Жизнь слов многогранна. Она полна загадок и интересных историй. Ее бег быстротечен и изменчив, хотя на первый взгляд нам может показаться, что лингвистика (наука о языке) – дама степенная и неторопливая не в пример современным технологиям. Но это только на первый взгляд. На самом деле она может дать фору любому подростку!)
Если пристально вглядеться в течение нашей речи, присмотреться к тому, как ведет себя слово в ее потоке, […] то, пожалуй, сама собой придет на ум аналогия с живой жизнью: и в речи, и в истории слово живет, движется, рождается, играет красками и звучанием, брызжет радостью или сверкает гневом. […] Слово бывает неподвластно человеку. Оно то «вырывается само по себе», то оказывается «не к месту», или то, напротив, никак не дается в руки, не отыскивается в памяти, ускользает (Л. П. Крысин).
Конечно, читать специальную литературу по языкознанию захочется немногим, однако есть популярные книги с замечательными рассказами о словах, написанные легким, без обилия терминов, языком. О некоторых из них мы уже говорили в предыдущих наших статьях, например, о «Слово о словах» Л. В. Успенского или «От двух до пяти» К. И. Чуковского.
Сегодня на повестке дня три других произведения. Одно – о происхождении языка в целом, второе – о взаимовлиянии языков, о заимствованиях, третье – нетленный шедевр Корнея Ивановича Чуковского – «Живой как жизнь».
Исследование Светланы Бурлак о происхождении человеческого языка, или глоттогенеза, похоже на детектив: слишком много версий, и улики-доказательства приходится собирать по крупицам. Причем крупицы эти – из разных наук: антропологии, нейрофизиологии, этологии, археологии, генетики и, конечно, лингвистики.
В книге «Происхождение языка: факты, исследования, гипотезы» лингвист, доктор филологических наук Светлана Бурлак собрала данные не только из языкознания, но и из других наук, рассказала о них простыми словами и выдвинула свою гипотезу происхождения языка. Это уже второе, дополненное издание ее книги. С момента выпуска первой книги прошло 10 лет.
Труд Марии Елиферовой «#Панталоныфракжилет» посвящен языковым заимствованиям. Эта тема несомненно небезынтересна каждому из нас. Ее обсуждают в школе, в учебниках, в научной литературе и на интернет-форумах. Вместе с тем популярные экскурсы в область заимствований, выходящие в России, сводятся по большей части к теме иностранных слов в русском языке. А вот что такое заимствование вообще, по каким признакам мы его отличаем, почему оно возникает в языке, почему ему сопротивляются – книги об этом пока не было.
Этот пробел и попыталась восполнить филолог-англист Мария Елиферова. Показывая, как взаимодействуют между собой языки и как складываются судьбы заимствований (речь идет не только о словах), автор, наряду с примерами из русской культуры, истории и литературы, обращается к французскому, немецкому, испанскому и более экзотическим языкам из самых разных уголков земного шара. Эта информационно насыщенная и серьезная книга гармонично сочетает глубину научного анализа с доступным живым изложением, юмором и лояльностью по отношению к бунтарям и нарушителям норм и канонов.
В речевой культуре все течет, все вроде бы меняется, а вроде бы и повторяется с удвоенной силой. Труд Корнея Ивановича Чуковского «Живой как жизнь» – яркий тому пример. С момента выхода произведения в свет прошло более полувека, а как будто написано только вчера. Лишь произошла смена поколений, нынешняя молодежь заняла стариковские места и в свою очередь негодует по поводу порчи языка.
Теперь уже всякому кажется странным, что Некрасов, написав в одной из своих повестей ерунда, должен был пояснить в примечании: “Лакейское слово, равнозначительное слову — дрянь”. […] Теперь и слово надо, и слово ерунда, и слово факт, и слово обязательно (в смысле непременно) ощущаются всеми, и молодыми, и старыми, как законнейшие, коренные слова русской речи, и кто же может обойтись без этих слов! (К. И. Чуковский)
Конечно, пишет Чуковский, желательно отделять недуги от закономерных изменений в языке. Ведь вряд ли кому-то насильно удастся сохранить отжившие догмы. Да и нужно ли? Вот, например, князю Вяземскому категорически не нравились такие «новые площадные выражения» как бездарность и талантливый. А Гоголь вместе со «старозаветными пуристами» протестовал против слова научный, требуя употреблять ученый: ученая книга, ученый трактат. Но вот безграмотность, жеманство, кривляние – это непростительные грехи, которые желательно искоренять.
Что, например, хорошего мог я подумать о том престарелом учителе, который предложил первоклассникам:
— Кто не имеет чернильницы спереду, мочай взад!
И о студенте, который сказал из-за двери:
— Сейчас я поброюсь и выйду!
И о той любящей матери, которая на великолепнейшей даче закричала дочери с балкона:
— Не раздевай пальта!
Любой человеческий язык, если он живой, вечно движется, развивается, и бороться против природных стихий, против естественных изменений в нем бессмысленно, а изучать его очень интересно и занимательно. Заходите на сайт НЭБ и увлекательно путешествуйте в мир слов не выходя из дома!