[Картинка: img_129]
КОРОНАЦИЯ КАРЛА ВЕЛИКОГО В РИМЕ, 800 Г. Н. Э.
Если, как утверждалось, Карл был единственным монархом всего Средневековья, который до какой-либо глубины проник в секреты политической экономии, он не мог не видеть, что питание и поддержка государства заключались в гарантированном постоянстве землевладельцев среднего и низшего класса. Конечно, в то время, когда внутренняя организация государства состояла почти исключительно в отправлении правосудия, Карл не мог осуществить никаких крупных общих мер для повышения национального благосостояния; но он мог предоставить другим возможность пример того, как успешно заниматься сельским хозяйством. И он подал этот пример всей империи. Он был лучшим земледельцем в нем, его поместья были образцовыми заведениями, он лично за всем следил, сам просматривал все счета; и он даже требовал отчета о каждом волке, убитом на его территории. В других направлениях он также показал пути и средства увеличения национального богатства. Он обратил свое внимание на промышленность, которой, по крайней мере в немецких провинциях, все еще занимались только рабы; и учил в своих поместьях, как ими можно заниматься с прибылью.
Он охранял торговлю, которую в немецких провинциях вели в основном итальянцы и евреи, и открыл для нее новые пути. Вдоль Рейна тянулась торговая магистраль, соединяющая Средиземное и Северное моря. Другой маршрут вел от устья Эльбы к среднему Дунаю и разветвлялся там в одном направлении в сторону Черного моря, в другом-в сторону Адриатики. Развитие обширной промышленной деятельности на основе этих основ Карла было медленным и запоздалым; на данный момент они были не более успешными, чем те законодательные акты императора, которые запрещали вольному человеку всякую вражду и даже самооборону и приказывали ему сложить оружие в мирное время. Какой бы могучей ни была рука императора, все еще существовали остатки прежней личной свободы и нетерпения к сдержанности, которые даже он не смог преодолеть.
Таким образом, государство Карла Великого стремилось объединить в себе все различные элементы политической жизни, сложившиеся в христианско-германский период. В сочетании они должны были дополнять и уравновешивать, контролировать и постепенно проникать друг в друга. Духовенство и гражданское дворянство должны были как поддерживать, так и следить друг за другом. Чиновники и коммуны протягивали друг другу руку помощи, но в то же время держали друг друга в рамках. Корона объединяла все целое, но она была тем не менее фактически, если не юридически, ограничена и связана отдельными элементами государства. Был установлен определенный баланс сил, но его поддержание требовало большого мастерства и немалых затрат энергии. Могущественная личность Чарльза в значительной степени преуспела в этом, но его проницательность не преминула заметить, насколько сильны были индивидуальные интересы отдельных сословий и как трудно им было приспособиться к любой юридически регулируемой системе.
Не все получилось так, как он хотел и планировал. Политические институты Карла действительно были далеки от того, чтобы действительно проникнуть во все пределы его владений; идеал, который витал перед его духом, на самом деле осуществился только в его непосредственной близости, при его дворе. Согласно церковному и светскому характеру империи, личность императора была окружена многочисленным придворным духовенством и блестящей свитой светской знати. Во главе церковного дома стоял апокрисиарий, или архикапеллан; через его руки все церковные дела передавались императору, и он также взял на себя обязанности референдума. Ниже него был архиректор, который позже сам получил должность архиепископа. Самые подготовленные люди дела, самые достойные служители церкви, первые ученые того времени были среди придворного духовенства, которое было учебным заведением епископов империи и под руководством которого также находилась придворная школа, в то время самое известное учебное заведение на всем Западе. Как придворная часовня—весь корпус придворного духовенства—была центром всей церковной и научной деятельности, так и в верховном суде отправление правосудия и наука управления достигли своего пика. Здесь император либо председательствовал лично, либо был представлен графом палатином, который возглавлял гражданское дворянство и через чьи руки все юридические вопросы переходили к императору.
Для непосредственной службы лично королю назначались вассалы, на которых можно было смотреть как на образцы рыцарской подготовки. При дворе Карла встречались самые знатные и влиятельные люди со всех концов империи. Никто не входил в присутствие императора, кто не мог бы найти там соотечественника и в нем задохнуться. Служба в императорском дворце подчинялась строжайшим правилам; все было точно подогнано друг к другу, чтобы быть взаимовыгодным. Старшие мужчины получали помощь и поддержку от младших; последние находили наставления и пример в своих старших. Таким образом, двор был не только школой для духовенства, но и в не меньшей степени для дворянства. Благородные приличия и придворные манеры, которые позже стали отличительной чертой рыцарства, по-видимому, зародились при дворе Карла.
Подобно звездам вокруг солнца, паладины группировались вокруг великого императора, который затмевал их всех. Действительно, не блеском и пышностью внешнего облика он очаровывал взоры тех, кто приближался к нему; но его высокая, исполненная достоинства фигура сияла ослепительной славой, как некий высший свет, в котором, казалось, излучалась ясность его великого духа. Эти длинные белые локоны, украшавшие его голову в старости, большие пронзительные глаза, спокойный, безмятежный лоб, мощная фигура, постаревшая, но все еще не лишенная изящества,—вся эта картина не только глубоко запечатлелось в памяти его современников, но история и традиции крепко держались за это во все времена, и сегодня нет ни одного юноши, который не получил бы этого впечатления. За тысячу лет, прошедших с его времени, появилось много честолюбивых монархов, но ни один из них не стремился к более высокому идеалу, чем быть поставленным рядом с Карлом Великим; этим довольствовались самые смелые завоеватели, самые мудрые мирные принцы. Французское рыцарство более поздних времен прославляло Карла как первого рыцаря, немецкие граждане почитали его как отеческого друга народа и самого справедливого из судей. Католическая церковь поместила его в число своих святых; поэзия всех народов в последующие века неоднократно получала силу и энергию от его могучего облика. Возможно, никогда еще более богатая жизнь не проистекала из деятельности смертного человека.
Последние годы жизни Чарльза
В последние годы своей жизни Чарльз был меньше занят военными предприятиями, чем в более ранний период. Он передал военную славу своим сыновьям Карлу, Пепину и Людовику, с которыми он связал способных генералов в качестве советников. Пипину в Италии пришлось провести множество кампаний против армий греческого императора Никифора, который сверг Ирину с престола; только в 812 году византийский двор признал Карла императором, и границы Восточной и Западной империй были установлены. Примерно в то же время и княжество Беневенто наконец покорилось; оно осталось под властью лангобардских князей, но им пришлось платить дань Карлу. В Альпах и долине Дуная дела разрешились легче и быстрее после того, как Пепин разрушил королевство аваров. Граница, следующая за аварами, границы Коринфии и Фрианы, обрела четкие очертания, и славяне, жившие внутри и вдоль этих границ, признали суверенитет франков. В 806 году Карл, старший сын императора, также объявил войну богемии и сорбам; они были унижены, и для надзора за ними были установлены франкская марка на верхнем Майне и тюрингская марка на Заале, Гере и Унструте.
[793-814 н. э.]
Более упорными и опасными были войны против арабов на юго-западе империи. Прежние завоевания Карла снова были утрачены, и в 793 году арабы даже пересекли Пиренеи и напали на франкские владения. Но в 797 году франкской армии под командованием Людовика снова удалось проникнуть далеко в Испанию, и четыре года спустя Барселона пала. Основа для испанской марки была заложена, и ее масштабы постепенно увеличивались благодаря серии успешных кампаний. В то же время небольшие христианские государства, образовавшиеся в северные горы этой земли поднялись для мужественной защиты от неверных. Королевство Астурия теперь впервые обрело уверенность в постоянстве при храбром короле Альфонсо II. Овьедо был построен как королевский город, а Компостела возникла над могилой святого апостола Иакова, кости которого только что были чудесным образом обнаружены там. Почитание св. Яго ди Компостела и мужество рыцарского Альфонсо затем подтолкнули испанских христиан к дальнейшим успешным начинаниям. Деяния Карла послужили первым вдохновением для их побед, и Альфонсо, называвший себя слугой императора, положил к ногам Карла свою отборную добычу. В то же время баски, Памплона и вся Наварра вышли из союза с арабами, временно подчинившись франкам; и вдоль Балеарских островов, а также на побережьях Корсики и Сардинии франкские флоты уже с некоторым успехом сражались с арабскими пиратами.
Бесспорно, франкское оружие доказало, что оно намного превосходит некогда внушавшее страх мастерство арабов. Но теперь империя подверглась нападению новых врагов, которые штурмовали северные рубежи со страшной мощью и дикой жестокостью, казалось, получая доступ к обновленной силе в пылу битвы. Этими врагами были датчане. В прежние времена они казались дружественными и близкородственными братьями германских народов; но христианство и компактный союз Франкского королевства образовали прочную разделительную стену между немецким и Скандинавские народы и превратили кровную и расовую дружбу в самую ожесточенную вражду. Неутолимая любовь к свободе, смелая, и героического мужества, неисчерпаемой природной силой, дикой жаждой трофеев—все, что когда-то немцы так смертельна для Римской Империи была превращена теперь с этими сынами Севера против римско-германского суверенитета Карла и угрожал ей все большую опасность, поскольку датчане были опытные в морских, а также сухопутных боевых действий; в то время как франки, которые в течение длительного периода воевали только на суше, надо сначала научиться сражаться на нестабильный элемент волн. С помощью мореплавателей-фризов Карл снарядил свои первые флоты, и поскольку франкские моряки уже сражались в Средиземном море, защищая берега Италии и Галлии от арабов, то и франкские корабли вскоре стремились защитить побережья Северного моря от нападений врагов-скандинавов; но франки так и не смогли досконально ознакомиться с морской войной.
Обширная империя теперь была защищена от соседних земель и народов полным кругом сильно укрепленных и хорошо защищенных знаков, подобных дамбам для защиты тщательно обработанной равнины от наплыва диких наводнений. Франкские вассалы, обосновавшиеся здесь повсюду для защиты границ, образовали постоянную военную силу, всегда готовую к защите от ближайшего врага и, следовательно, также освобожденную от всякой службы в других частях империи. Эти вассалы, называемые Маркманнен, были, таким образом, своего рода военной колонией на завоеванной земле и находились под властью своих собственных графов, которые были наделены обширными полномочиями и были выбраны императором из самых храбрых воинов среди его знати. Эти графы назывались маркграфенами [отсюда и наше слово "маркиз"].
[814 г. н. э.]
Когда Карл Великий почувствовал приближение своего конца, он посадил своего младшего сына Людовика, своего единственного наследника после ранней смерти Карла и Пепина, на трон рядом с собой и собственноручно возложил императорскую корону на его голову в Ахене [Экс-ла-Шапель]. Четыре месяца спустя мир оплакивал смерть великого императора. 28 января 814 года Карл умер в своем дворце в Ахене на семьдесят втором году жизни и сорок шестом году своего правления.c
ЛЕГЕНДАРНЫЙ КАРЛ ВЕЛИКИЙ
Едва великий император скончался, как трезвая правда о его достижениях приобрела оттенки чудесного, и исторический Карл, слишком великий, чтобы понять, каким он был на самом деле, стал центром всего того богатства легенд, которое выросло в эпическую поэзию Франции. В 883 году словоохотливый старый монах в монастыре Святой Галлии на верхнем Рейне записал свою версию вторжения в Ломбардию, и благодаря его словам, которые делает красноречивой тема, можно впервые увидеть картину средневекового Карла Великого.
Рассказ монаха из Святого Галла