На это наш беспечный друг только пожимал плечами.
– Не понимаете вы международной обстановки! Чем защититься простому человеку в наше смутное и полное криминала время?! Коснись что, сами ко мне прибежите и попросите, чтобы от супостата отбиться. Я не откажу друзьям,
ибо добрый я. А ментам по любому не дамся!
В глазах его проскакивал безумный огонек, подтверждавший серьезность намерений, отчего становилось как-то не
по себе.
Все это я вспомнил сейчас, войдя в шатер, где Витек раскурочивал стволы винтовок. Браунинг приятно оттягивал
карман куртки. Я машинально ощупал его и тут – же решил,
что никому не скажу про находку.
Снаружи за пологом шатра Игорь устроил вечернюю проверку своему отряду. Слышался тонкий голосок Игоря:
– Иванов, пятнадцать лет – ума нет! Опять патронов полные карманы набрал?! А ну вываливай что у тебя там!
– Я на сувениры, – басил Иванов, – пули только хотел вытащить.
– Вот ведь вредный, какой у них начальник, – ехидно и
нарочито громко произнес Витек, – даже сувениры с собой
взять не разрешает!
Раздался дружный смех, но Игорь закричал:
– Всем вывернуть карманы!
В ответ послышались недовольные реплики.
– Целый день горбатились, имеем право на сувениры!
Мы с Витьком переглянулись и разом вышли из шатра в
темноту ночи.
Неровная шеренга подростков в камуфляжных куртках
испачканных глиной стояла перед палатками в отблесках костра. Игорь топтался перед строем с фонариком в руке.
– Кто тут сувениров захотел?! – рявкнул Витек, но я осадил его.
– Спокойно это дети.
Посреди шеренги стоял крепкий белобрысый парень с
наглой рожей и пухом над верхней губой на голову выше
остальных.
– Иванов пятнадцати лет? – Подошел я к нему.
– Ну, Иванов, а че? – с вызовом скрывая испуг, ответил
он.
– У тебя Иванов наступил пубертатный период, – глядя
ему в глаза, притворно унылым тоном продолжал я, – говоря
русским языком, у тебя возникла потребность обратить на
себя внимание противоположного пола. Поэтому ты решил
занять главенствующее место в стае путем непослушания и
отрицания лидерства Игоря Олеговича. Но ты зря это сделал,
ой зря!
Девочки, стоящие во второй шеренге прыснули от смеха.
Иванов смущенно проворчал:
– А че он сувенир даже взять не разрешает? Мы целый
день бойцов выкапывали. Вон сколько касок и стволов вам
в шатер притащили!
– Успокойся Иванов, будут вам сувениры.
Игорь протестующе посмотрел на меня, но я не обращая
внимания на его взгляд, я поднял один из винтовочных патронов брошенных Ивановым.
– Так посмотрим, хороший патрон.
Я расшатал пулю и вытащил ее.
– И пуля хорошая – пристрелочно-зажигательная. Иванов
как ты хотел из нее сувенир сделать?
– Ну, просверлить и на цепочку повесить.
– Просверлить, значит, – усмехнулся я и подошел к кострищу, в котором дымилось пара толстых березовых поленьев, оставшихся после приготовления ужина.
Витек все понял и опять рявкнул:
– А ну все отошли от костра на десять метров!
Шеренга испуганно отхлынула к палаткам и подростки с
любопытством уставились на меня.
– Сейчас вылетит птичка! – сказал я, сунув пулю в пышущие жаром угли прямо под полено.
Едва я успел отойти к палаткам, как раздался звонкий
щелчок, подбросивший поленья и разметавший снопом искр
угли из кострища. Мелкие осколки с визгом прочертили борозды в траве.
– Вот также Иванов, твои пальцы и глаза могли разлететься как птицы на юг! – подытожил я, – так что скажи спасибо
Игорю Олеговичу, что он сохранил твои гляделки и хваталки!
– Спасибо, – выдавил Иванов.
Тут оживился Игорь.
– Обещаю, завтра всем будут сувениры, а сейчас сдавайте
все, что по карманам рассовали и спать.
Школьники зашумели и обступили Игоря.
– Пойдем, – кивнул я Витьку, зевая, – пусть дальше сам
разбирается.
– Ну и молодежь пошла! – сказал Игорь, входя в шатер, –
сто раз ведь говорил им, что нельзя боеприпасы и ВОПы11
домой тащить!
Он поставил на стол тяжелый целлофановый пакет, из которого посыпались ржавые патроны. На дне пакета обнаружилась граната РГД 33. Из полусгнившей ее ручки торчала
пружина ударника.
Витек присвистнул.
– Это кто же такой умный?
– А ты как думаешь? – усмехнулся Игорь.
– Иванов?! – гоготнул я, – ну и кадр!
Витек повертел гранату в руке и бросил ее обратно в пакет.
– Хорошо хоть без запала.
За ужином я достал из полевой сумки дневник лейтенанта. Почти все записи, сделанные химическим карандашом,
11 «ВОП» – взрывоопасный предмет.
оказались размыты от сырости. При свете фонарика удалось
прочитать лишь несколько последних.