Один популярный автор песен того времени, похоже, усомнился в этом. Он говорит:
"Веселье этого полка достойно порицания. Призывники, уходящие весело, совершенно против природы/
Мы увидим, что рифмоплет был прав, и что на самом деле имперские новобранцы корчили совсем другие рожи, когда дело доходило до того, чтобы взвалить на плечи свои рюкзаки.
В рядах наполеоновской армии было легион закаленных бойцов; вы могли найти тысячи гренадеров, таких как Куанье, стрелков, таких как Фрикассе, сержантов, таких как Бургундия, гусар, таких как Бангофски, кавалеристов, таких как Паркен, трубачей, таких как Шевийе, все более или менее связанные со знаменитым Фламбо, которого Эдмон Ростан поставил во главе. Но наряду с этими героями, которые ринулись в бой, как на праздник, следует признать, что существовала толпа менее блестящих солдат, не говоря уже о многих бедолагах, у которых никогда не было только одного стремления: вообще не быть солдатами.
[Картинка: _19.jpg]
[Картинка: _20.jpg]
Об этих мятежных жертвах призыва на военную службу было слышно еще со времен консульства. В Париже в 1802 году ратуша шестого округа была ареной регулярных беспорядков во время жеребьевки. Некоторые юноши сражались с драгунами, которые использовали свое оружие. На поле боя осталось около пятидесяти раненых и двадцать убитых, среди которых были простые зрители, старики и дети. Один бедный двенадцатилетний мальчик получил удар мечом в живот, "несмотря на протесты зрителей", как изящно выразился министр юстиции.
Из провинций также поступали сообщения о ряде случаев насилия. В маленьком городке Монтеро-Фо-Йонне войскам пришлось вступить в бой. В Шартре, немного позже, были убиты трое жандармов. В Бруссаке, в Арьеже, несколько человек вооружились камнями и ножами, чтобы прийти на помощь призывникам. Не говоря уже о департаментах Квест, Морбиан, Финистерр, Ле-Сабль, где мятежники объединились в банды и напали на конную полицию. Чтобы избежать вербовки, многие бедняги изуродовал себя, отрезав себе палец или повредив глаз ядовитым порошком, проданным некой Таис-сьер, студенткой-медиком. Хитрым парням удалось раздобыть фальшивые свидетельства об увольнении, подкупив какого-то военного хирурга. Но многие из них следовали более простой процедуре: они не отвечали на призыв. Из двухсот сорока четырех призывников, которые должны были собраться на площади Вогезов 25-го Прайриала XI года, явились только пятьдесят восемь, и то, что эта доля должна была быть такой небольшой, похоже, не сильно удивило власти.
Тем не менее, так или иначе, набор был завершен, и молодые солдаты отправились в свой корпус. Но сколько из них исчезнет при первом же повороте? Считалось, что примерно десятая часть новобранцев сбежала таким образом. Жандармерия столкнулась с тем большими трудностями в их поимке, что население чаще всего оказывало им помощь; ибо в то время дезертирство считалось только простительным грехом. Несчастных жалели за то, что их против воли привели в чувство; их спрятали по их просьбе и, если понадобится, спасли силой.