Беовульфа“, - ничто не может подавить родство”. 54 Нежеланные дети подвергались смерти; но как только их принимали, ребенок получал разумное сочетание дисциплины и любви. Фамилий не было; каждый сын просто добавлял имя своего отца к своему собственному: Олаф Харальдссон, Магнус Олафссон, Хакон Магнуссон. Задолго до того, как к ним пришло христианство, скандинавы, дав имя ребенку, облили его водой в знак принятия в семью.
Образование было практическим: девочки изучали домашнее искусство, в том числе приготовление эля; мальчики учились плавать, кататься на лыжах, работать с деревом и металлом, бороться, грести, кататься на коньках, играть в хоккей (из Данишхука, крюка), охотиться и сражаться с луком и стрелами, мечом или копьем. Прыжки были любимым упражнением. Некоторые норвежцы, полностью вооруженные и в доспехах, могли прыгать выше собственной высоты или плавать на мили; некоторые могли бежать быстрее самой быстрой лошади.55 Многие дети научились читать и писать; некоторые были обучены медицине или юриспруденции. Оба пола громко пели; некоторые представители обоих полов играли на музыкальных инструментах, обычно на арфе; мы читаем в "Эдде Эльдера", как король Гуннар мог играть на арфе пальцами ног и очаровывать змей ее тоном.
Многоженство практиковалось богатыми до тринадцатого века. Браки устраивались родителями, часто путем покупки; свободная женщина могла наложить вето на такое договорение56,но если она выходила замуж против воли своих родителей, ее муж объявлялся вне закона и по закону мог быть убит ее родственниками. Мужчина мог развестись со своей женой по своему желанию; но если он не давал веской причины, он тоже был подвержен убийству со стороны ее семьи. Один из супругов мог развестись с другим из—за того, что тот одевался как представитель противоположного пола-например, когда жена носила бриджи, или мужчина носил рубашку, расстегнутую на груди. Муж может безнаказанно убить—то есть, не спровоцировав кровную вражду—любого мужчину, которого он поймал в незаконных отношениях со своей женой.57 Женщины много работали, но они оставались достаточно привлекательными, чтобы побуждать мужчин убивать друг друга ради них; а мужчины, доминирующие в общественной жизни, были, как и везде, рецессивными дома. В целом положение женщины было более языческой, чем в позднейшей христианской Скандинавии;58 она была матерью не грех, но сильных мужественных мужчин; у нее была одна-третья—после двадцати лет брака половины—прямо в все богатство ее мужа; она консультировалась с ним в деловые отношения, и свободно общался с мужчинами в своем доме.
Работа проводилась в честь, и все классы разделяли ее. Рыбная ловля была основной отраслью промышленности, а охота была скорее необходимостью, чем спортом. Представьте себе силу воли и тяжкий труд, которые очистили леса Швеции и приручили возделывать мерзлые склоны норвежских холмов; пшеничные поля Миннесоты являются потомками американской почвы, пересеченной с норвежским характером. Крупных поместий было мало; Скандинавия преуспела в широком распределении земли среди свободного крестьянства. Неписаная страховка смягчала беду: если у фермера сгорел дом, его соседи присоединились к нему в его восстановлении; если его скот был уничтожен болезнью или “деянием Божьим”, они внесли в его стада количество животных, равное половине его потерь. Почти каждый северянин был мастером, особенно искусным в обработке дерева. Норвежцы были отсталыми в использовании железа, которое пришло к ним только в восьмом веке; но тогда они изготавливали различные прочные и красивые орудия, оружие и украшения из бронзы, серебра и золота;59 щиты, мечи из дамасской стали, кольца, булавки, упряжь часто были предметами красоты и гордости. Скандинавские корабелы строили лодки и корабли не больше, но , видимо, прочнее, чем те, из древности; с плоским дном для устойчивости, острого в носовой части, чтобы таранить противника; от четырех до шести футов шестидесяти до ста восьмидесяти футов в длину; движение частично Парус, в основном на веслах—десять, шестнадцать или шестьдесят в стороне; эти простые сосуды несли норвежские исследователи, торговцы, пираты и воины по рекам России на Каспийском и Черном морях, и над Атлантикой в Исландию и Лабрадор.
Викинги делились на ярлов или графов,бонди или крестьянских собственников, и рабов или рабов; и (подобно стражам в "Республике" Платона) они сурово учили своих детей, что класс каждого человека был указом богов, который только неверные осмелились бы изменить.60 Короли выбирались из королевской крови, губернаторы провинций из ярлов. Наряду с этим откровенным признанием монархии и аристократии как естественных сопутствующих факторов войны и сельского хозяйства развивалась замечательная демократия, при которой землевладельцы выступали в качестве законодателей и судьи в местном собрании или собрании домохозяев, сельском совете, провинциальном собрании или собрании и национальном собрании или парламенте. Это было правление законов, а не только людей; насилие было исключением, суд-правилом. Месть вражды воплощалась в сагах, но даже в ту Эпоху викингов крови и железа вергильд вытеснял личную месть, и только морские бродяги были людьми без закона, кроме победы или поражения. Суровые наказания использовались для того, чтобы склонить к порядку и миру людей, закаленных борьбой с природой; прелюбодеев были повешены или затоптаны насмерть лошадьми; поджигатели были сожжены на костре; отцеубийц подвешивали за ноги рядом с таким же повешенным живым волком; мятежников против правительства разрывали на части лошади, загнанные в угол, или насмерть тащили за диким быком;61 возможно, в этих варварствах закон еще не заменил, а только социализировал месть. Даже пиратство наконец уступило место закону; грабители превратились в торговцев и заменили силу умом. Большая часть морского права Европы имеет скандинавское происхождение и передается через Ганзейский союз.62 При Магнусе Добром (1035-47) законы Норвегии были начертаны на пергаменте, названном по цвету“Серым гусем”; он сохранился до сих пор и содержит просвещенные указы о контроле за мерами и весами, охране рынков и портов, государственной помощи больным и бедным.63
Религия помогла закону и семье превратить животное в гражданина. Боги тевтонского пантеона были для скандинавов не мифологией, а настоящими божествами, которых боялись или любили и которые были тесно связаны с человечеством тысячью чудес и любовей. В изумлении и ужасе первобытных душ все силы и основные воплощения природы стали личными божествами; и более могущественные из них требовали усердного умилостивления, которое не ограничивалось человеческими жертвами. Это была переполненная Валгалла: двенадцать богов и двенадцать богинь; водолазные гиганты (Йотуны), судьбы (норны) и валькирии—посланники и носители эля богов; и множество ведьм, эльфов и троллей. Боги были возвышенными смертными, подверженными рождению, голоду, сну, болезням, страсти, печали, смерти; они превосходили людей только размерами, долговечностью и силой. Один (немецкий Воден), отец всех богов, жил недалеко от Азовского моря во времена Цезаря; там он построил Асгард, или Сад Богов, для своей семьи и своих советников. Страдая от голода по земле, он завоевал северную Европу. Он не был ни неоспоримым,ни всемогущим; Локи ругал его, как торговку рыбой64, и Тор совершенно игнорировал его. Он бродил по земле в поисках мудрости и выменял глаз на напиток у источника мудрости; затем он изобрел буквы, научил свой народ письму, поэзии и искусствам и дал им законы. Предвкушая конец своей земной жизни, он созвал собрание шведов и готов, ранил себя в девяти местах, умер и вернулся в Асгард, чтобы жить как бог.
В Исландии Тор был больше Одина. Он был богом грома, войны, труда и закона; черные тучи были его нахмуренными бровями, гром был его голосом, молния была его молотом, брошенным с небес. Норвежские поэты, возможно, уже столь же скептически настроенные, как Гомер, очень забавлялись с ним, как греки с Гефестом или Гераклом; они представляли его во всевозможных затруднениях и трудах; тем не менее его так любили, что почти каждый пятый исландец присвоил себе его имя—Торольф, Торвальд, Торстейн…
Великим в легенде, незначительным в поклонении был сын Одина Бальдр, “ослепительный по форме и чертам лица ... самый кроткий, мудрый и красноречивый” из богов;65 первые миссионеры испытывали искушение отождествить его со Христом. Ему приснился кошмар о своей скорой смерти, и сказали боги, и богиня Фригга требуемую присягу от всех минералов, животных и растений, что никто не травмировать его, его славному телу, затем отразили все вредные объекты, так что боги забавлялись тем, что бросали в него камни и дротики, топоры и мечи; все оружие было отвернулся, и его оставили живым. Но Фригга пренебрегла тем, чтобы вырвать клятву безобидности из“маленького кустика под названием омела”, поскольку он был слишком слаб, чтобы причинить вред кому-либо из людей; Локи, непочтительный проказник среди богов, отрезал веточку и убедил слепое божество бросить ее в Бальдра; пронзенный ею, Бальдр скончался. Его жена Нэп умерла от разбитого сердца и была сожжена на том же костре вместе с Бальдуром и его великолепно одетым конем66.
Валькирии—“Выбирающие убитых”—были уполномочены определять дату смерти каждой души. Те, кто умер подло, были низвергнуты в царства Хель, богини мертвых; тех, кто погиб в битве, Валькирии привели в Валгаллу—“Зал Избранных”; там, как любимые сыновья Одина, они были воплощены в силе и красоте, чтобы провести свои дни в мужественной битве и свои ночи в питье эля. Но (как гласит позднескандинавская мифология) пришло время, когда джотаны—чудовищные демоны беспорядка и разрушения—объявили войну богам и сражались с ними до взаимного вымирания. В эти Сумерки Богов вся Вселенная рухнула: не только солнце, планеты и звезды, но, в конце концов, и сама Валгалла, и все ее воины и божества; выжила только Надежда—что в движении медленного времени образуется новая земля, новое небо, лучшая справедливость и более высокий бог, чем Один или Тор. Возможно, эта могучая басня символизировала победу христианства и жестокие удары, которые два олафа нанесли за Христа. Или поэты—викинги пришли к тому, чтобы усомниться-и похоронить—своих богов?
Это была удивительная мифология, уступающая по очарованию только греческой. Древнейшая форма, в которой она дошла до нас, содержится в тех странных стихах, которым ошибка дала название Эдда.* В 1643 году епископ обнаружил в Королевской библиотеке Копенгагена рукопись, содержащую несколько старых исландских стихотворений; по двойной ошибке он назвал их Эддой Сэмунда Мудрого (ок. 1056-1133), исландского ученого-священника. В настоящее время общепризнано, что стихи были написаны в Норвегии, Исландии и Гренландии неизвестными авторами в неизвестные даты между восьмой и двенадцатый века, что Сэмунд, возможно, собирал их, но не писал, и что Эдда не было их именем. Но время наказывает за ошибку, равно как и за воровство, и идет на компромисс, называя стихи поэтической или поэтической Эддой. Большинство из них-повествовательные баллады о древних скандинавских или германских героях или богах. Здесь мы впервые встречаемся с Сигурдом Вольсунгом и другими героями, героинями и злодеями, которым суждено принять более определенную форму в Волсунгасаге, а затем в Тибелунгенлиде. Самая мощная из поэм Эдды - "Эволуспа", в которой пророчица Вельва с мрачными и величественными образами описывает сотворение мира, его грядущее разрушение и его окончательное возрождение. Совсем в другом стиле написана “Ложь Высшего”, в которой Один, встретившись со всевозможными условиями и людьми, формулирует свои максимы мудрости, не всегда такие, как агод:
Слишком рано я пришел во многие места или слишком поздно; пиво еще не было готово или уже было выпито.67… Лучшее пьянство-это когда каждый после него приходит в себя.68… В слова девушки никто не должен верить, ни в слова женщины; ибо коварство было заложено в их груди;69... это я испытал, когда пытался соблазнить эту скромную девушку; ... и от этой девицы я ничего не получил.70… В канун дня следует восхвалять, меч после того, как он испытан, женщину после того, как она кремирована.71... За слова, которые человек говорит другому, он часто платит наказанием72... язык-это проклятие головы.73 Даже в трех словах не ссорьтесь с худшим человеком; часто лучший человек уступает, когда поражает худшее.74… Тот, кто жаждет чужой собственности или жены, должен рано вставать.75... Умеренно мудрым должен быть человек, а не чрезмерно мудрым.... Пусть никто не знает заранее своей судьбы; так его разум будет наиболее свободен от забот…Сердце мудрого человека редко бывает радостным.76... Лучше всего иметь свой дом, каким бы маленьким он ни был 77... лучше всего иметь свой очаг и видеть солнце 78.
Вероятно, стихи Эльдерской Эдды передавались из уст в уста до двенадцатого века, когда они были записаны. В эпоху викингов буквы были рунами, как в северной Германии и англосаксонской Англии; эти двадцать четыре символа (буквально“мистерии”) составляли алфавит, грубо сформированный на греческих и латинских скорописях. Литература, однако, могла в ту эпоху обойтись без писем; менестрель скальдс сочинял, запоминал, декламировал и устно передавал свои рассказы о тевтонских богах и о том “Героическом веке” (с четвертого по ШЕСТОЙ век), когда германская народы распространили свою власть на Европу. Стурлусон и другие сохранили некоторые фрагменты лежей и имена многих скальдов. Самым известным из них был Сигват Тордарссон, который служил святому Олафу придворным поэтом и искренним советником. Другой, Эгиль Скаллагримссон (900-83), был ведущей фигурой своего времени в Исландии—могучий воин, барон-индивидуалист, страстный поэт. На старости лет он потерял своего младшего сына, утонув, и собирался покончить с собой от горя, когда его дочь уговорила его вместо этого написать стихотворение. ХисСонарторрек (“Потеря сына”) - это вызывающее осуждение бога, которого он обвиняет в смерти; он сожалеет, что не может найти Одина и сразиться с ним, как он сражался с другими врагами. Затем приходит более мягкое настроение, когда он размышляет о том, что боги даровали ему не только печаль, но и дар поэзии; примирившись, он решает жить и вновь занимает свое высокое место в советах своей страны 79.
Литература Скандинавии в этот период, несомненно, преувеличивает жестокость общества викингов, поскольку журналистика и история, заманивая читателя исключительностью, упускают нормальное течение человеческой жизни. Тем не менее тяжелые условия ранней Скандинавии вынудили к борьбе за существование, в которой могли выжить только самые стойкие люди; и ницшеанская этика бессовестной храбрости возникла из древних обычаев вражды и мести и беззаконного пиратства в неуправляемых морях.“Скажи мне, какой веры ты придерживаешься”, - попросил один викинг другого. “Я верю в свои собственные силы”, - был ответ.80 Золотых Харальд хотел получить норвежский трон и предлагал получить его силой. Его друг Хаакон посоветовал ему:“Подумай сам, на что ты способен, потому что для достижения такой цели требуется человек смелый и твердый, который не остановится ни на добре, ни на зле, чтобы осуществить задуманное.”81Some эти люди нашли такого удовольствия в бою так как почти обезболивают раны; некоторые впал в боевое безумие известно asberserksgangr—“Берсерк путь”; theberserkers—“медведь-shirters”—были чемпионы, которые бросались в бой без рубашек почты, и воевал , и выли, как звери, чуть их щиты в ярость, и тогда битва закончится, впал в кому от истощения.82
Только храбрые войдут в Валгаллу; и все грехи будут прощены тому, кто погиб за свою группу на войне.
Таким образом, обученные трудностям и диким играм,“люди фьордов” отправились в плавание и завоевали для себя королевства в России, Померании, Фризии, Нормандии, Англии, Ирландии, Исландии, Гренландии, Италии и Сицилии. Эти предприятия не были вторжениями масс солдат, как мусульманский хиджад или мадьярский потоп; это были безрассудные вылазки простых людей, которые считали всякую слабость преступной, а всякую силу хорошей, которые жаждали земли, женщин, богатства и власти и чувствовали божественное право делиться плодами земли. Они начинали как пираты и заканчивали как государственные деятели; Ролло отдал творческий приказ Нормандии, Вильгельм Завоеватель-Англии, Рожер II-Сицилии; они смешали свою свежую северную кровь, подобно гормону бодрости, с кровью народов, оцепеневших от сельской рутины. История редко уничтожает то, что не заслуживает смерти; и сжигание плевел делает следующий посев более богатой почвой.
VI. ГЕРМАНИЯ: 566-1106
1. Организация власти
Скандинавские вторжения были заключительной фазой тех варварских вторжений, которые пришли из Германии пять столетий назад и разбили Римскую империю на народы Западной Европы. Что стало с немцами, которые остались в Германии?
Исход великих племен—готов, вандалов, бургундов, франков, лангобардов—на какое-то время оставил Германию малонаселенной; славянские венды двинулись на запад из Прибалтики, чтобы заполнить образовавшийся вакуум; и к шестому веку Эльба стала этнической, как и в настоящее время, политической границей между славянским и западным миром. К западу от Эльбы и Заале находились выжившие германские племена: саксы на севере центральной Германии, восточные франки вдоль нижнего Рейна, тюрингцы между ними, баварцы (когда-то маркоманны) вдоль среднего Дуная и швабы (когда-то Свеви) вдоль и между верхним Рейном и верхним Дунаем, а также вдоль восточной Юры и северных Альп. Не было никакой Германии, были только германские племена. Карл Великий на какое-то время дал им единство завоеваний и основы общего порядка; но крах Каролингской империи ослабил эти узы; и до тех пор, пока племенное сознание Бисмарка и местный партикуляризм не боролись со всеми централизующими влияниями и не ослабили народ, неловко запертый врагами, Альпами и морем.
Верденский договор (843) фактически сделал Людовика или Людвига Германского, внука Карла Великого, первым королем Германии. Мерсенский договор (870) предоставил ему дополнительную территорию и определил Германию как землю между Рейном и Эльбой, плюс часть Лотарингии и епископства Майнц, Вормс и Шпейер. Людовик был государственным деятелем первого ранга, но у него было три сына; и после его смерти (876) его королевство было разделено между ними. После десятилетия хаоса, в течение которого северяне совершали набеги на рейнские города, Арнульф, незаконнорожденный отпрыск Сын Людовика Карломан, был избран королем “Восточной Франции” (887) и отбросил захватчиков. Но его преемник, Людовик “Дитя” (899-911), оказался слишком молод и слаб, чтобы сдержать мадьяр, которые разорили Баварию (900), Каринтию (901), Саксонию (906), Тюрингию (908) и Алеманию (909). Центральное правительство не смогло защитить эти провинции; каждая должна была обеспечивать свою собственную оборону; провинциальные герцоги организовали армии, предоставив земли в феоде слугам, которые платили за военную службу. Собранные таким образом силы дали герцогам фактическую независимость от короны и создали феодальную Германию. После смерти Людовика дворяне и прелаты, успешно претендовавшие на право выбора короля, передали трон Конраду I, герцогу Франконии (911-18). Конрад провел себя в борьбе с герцогом Генрихом Саксонским, но у него хватило ума рекомендовать Генриха в качестве своего преемника. Генрих I, прозванный “Птицеловом”из-за своей любви к охоте, оттеснил славянских вендов к Одеру, укрепил Германию против мадьяр, разбил их в 933 году и своими терпеливыми трудами подготовился к достижениям своего сына.
Оттон I Великий (936-73) был Карлом Великим Германии. Ему было двадцать четыре года, когда он вступил на престол, но он уже был королем по осанке и способностям. Чувствуя ценность церемонии и символизма, он убедил герцогов Лотарингии, Франконии, Швабии и Баварии выступить в качестве его сопровождающих на его торжественной коронации в Ахене архиепископом Хильдебертом. Позже герцоги восстали против его растущей власти и убедили его младшего брата Генриха присоединиться к заговору, чтобы свергнуть его; Оттон обнаружил и подавил заговор и простил Генриха, который снова вступил в заговор и снова был прощен. Хитрый король давал новые герцогства своим друзьям и родственникам и постепенно подчинял герцогов; более поздние монархи не унаследовали его решимости и мастерства, и большая часть средневековой Германии была поглощена конфликтами между феодализмом и королевской властью. В этом состязании немецкие прелаты встали на сторону короля и стали его административными помощниками и советниками, иногда его генералами. Король назначал епископов и архиепископов, как он назначал других государственных чиновников; и немецкая церковь стала национальным институтом, лишь слабо связанным с папством. Используя христианство в качестве объединяющей силы, Оттон объединил германские племена в могущественное государство.
По настоянию своих епископов Оттон напал на вендов и попытался обратить их в христианство мечом. Он вынудил короля Дании и герцогов Польши и Чехии принять его в качестве своего феодального сюзерена. Стремясь занять трон Священной Римской империи, он принял приглашение Аделаиды, хорошенькой вдовы короля Италии Лотэра, спасти ее от унижений, которым она подверглась со стороны нового короля Беренгара II. Отто ловко сочетал политику с романтикой: он вторгся в Италию, женился на Аделаиде и позволил Беренгару сохранить свое королевство только в качестве вотчины немецкой короны (951). Римская аристократия отказалась признать германца императором и, следовательно, хозяином Италии; теперь началось соревнование, которое продлится три столетия. Восстание его сына Людольфа и его зятя Конрада заставило Оттона вернуться в Германию, чтобы, пытаясь стать императором, он не перестал быть королем. Когда мадьяры снова вторглись в Германию (954), Людольф и Конрад приветствовали их и снабдили проводниками. Отто подавил восстание, простил Людольфа, реорганизовал свою армию и так решительно победил мадьяр при Лехфельде, недалеко от Аугсбурга (955), что Германия выиграла длительный период безопасности и мира. Теперь Отто посвятил себя внутренним делам—восстановил порядок, подавил преступность и на какое-то время создал объединенную Германию, самое процветающее государство своего времени.
Имперские возможности вернулись, когда папа Иоанн XII обратился за помощью против Беренгара (959). Оттон вторгся в Италию с большими силами, мирно вступил в Рим и был коронован римским императором Запада Иоанном XII в 962 году. Папа, сожалея об этом поступке, пожаловался, что Оттон не выполнил обещание восстановить Равеннский экзархат в папстве. Оттон пошел на крайний шаг, отправившись в Рим, созвав синод итальянских епископов и убедив его свергнуть Иоанна и сделать мирянина папой как Лев VIII (963). Папская территория теперь ограничивалась Римским герцогством и областью Сабинян; остальная часть центральной и северной Италии была поглощена Священной Римской империей, которая стала уделом германской короны. Из этих событий немецкие короли пришли бы к выводу, что Италия была частью их наследства, а папы пришли бы к выводу, что никто не мог стать римским императором Запада иначе, как путем папской коронации.