[944-970 н. э.]
Жестокость варяжского князя Игоря после его возвращения на Русь привела к тому, что он был убит своими мятежными подданными.[64] Ольга, его вдова, стала регентшей при их сыне Святославе. Она приняла христианскую религию и в 957 году посетила Константинополь, где приняла крещение. Император Константин Порфирогенит оставил нам отчет о церемонии ее приема при византийском дворе. Русский монах сохранил торговые договоры империи; византийский император записывает зрелище, которое позабавило русскую принцессу. О высоком положении, занимаемом Кифским двором в десятом веке, свидетельствует также стиль, в котором к нему обращался Константинопольский двор. Золотые быки римского императора Востока, адресованные русскому князю, были украшены висячей печатью, равной по размеру двойному солидусу, как и те, что были адресованы королям Франции.
РУССКАЯ ВОЙНА (970-971 Гг. Н. Э.)
[970-971 гг. н. э.]
Мы видели, что император Никифор II послал патрицианских Калоциров, чтобы побудить Святослава вторгнуться в Болгарию, и что византийский посол оказался предателем и принял пурпур. Святослав вскоре вторгся в Болгарию во главе мощной армии, которую золото, принесенное Калоциром, помогло ему снарядить, и разгромил болгарскую армию в великой битве 968 года н. э. Петр, король Болгарии, вскоре умер, и страна была вовлечена в гражданскую войну; воспользовавшись этим, Святослав взял столицу Престлавы и стал хозяином всего королевства.
Теперь Никифор заключил союз с болгарами и готовился защищать их от русских, когда Святослав был вынужден вернуться домой, чтобы защитить свою столицу от патцинаков. Никифор помог Борису и Роману, сыновьям Петра, вернуть Болгарию и заключил наступательный и оборонительный союз с Борисом, который занял трон. После убийства Никифора Святослав вернулся, чтобы вторгнуться в Болгарию с армией в шестьдесят тысяч человек, и его предприятие приняло характер одного о тех великих вторжениях, которые оторвали целые провинции от Западной империи. Его армия была увеличена договором с патцинаками и союзом с венграми, так что они начали мечтать о завоевании Константинополя и надеялись передать Восточную империю от римлян Византии русским. Византийской империи повезло, что ею правил солдат, который знал, как извлечь выгоду из ее превосходства в тактике и дисциплине. Русский не был невеждой в стратегии, и, обеспечив себе фланг своим союзом с венграми, он вошел во Фракию через западные перевалы горы Хемус, в то время самой оживленной дороги между Германией и Константинополем, по которой венгры имели обыкновение совершать свои грабительские набеги на империю.
Иоанн Зимишес был занят на Востоке, когда Святослав завершил второе завоевание Болгарии и перевалил гору Хемус, рассчитывая с такой же легкостью покорить Фракию во время отсутствия императора, в 970 году н. э. Империя все еще страдала от голода. Святослав взял Филиппополь и убил двадцать тысяч жителей. Посольство, посланное Цимисхием, было отпущено с требованием дани, и русская армия двинулась на Аркадополь, где одна дивизия была разбита Бардасом Склером, а остальные снова отступили за гору Хемус.
Следующей весной 971 года император Иоанн выступил в поход во главе армии из пятнадцати тысяч пехотинцев и тринадцати тысяч кавалеристов, помимо телохранителей из отборных войск, называемых Бессмертными, и мощной батареи полевых и осадных машин.[65] Флот из трехсот галер, сопровождаемый множеством небольших судов, был отправлен, чтобы войти в Дунай и отрезать коммуникации русских с их собственной страной.[66]
Император Иоанн выступил из Адрианополя незадолго до Пасхи, когда не ожидалось, что византийский император выйдет на поле боя. Он знал, что перевалы на великой восточной дороге были оставлены русскими без охраны, и он провел свою армию через все ущелья горы Хемус, не встретив никаких трудностей. Русские войска, дислоцированные в Прештлаве, которые должны были охранять перевалы, вышли навстречу императору, когда услышали, что он вошел в Болгарию. Вся их армия состояла из пехоты, но солдаты Были закованы в кольчуги и привыкли противостоять легкой кавалерии патзинаков и других турецких племен.[67] Однако они оказались не в силах противостоять тяжеловооруженным уланам императорской армии; и после энергичного сопротивления были полностью разбиты Иоанном Зимискесом, оставив восемьдесят пять сотен человек на поле битвы. На следующий день Престлава была взята эскаладой, и отряд из семи тысяч русских и болгар, пытавшихся защитить королевский дворец, который был укреплен как цитадель, был предан мечу после доблестной обороны. Сфенгелосу, командовавшему этой дивизией русских войск, и предателю Калоциресу удалось бежать в Дористолон, где Святослав сосредоточил остальную армию; но Борис, король Болгарии, со всей своей семьей был взят в плен в своей столице.
[Картинка: img_56]
Типы ранних кольчуг.
Император, отпраздновав Пасху в Престлаве, двинулся с Плисковой и Динеей в Дористолон, где Святослав все еще надеялся на победу, хотя его положение с каждым днем становилось все более опасным. Византийский флот вошел в Дунай и занял свою позицию напротив города, отрезав все коммуникации русских по воде, в то время как император расположился лагерем перед стенами и блокировал их по суше. Цимисхий, зная, что ему придется иметь дело с отчаянным врагом, укрепил свой лагерь рвом и валом в соответствии с старая римская модель, которая традиционно сохранялась византийскими инженерами. Русские, окруженные стенами Дористолона, были более многочисленны, чем их осаждающие, и Святослав надеялся, что сможет открыть свои коммуникации с окружающей страной, начав общее сражение на равнине до того, как все укрепления вражеского лагеря будут завершены. Он рассчитывал отразить атаки византийской кавалерии, построив своих людей в квадраты, и, поскольку русские солдаты были прикрыты длинными щитами, доходившими до их ногами, он ожидал, что сможет, продвигая свои квадраты, как движущиеся башни, очистить равнину от врага. Но в то время как византийские легионы встретили русских спереди, тяжеловооруженная кавалерия атаковала их с длинными копьями во флангах, а лучники и пращники под прикрытием хладнокровно следили за тем, чтобы пронзить каждого человека там, где отверстие позволяло проникнуть их снарядам. Сражение, тем не менее, продолжалось весь день, но вечером русские были вынуждены, несмотря на свою отчаянную храбрость, отступить в Дористолон, так ничего и не добившись.
Пехота севера теперь начала ощущать свою неполноценность по сравнению с опытной кавалерией Азии, облаченной в пластинчатые доспехи и дисциплинированной долгими кампаниями против сарацин. Святослав, однако, продолжал защищаться скорее серией сражений, чем вылазками, в которых он предпринимал отчаянные попытки прорваться сквозь ряды осаждающих напрасно, пока, наконец, не стало очевидно, что он должен либо заключить мир, либо умереть на поле битвы, либо умереть от голода в Дористолоне. Прежде чем смириться со своей судьбой, он сделал последнее и в этом случае русские сражались с таким отчаянием, что современники приписывали победу византийских войск не превосходящей тактике императора, не дисциплине армии ветеранов, а личной помощи св. Феодор, который счел необходимым возглавить атаку римских копейщиков и сам потряс копьем вместе с русскими, прежде чем их фаланга могла быть сломана. Победа была полной, и Святослав отправил послов к императору, чтобы предложить условия мира.
Осада Дористолона длилась уже более двух месяцев, и русская армия, хотя и сократилась из-за неоднократных потерь, все еще насчитывала двадцать две тысячи человек. Доблесть и презрение к смерти, проявленные варягами в бою, убедили императора в том, что это приведет к потере многих храбрых ветеранов, если они будут настаивать на том, чтобы они сложили оружие; поэтому он был готов пойти на соглашение, и мир был заключен при условии, что Святослав сдаст Дористолон со всей добычей, рабами и пленными, находящимися во владении варягов. Русских и обязаться поклясться в вечной дружбе с империей и никогда не вторгаться ни на территорию Херсона, ни в королевство Болгария; в то время как, с другой стороны, император Иоанн обязался разрешить русским спуститься по Дунаю на своих лодках, снабдить их двумя медимни пшеницы для каждого выжившего солдата, чтобы они могли вернуться домой, не расходясь для грабежа для их пропитания, и возобновить старые торговые договоры между Киевом и Константинополем, июль 971 года.
После заключения договора Святослав пожелал лично побеседовать со своим завоевателем. Иоанн спустился на берег Дуная, облаченный в великолепные доспехи, в сопровождении блестящей свиты верховых стражников. Невысокая фигура императора не была недостатком там, где он отличался красотой своего коня и великолепием своих рук, в то время как его светлое лицо, светлые волосы и пронзительные голубые глаза привлекали всеобщее внимание к его смелому и добродушному лицу, которое хорошо контрастировало с темными, мрачными лицами его приближенных. Святослав прибыл по воде в лодке, которой сам управлял веслом. Его одежда была белой и ничем не отличалась от одежды тех, кто был под ним, разве что была чище. Сидя на корме своей лодки, он некоторое время беседовал с императором, который оставался верхом недалеко от берега. Внешний вид смелого варяга возбудил большое любопытство и так описан историком, который был близок со многими из тех, кто присутствовал на собеседовании: русский был среднего роста, хорошо сложен, с сильной шеей и широкой грудью. У него были голубые глаза, густые брови, приплюснутый нос и выбритая борода, но верхняя губа была затенена длинными и густыми усами. Волосы на его голове были коротко подстрижены, за исключением двух длинных прядей, которые свисали с каждой стороны его лица и, таким образом, носились как знак его скандинавской расы. В ушах у него были золотые серьги.
Святослав немедленно покинул Дористолон, но ему пришлось зимовать на берегах Эвксинского моря, и голод поредел в его рядах. Весной он попытался пробиться через территорию патцинаков со своей уменьшившейся армией. Он потерпел поражение и погиб у порогов Днепра. Кур, князь пацинаков, стал обладателем своего черепа, который он превратил в чашу для питья и украсил моральной максимой, несомненно, не менее подходящей для его собственного черепа, если бы он попал в руки других:“Тот, кто жаждет чужой собственности, часто теряет свою собственную.” Мы уже имели случай отметить, что череп византийского императора Никифора I украшал праздники болгарского царя; череп русского государя теперь изображен в шатрах турецкого племени.
[971-988 н. э.]
Результаты кампании были столь же выгодны для Византийской империи, сколь и славны для императора Иоанна. Болгария была завоевана, в Дористолоне был создан сильный гарнизон, и Дунай снова стал границей Римской империи. Мир с русскими продолжался примерно до 988 года, когда по какой-то неизвестной причине ссоры Владимир, сын Святослава, напал на Херсон и завладел им, перекрыв воду.
Греческий город Херсон, расположенный на крайнем краю древней цивилизации, веками спасался от обнищания и деморализации, в которую эллинская раса была ввергнута римской системой концентрации всей власти в столице империи. Херсон веками управлялся собственными выборными магистратами, и только в середине девятого века император Феофил уничтожил его независимость. Когда Владимир, государь России, напал на него в 988 году, он был предан в его руки священником, который сообщил ему, как перекрыть воду. Главной целью честолюбия всех князей Востока, начиная со времен Ираклия и заканчивая последним Комнином Трапезундским, было заключение брачных союзов с императорской семьей. Владимир получил руку Анны, сестры императоров Василия II и Константина IX, был крещен и обвенчан в церкви Панагии в Херсоне. Чтобы успокоить тщеславие империи, он притворился, что сохраняет свои завоевания в качестве приданого своей жены. Многие священники, обратившие русских в христианство, и многие художники, украшавшие самые ранние русские церкви картинами и мозаиками, были уроженцами Херсона. Церковь возвела Владимира в ранг святого; русские присвоили ему титул“великого”.