Отрабатывал Пётр ежедневные двенадцать часов, не без труда припарковывал на улице старушку-машину и пешком поднимался на пятый этаж. В крупном городе одной европейской страны предостаточно пяти- шестиэтажных домов без лифта. Улучшить условия жизни своей семьи мужчина не мог, вернее, только планировали с женой Ниной на будущее. Почему бы нет? Им всего по пятьдесят лет, трое детей скоро окончат университеты, пойдут работать. И станет полегче. Тогда поднакопят деньжат, пусть и тяжело физически работая, и купят собственную квартиру, в ипотеку, конечно. Очень им хотелось, во-первых, не выбрасывать деньги на ветер, оплачивая снятую квартиру, а, во-вторых, оставить детям какое-никакое наследство.
Они бы и раньше вплотную приблизились к своей мечте, да было препятствие. Пётр два раза в год отправлял матери в Россию внушительные суммы. Пенсия у старушки, мягко говоря, не повергала никого в шок огромной величиной. Хорошо, жила матушка в частном доме с огородом, который и картошку родил, и прочие овощи, неплохо помогал в пропитании. Хотя и расходы были немалые. Газ в посёлок ещё не провели, значит, нужно покупать на зиму машину угля. Те же сахар, мука, мясо – всё это не падало с неба.
Нина думала мысленно, что хорошо, хоть её родители уже ушли в мир иной и не нужно помогать им. Иначе, не вытянули бы. Женщина упрекала себя за нехорошие мысли, но понимала их правдивость. Она не противилась первые годы жизни в чужой стране переводам на адрес свекрови. Матери нужно помогать, это святое.
Однако, чем дальше, тем больше прорастал в Нине протест. Дело в том, что они урезали себя в необходимом не столько для матери, сколько для младшего брата Петра, здорового мужика сорока пяти лет под два метра ростом, который сидел дома и не работал. Такая вот жизненная позиция у него была, ни меньше, ни больше. Кроме того, он был женат. И двое сыновей росли как на дрожжах. Жена работала техничкой в школе, получала копейки. Вся семья из четырёх человек сидела, по сути, на шее старой матери. А если уж точно сказать, на шее Петра и Нины.
Вот это-то обстоятельство и задевало Нину за живое. Она понимала, что понукающие ими наверняка уверены, будто в Европе деньги просто сыплются, нужно хватать мешок побольше и проворнее других заполнять купюрами. И даже была уверена в такой точке зрения тех, кто не жил в Европе. Потому, что один раз Пётр и Нина приезжали к матери Петра. Для этого Пётр бросил курить, а Нина шила ночами на заказ одежду, а днями работала на уборке домов аборигенов. Так накопилась сумма для билета на самолёт. Подарки собрали в Красном Кресте, где можно было два раза в неделю приходить за вещами.
Первые пару дней в гостях всё было радостно и приятно. Потом брат-нахлебник неплохо напился и… из него посыпались, о Боже, злые слова и упрёки о том, что «европейцы» плохо заботятся о матери, могли бы присылать деньги не два раза в год, а много чаще. Закончил тем, что не понимает, куда им миллионы? В общем, дошло чуть не до драки.
Пётр и Нина, успокоившись, осознали бессмысленность доказывать обратное. Плюнули в протрезвевшую на утро морду нахлебника, обняли мать и уехали, изменив в агентстве дату вылета.
Мать могла скинуть с себя ярмо из четверых дармоедов? Или обязана кормить их до своей смерти? Как-то пожилая женщина проговорилась, что мечтает наконец-то пожить одна, спокойно, не готовить десятилитровые кастрюли борща, не тащиться через силу в магазин за сыром, пряниками, водкой сыну, не перемывать за всей четвёркой горы грязной посуды.
Эти вопросы часто обсуждали и Пётр с женой.
- Сколько мы будем тянуть семью твоего брата? – всё настойчивее добивалась ответа Нина. – Я не была бы против, будь мы, и правда, миллионерами. Своим детям мы не можем дать или подарить что-то нужное, а твой пьяница живёт припеваючи.
Пётр вяло отвечал, а сам, понурив голову, думал так же.
- Твоя мать вырастила никчемного сына, а отвечать должны мы, - не унималась Нина. – И его жена, и сыновья свалили всё на старуху, прибегают, наедятся и убегают. Ни тебе «спасибо», ни помочь. Ведь она не вечная. Что с ними будет, не стань её?
Выхода, между тем, никакого не находилось. Не отправлять переводы означало и мать оставить в полуголодном состоянии.
Жизнь порой готовит такие неразрешимые испытания, которых и врагу не пожелаешь. Самое интересное, что страдают почему-то невиновные. Вернее, те, кто без вины виноват.