Найти в Дзене
Смешное

Дойдя до подножья, он поднял кверху морду, втянул влажный воздух и затрусил рысцой.

На мгновение обоим воинам показалось, что он удаляется. Но, очутившись на берегу, зверь уверенно побежал к переправе и остановился как раз напротив утеса, где нашли приют уламры. Заметил ли он Гава, который укрывался в тени скалы, стараясь не делать ни одного движения? Или это был вернувшийся из дальних странствий хозяин берлоги, захваченной уламрами? Так или иначе, но медведь отрезал уламрам единственный путь к отступлению: с одной стороны утес обрывался совершенно отвесно, с другой, на противоположном берегу узкой речки, подстерегал медведь. Как бы быстро ни спустились уламры, медведь успел бы переплыть речку и настигнуть их. Оставалось ждать, пока хищник сам снимет осаду, или принять бой на месте, если он решится напасть на людей в пещере… Нао разбудил Нама, и все втроем стали перекатывать валуны ко входу в пещеру. Потоптавшись на месте, медведь вдруг бросился в воду и переплыл реку. Выйдя на берег, он стал взбираться по узкому выступу, опоясывавшему утес. Чем ближе подходил медведь

На мгновение обоим воинам показалось, что он удаляется. Но, очутившись на берегу, зверь уверенно побежал к переправе и остановился как раз напротив утеса, где нашли приют уламры. Заметил ли он Гава, который укрывался в тени скалы, стараясь не делать ни одного движения? Или это был вернувшийся из дальних странствий хозяин берлоги, захваченной уламрами? Так или иначе, но медведь отрезал уламрам единственный путь к отступлению: с одной стороны утес обрывался совершенно отвесно, с другой, на противоположном берегу узкой речки, подстерегал медведь. Как бы быстро ни спустились уламры, медведь успел бы переплыть речку и настигнуть их. Оставалось ждать, пока хищник сам снимет осаду, или принять бой на месте, если он решится напасть на людей в пещере… Нао разбудил Нама, и все втроем стали перекатывать валуны ко входу в пещеру. Потоптавшись на месте, медведь вдруг бросился в воду и переплыл реку. Выйдя на берег, он стал взбираться по узкому выступу, опоясывавшему утес. Чем ближе подходил медведь, тем больше страха внушали Наму и Гаву огромное мускулистое тело и сверкающие при лунном свете белые клыки. Сердца юношей бешено колотились. Нао также был встревожен. Он знал силу противника и понимал, что медведю понадобится немного времени, чтобы растерзать троих людей. Топор, рогатина, дротик были бессильны против крепких, как гранит, костей, против толстой, как броня, шкуры. Вскоре перед входом в пещеру выросла стена. Уламры оставили не заложенным только одно отверстие на высоте человеческого роста. Когда медведь подошел совсем близко, он остановился и удивленно тряхнул головой. Он давно учуял людей, слышал шум, поднятый ими при сооружении стены, но не ожидал, что вход в берлогу окажется прегражденным. Медведь смутно почувствовал, что существует какая-то связь между появлением этого неожиданного препятствия и вторжением людей в его берлогу. Преграда озадачила его, но нисколько не встревожила: он чуял, что имеет дело со слабым противником. Сперва огромный зверь мирно потягивался, расправляя грудь. Затем внезапно, без видимого повода, он пришел в ярость. Издав хриплый рев, он встал на задние лапы. Стоя, он еще больше напоминал человека — волосатого, с уродливо короткими ногами и непомерно удлиненным торсом. Переваливаясь с лапы на лапу, медведь подошел к оставшемуся незаложенным отверстию. Нам и Гав, скрывшиеся в темноте пещеры, держали наготове топоры. Сын Леопарда поднял свою палицу. Уламры думали, что медведь опустит передние лапы на груду камней и примется разрушать укрепление. Но зверь неожиданно просунул в отверстие мохнатый лоб и раскрытую пасть, обнажавшую два ряда острых, как дротики, зубов. Топоры Нама и Гава с силой опустились на лоб хищника; Нао взмахнул палицей, но низкий потолок помешал нанести удар. Медведь с ревом отступил. Он не был даже ранен — ни одна капля крови не выступила на его морде; но его горящие маленькие глазки и лязг мощных челюстей ясно говорили о возмущении оскорбленной силы. Однако, он не пренебрег полученным уроком. Вместо того чтобы итти напролом, он решил уничтожить опасное препятствие. Он толкнул преграду лапой — она дрогнула. Тогда, удвоив усилия, медведь стал расшатывать стену.