Тамара и Фёдор работали в одном цехе. Не особо молодые люди (обоим за тридцать), они ощутили спокойную симпатию друг к другу и расписались. Родили двух дочерей. В свидетельствах о рождении они были Клавдия и Мария, а в семье девочек ласково называли Кланя да Маня.
Разница в два года, то сближала сестёр, то отдаляла. Наконец, в 16 и 18 лет, они стали почти равны. Внешность им выпала заурядная, но старшая - Кланя, была шустрой, острой на язычок и, владея секретами макияжа, из неприметной мушки легко превращалась в яркую бабочку.
Она и Маню приукрасить пыталась, но эффект получался обратный - девушка резко "набирала" лет и выглядела вульгарно. Тяжёлые веки, толстые губы, редкие реснички и круглое лицо с несмелым намёком на брови - вся эта "красота" в естественном виде гораздо лучше смотрелась. Клава подарила сестрёнке гигиеническую помаду с ароматом клубники и на этом дружба Мани с косметикой завершилась.
Закончив школу, Клавдия поступила в торговое училище с дальним прицелом приблизиться к дефициту. Подражавшая ей во всём Маня, в школьном УПК записалась в группу с профориентацией "продавец промышленных товаров."
Знакомиться с профессией было интересно, но после девятого класса, в первую неделю летних каникул, школярок направили на практику в магазин "Малышок." И тут Маня, вместе с подружками, стала свидетельницей ревизии в одном из отделов.
Кажется, она случилась из-за жалобы какого-то покупателя. Выявили некоторую недостачу и на складе дефицитные товары, припрятанные для нужных людей. С продавщицами, в отдельном кабинете, строго беседовали какие-то дяденьки в штатском и выходили девушки оттуда бледными и заплаканными.
Одна уволилась по собственному желанию, ещё двоих по нехорошей статье проводили. В Маню вошёл такой испуг от увиденного, что решила:"Никогда и никакой ответственности! Неважно кем быть, главное - спать спокойно." Специализацию в УПК менять не стала, но на занятия ходила без интереса, зная, что ей это никогда не пригодится.
Получив школьный аттестат, с неделю побездельничала, ломая голову, где себя применить и тут увидела объявление: на почту, неподалёку от дома, требовалась уборщица. Пошла "просто так."
Узнала, что зарплата определена в 75 рублей. Работать с трёх часов до шести. Воскресенье и понедельник выходные дни. Иногда нужно генералить, но помещения не особо просторные, не надорвёшься.
А если желание есть, между делом, можно подрабатывать дворником на территории с "носовой платок," и тогда на руки будет доставаться почти сотня рубликов!
Так у Марии появилась трудовая книжка с записью "уборщица помещений," а дворником она по чьей-то трудовой работала и об этом молчать следовало. Клава сестру высмеяла:"Будешь всю жизнь с шваброй обниматься!" А родители отнеслись спокойно, любой труд уважая.
Судьба почесала затылок:"Чего бы ещё добавить в Манину жизнь?" и подбросила ей кавалера: молодого водителя Витю, доставлявшего на почту посылки. Лопоухий, нескладный, но ведь и Маша не Бриджит Бардо.
Их роман не отличался яркостью - иногда ходили в кино, но чаще просто на скамейке сидели и лузгали семечки: Витя оказался большой мастер их жарить.
Между тем, Клавдия, уже работавшая в колбасном (часто без колбасы) отделе, готовилась к большому событию - к свадьбе! Жениха ей судьба подобрала видного, годами старше, и работал он бригадиром кровельщиков, неплохие денежки зарабатывая. И даже квартира у него имелась кооперативная.
Уже заказали столовую, по талонам купили белые туфельки, и пышное платье висело в шкафу. Клава ходила счастливая, прекрасная даже без косметики. И тут Маня возьми, да и испорть ей настроение. Витёк виноват! Заявился к Маше с букетом из семи алых роз. И не каких-то там, "огородных," а на длинных стеблях, с полураскрывшимися бутонами.
Секрет был прост: Витина мама, учительница младших классов, получила чудесные цветы от родительского комитета на День учителя. Витя их выпросил и Маше преподнёс с выражением таинственности на лице:"Где взял, там уж не растут."
Маня, сходив с парнем в кино, весь вечер любовалась цветами и в сто пятый раз спрашивала сестру:"Красивые, правда?" Клава сама не поняла отчего у неё испортилось настроение. Вот бесил этот "чудесный" букет и всё! И довольная, круглая мордаха сестрицы злила.
Её жених часто приходил на свиданья с цветами, водил Клаву в кафе-мороженое и на концерты с дорогими билетами, но вот ТАКИХ роз не дарил! Сёстры легли спать и Кланя не выдержала, зашептав:"Думаешь, Витька любит тебя?" "Не знаю. Пока не говорил таких слов,"- охотно откликнулась Маня. "А я уверена, что он скоро в койку тебя потащит!"
"Как это - в койку? Мы целовались два раза. Он застенчивый" "Вот-вот. Я слышала про таких тихих. Толком никуда не водят, про любовь молчат. А потом отключат девчонке мозги вот таким царским букетом и лишат самого ценного, что у неё есть. Без всякой свадьбы!"
Маня засопела обиженно:"Витя не такой. И про любовь не обязательно говорить. Когда близко сидим, мне кажется, я стук его сердца слышу." Кланя усмехнулась:"Это физически невозможно. Волнуюсь я за тебя, дурёха. Выйду замуж, съеду, а ты наворотишь гору глупостей." "А как быть?"- доверчивая Маня забеспокоилась. "Проверим твоего Витьку на тухлость!"- зевнула Клава.
Простой план вскоре исполнился. Родителей дома не было и, когда Витя пришёл, ему открыла не Маша, а Клава. Она сказала, что сестра в магазине и парень может её подождать. На самом деле, девушка затаилась в соседней комнате, в ожидании, как кавалер станет на каверзные вопросы опытной старшей сестры отвечать.
Её, правда напрягло, что для разговора Клава надела лучшее платье и целый час красила ресницы. Впрочем, она всегда была модницей и кокеткой. Но что это? Из зала донеслась музыка - Клава в радиолу пластинку поставила. "Там, где клён шумит, над речной волной..."- печалился о прошедшей любви солист ВИА "Синяя птица."
Ещё выждав немного, Маня выглянула: посреди комнаты в медленном танце качалась Кланя, сцепив тонкие руки на шее у Вити. Он был к Маше спиной, а Клава, заметив сестру, подняла к нему румяное личико близко-близко и ...
Поцелуи Вити и Маши были застенчивые, быстрые, а этот поцелуй длился и длился. "Ну вот, что и требовалось доказать!" - оттолкнув Виктора, буднично произнесла Клава. Маша прошла мимо них в ванную и закрылась. Нет, не плакала. Ей просто расхотелось жить.
На другой день оформила на работе отпуск, с последующим увольнением, а на Витю даже смотреть не хотела и объяснений не слушала. И отказалась быть у сестры на свадьбе свидетельницей, очень разозлив Клаву. "Где я теперь другую возьму?"-вопрошала она.
"У тебя подружек полно," - отмахнулась Маша. "Да, но мне нужна такая, чтоб мою красоту подчёркивала!" "Хочешь сказать, что некрасивей меня не найти?" Клава закатила глаза:"Иногда ты непозволительно умная, Машка!"
Сыграли свадьбу. Молодые отбыли в квартиру супруга, а Маня с родителями вернулась домой. Вынула из альбома фотографию Клавы и, глядя в глаза с прищуром от смеха, прошептала:"Сегодня ты счастлива. Но, когда-нибудь, и я украду у тебя самое дорогое."
Шло не просто время, а годы, годы. Клава жила счастливо с мужем в другом районе и у своих очень редко бывала. С её родившимся сыном нянчилась свекровь, она же поддерживала деньгами - свёкор мотался вахтой на север. А что возьмёшь с Тамары, Фёдора и, тем более, с Маши - теперь заводской уборщицы?
Мария, однообразно живя с набирающими возраст и болячки родителями, терзалась:"Неужели никто меня не полюбит? Скупая судьба вытряхнула из рукава для меня только Витю, а я глупо его потеряла." Женщине подходило к сорока и она уже понимала, что Виктор поступил некрасиво, но скорее был втянут в сети, хитрой Клавой расставленные.
Умер папа сестёр - Фёдор. За ним последовала Тамара. Ничего удивительного - той же Марие исполнилось пятьдесят лет. Она по прежнему мыла полы, а ещё у неё отношения со старшей сестрой восстановились. Вроде бы не помня обид, приезжала в её однокомнатную квартирку с пирогами. Печь Маня умела, да и вообще мастерица была готовить.
Судьба Клавы переменилась. Через двадцать лет брака, муж с ней развёлся. Жильё продали и купили две однокомнатные. Свою бывший муж подарил старшему сыну, и тот от матери совсем отдалился. Вместе с отцом занимался изготовлением дачной мебели и беседок. С Клавой остался младший сын - Дима. Парень закончил колледж и в армии отслужил.
Работал менеджером в строительном магазине, очень осуждая уход и женитьбу отца на своей ровеснице. Они и раньше были чужими - мужчина не хотел второго ребёнка, а теперь даже не созванивались.
Мать Дима жалел, но и устал от неё до чёртиков. В общем-то, из-за малых квартирных условий. Он бы съехал, но платили мало, да и Клава постоянно говорила:"Я верю, Дима, что ты не предашь меня, как твой отец."
С внимательным сочувствием, Маня выслушивала нытьё старшей сестры, а сама то и дело переводила разговор на племянника Диму: что он любит, есть ли девушка, каков характер и что Клаву в нём раздражает. Постепенно "нарисовался" портрет племянника, странным образом напоминавший саму Машу.
В Диме напрочь отсутствовали амбиции, он был доволен малым - лишь бы душевное спокойствие не нарушалось. Любил вкусно поесть, любой компании предпочитал телевизор или несложную компьютерную игру. По субботам позволял себе пиво с вкусняшками и, пережив, любовную трагедию, на девушек стал смотреть потребительски.
Ошибка Клавдии состояла в том, что в сыне она поощряла лишь небрежное отношение к девушкам, не желая женитьбы. За остальные пункты часто пилила любимого сына, а ещё - неважно готовила. Маше она говорила:
"Он ведь умница, но ведёт себя, как ленивый кот. Если б не я его родила, то поверила бы, что он твой сын, Маня. Такой же без инициативный, к одной работе привязанный. Хорошо, хоть колледж его уговорила закончить. Одно радует - жениться не намерен. Жить без него я не смогу. Вот бы нам с тобой махнуться квартирами! Ты одна, а нам с Димой было бы попросторнее."
"Надо подумать. Диму я мало знаю, и он мне пока чужой. Вот если бы вспыхнули родственные чувства - быть может, и согласилась бы,"- хитро-мудро раскидывала сети Маня. И Клавдия в них вскоре попала. То есть, та заманивала к себе Диму, а Клава не возражала, не понимая прицела.
Под разными предлогами, Мария стала к себе зазывать племяша: шкаф передвинуть, помочь побелить потолок в кухне, выбрать ноутбук. "Чтоб путные игры тянул,"- подмигивала она Диме.
Откуда у уборщицы деньги? Так она уж лет десять, как в двух компаниях полы мыла! Два дня в одной, два дня в другой. Около тридцаточки выходило. На себя тратила мало - на коммуналку уходило больше. Вот и накопилось кое-что.
А ещё не боялась кредитов - небольших и взятых с умом. Несколько месяцев у Марии ушло на "приручение" племянника. Клава опомниться не успела, как сын стал оставаться у тётушки с ночевой.
Она его излишне не тормошила, не надоедала нудными разговорами, с удовольствием слушала остренькие анекдоты, вкусно кормила и "открыла" свободный вход его очередной, необременительной подруге. Естественно, с ночёвкой. Впрочем, последним Дима не злоупотреблял, не желая влипнуть во что-то серьёзное.
Племянник приохотил тётушку к компьютерным играм и они нередко обгоняли друг друга в автомобильных гонках. По субботам вместе выпивали по паре бутылочек пива - Маня и до Димки такое себе позволяла под вкусную рыбку. Разница больше, чем в четверть века, не мешала им "закорешиться," как выразился однажды Дима.
Конечно, без мужского эгоизма не обходилось - тётка готовила, предоставляла свежее постельное бельё и на удивление виртуозно наглаживала мужские рубашки. Но, во первых, ей это явно нравилось.
А во-вторых, Дима вкладывался в бюджет деньгами, охотно сопровождал тётушку в супермаркет (тогда же и для матери набирал пакет), и выполнял случавшуюся мужскую работу. Маня быстро просекла, что главное не требовать моментального исполнения "задач." Озвучивала и "отползала," давая "мужику" выдержать паузу и, как бы самому захотеть сделать то или это.
И хотя Клавдия выла в трубку:"Ты меня предал!" Дима так не считал. На момент переезда к тётке ему исполнилось двадцать шесть лет. Он кое-что повидал (хоть ту же армию), материально ни от кого не зависел и посчитал себя в праве дышать там, где вольготнее.
Мать с ним то сюсюкала, как с пацаном, то отчитывала, как его же. Никогда не догадывалась спросить:"У тебя есть возможность сделать то и то?" Руководила:"Сходи за картошкой в подвал. Прямо сейчас. Завтра суббота - в восемь ноль-ноль нас будет ждать молочница с творогом."
Там вес, то набирался в три килограмма- масло, десяток яиц, творожок. Могла бы дать отоспаться Димке, но Клавдия обожала сопровождение сына. И, если с тёткой, делая закупки в супермаркете, они толкались возле полок, как дети, шутливо переговариваясь, с матерью всё происходило чинно и строго. Она впереди, Димка - сзади, с тележкой.
И ещё она "не позволяла" приводить девушку даже в своё отсутствие. И жениться, между прочим, не благословляла. Диме надоело изображать "милого сына несчастной, дорогой маменьки," поэтому он сбежал к тётке.
В ней гармонично сочетались женская, чуть ли не материнская забота с готовностью прикольнуться. И современную жизнь тётя Маня научилась воспринимать так, как она есть. Да, хоть с тем же личным: "Мало ли, что не жена - ночуйте!" А про женитьбу говорила:"Надумаешь - я с готовностью и распростёртыми объятиями приму!"
В свою очередь, Дима открыл Марие истину, многими воспринимаемую, как крамольную. Он сказал, как-то за чаем душевным:"Вот почему человек считается состоявшимся, если создал семью, детей нарожал и бьётся возле них, как рыба об лёд? А просто для себя жить нельзя? Почему в этом случае говорят:"Зря небо коптит?" Не зарекаюсь, может и я женюсь - жизнь не завтра заканчивается, поворотов много. Но идти в ЗАГС только потому, что "так принято," я не желаю."
Слова племянника, представителя "младого, незнакомого племени," стёрли в Марие восприятие своей судьбы, как неудавшейся. Она научилась думать:"Я всем довольна. Кто-то из хрустального стакана воду пьёт, а мне и из простого, гранёного вкусно. И не буду я огорчаться, что из хрусталя не пила."
Впрочем, легко так рассуждать, когда ты не одна. Теперь Маня сестру Кланю жалела и зла на неё не держала. Одобряла, когда Дима мать проведывать шёл. Хотя иногда сердце "жим-жим" делало:"А вдруг там останется?" Потому, что жить без Димки она не могла - привязалась за пять лет, как к сыну родному.
P.S. Маню, вернее Марию Фёдоровну, я знала несколько лет. Она была уборщицей и в нашей компании. Замечательной, нужно признать. Своей работой не тяготилась и считала не хуже, любой другой. Говорила: "Профессиональная уборщица важнее среднего инженера." Я аплодирую.
Почему в прошедшем времени о ней говорю? Так уволилась, по настоянию племянника. Дима ей сказал, что хватит в двух местах надрываться. Мария Фёдоровна выбрала офис компании, расположенной поближе к дому, а от нас ушла. После неё у нас долго менялись уборщицы. А ещё говорят, что незаменимых нет.
Благодарю за прочтение. Подписывайтесь. Голосуйтесь. Лайкните, если рука поднимется. Лина
#семейные отношения #истории из жизни, рассказы #воспитание детей #пожилой возраст, старики #родственные отношения
