Работа оказалась довольно сложной и местами опасной. В опасные зоны я запускал прихваченного с собой робота. Погруженный в "янтарь" он стал практически моим продолжением из-за отличного совмещения наших восприятий. Сканирование обоих массивов на повод неисправностей заняло около суток земного времени. Рутину я свалил на робота, периодически давая ему подсказки в запутанных ситуациях. Все это время разговор с Мадам шел на какие-то меланхоличные темы. А когда пошла корректировка процессов и замены некоторых блоков в массивах, на Мадам стало трудно смотреть без сострадания. Она сидела за столиком, положив голову на сложенные на столе кисти рук. Временами мне казалось, что ее восприятие действительности становилось неадекватным. В один из таких моментов, не утерпев, я плюнул на просьбу Мадам по возможности избегать прямого контакта с "временной конструкцией", называемой почеловечески телом. Едва я коснулся руки Мадам, меня пробила сильная боль, за мгновение успевшая достигнуть всех уголков моего тела. Я отдернул руку и увидел немного помутневший взгляд Мадам. Не знаю, что она думала или пыталась сказать, ей было больно. Несколько раз скорее для уверенности, как перед погружением в холодную воду вдохнув, я положил свои руки на ее кисти и, закусив от боли губу, нашел в себе силы прижаться своим лбом к ее лбу. И стала боль. Не знаю, как долго все это продолжалось. В краткие моменты ослабления боли я подбадривал Мадам, говоря ей, как маленькой девочке, какие-то нежные слова. Не стоит говорить, что никакого руководства над роботом я не осуществлял, умный малый сам разбирался в обстановке, ориентируясь по обстоятельствам. Боль на секунду уступила место какому-то мандражу и, наконец, схлынула окончательно. Мадам подняла голову. Мир начал стремительно набирать краски, разгоняя туман и сумрак. Странно, но в этот момент я почувствовал, что во мне копится какая-то инородная усталость. Голова наряду с полной ясностью становилась все тяжелее, сердце, казалось, начало пропускать такты. Мадам отдернула руки, и я, не удержав голову, "стукнулся" о стол. Но касание оказалось мягким, как будто я опустил голову на подушку. Лениво перевернувшись на бок, я почувствовал под собой ложе. Это походило на диван, на котором лежало мое настрадавшееся тело. Мадам сидела рядом за "ресторанным" столиком. - Наверное, так чувствовали себя раненные, когда в полевых условиях им делали операцию "живьем" без наркоза, - сказал я. - Вы как себя чувствуете, Мадам? - Замечательно, спасибо за поддержку, - улыбнулась она. - Надеюсь, тебе уже лучше, я исправила ошибки, пополнив твою энергетику. - Но почему тебе было так больно? - спросил я. - Может, ты не совсем та бездушная машина, какой представлялась мне? Откуда в этих цепях вообще может взяться такое понятие, как боль? - Фактически я - искусственное создание, которое можно назвать машиной, - спокойно улыбаясь, сказала Мадам. - Не суть важно из чего эта машина сделана.