Ни в коей мере не обескураженный этим обратным, брат Хоруджа, Хайр ад-Дин, более известный под именем Барбаросса, преуспел в том, чтобы жители Алжира признали его правителем и установили свое господство на прочных основаниях по всей стране; он загнал испанцев обратно в Оран, где держал их взаперти. Тем не менее страх перед численным превосходством христиан и изменчивостью арабского духа заставил его искать для своих государств защиты верховного правителя, который по его просьбе послал ему войска турецкого ополчения из Константинополя. Затем Барбаросса принял титул регента и от имени османского султана осуществлял высшую власть над всеми государствами Алжира.
Мы стали свидетелями в Азии постепенной замены турок арабами в качестве защитников мусульманской веры; и теперь мы будем содействовать повторению того же процесса в Африке. Это тоже была эпоха величайшей власти султанов в Константинополе. Сулейман, владыка Египта, Малой Азии, Греции и Болгарии, угрожал одновременно Персии и Венгрии, и он один был способен защитить Африку от грозной мощи Карла V. Отнюдь не повредив делу ислама, прибытие этих новых союзников в Магриб должно было придать ему новый импульс; но произошло как раз обратное. С того дня, когда арабы пришли в подчинение туркам, всех благородных чувств и великодушных порывов, которые, прежде чем характеризуется им дали место в безнадежном состоянии холуйства и деградации; кланялся под игом наглого военного ведомства, которые добивались послушания, на острие меча, они были лишены этой естественной гордости, которые отличают их от других рас, и мало-помалу впал в жестоких оцепенения, которое было свое сложившееся состояние в наше время, и который вызвал нам их судить незаконно, как показывает антагонизм по отношению ко всем идеям цивилизации.
[1534-1541 гг. н. э.]
Турки господствовали не только над Алжиром, но и над Тунисом и Триполи, и именно Барбароссе они были обязаны этими дальнейшими триумфами. Назначенный Сулейманом командующим османским флотом, брат Хоруджа счел необходимым отплатить за это отличие блестящими заслугами. Дав убежище в Алжире свергнутому принцу из дома Абу Хасса, Барбаросса явился в Тунис якобы с целью восстановления его законного правителя, но на самом деле для того, чтобы проложить путь к османскому владычеству. Сулейман, ознакомленный с его замыслами, публично присвоил титул восстановленного принца, который сразу же после этого был похищен: и Барбаросса захватил форт и город Голетта и подавил восстание жителей от имени османского правителя, которому они долгое время находились в подчинении.
Тем временем христианские монархи с тревогой наблюдали, как столицы варварских государств переходят во владение державы, уже столь грозной; и Карл V, король Испании и император Германии, решил немедленно остановить рост османского владычества. Приняв сторону Абу Хасса, он отправился в 1535 году с войсками, собранными из Нидерландов, Италии и Сицилии, и высадился недалеко от развалин Карфагена. Барбаросса смог обеспечить крепость Голетта, но не смог сплотить под своим знаменем арабские племена; и Голетта, храбро защищенная Синаном, евреем-отступником, была взята христианскими силами. Сам Тунис, потерпевший поражение от Барбароссы, был вынужден открыть свои двери победителям, и все его богатства стали добычей европейских солдат. Принц из дома Абу Хасса, интересы которого отстаивал Карл V, был восстановлен на троне при следующих условиях: (1) что он должен был владеть королевством Тунис в качестве феода короны Испании; (2) что все рабы-христиане должны быть освобождены без выкупа; (3) что подданные императора в его владениях должны быть свободны в своих владениях. заниматься торговлей и исповедовать христианскую религию; (4) выделить двенадцать тысяч крон на содержание испанского гарнизона в Голетте; и (5) передать все порты королевства Тунис в руки императора. Какой бы блестящей ни была эта экспедиция, она не уничтожила полностью африканское пиратство, поскольку Алжир все еще оставался нетронутым. Преемник Барбароссы, Хасан Ага, совершил новые грабежи и вскоре перехватил всю торговлю на Средиземном море. Возникла необходимость установить охрану вдоль берегов Италии, Сицилии и Испании, чтобы предотвратить вторжения берберских пиратов, которые, как утверждалось, тайно поощрялись арабами, все еще проживающими на континенте. Карл V собрал новый флот и взялся за сокращение Алжира (1541). Но стихия была против него с самого начала, и, будучи атакована в благоприятный момент алжирскими турками и некоторыми арабскими племенами, чей религиозный фанатизм был возбужден, имперская армия потерпела полное и катастрофическое поражение.
[1541-1800 гг. н. э.]
Это неудачное предприятие также восстановило перевес турок. Как только обстоятельства позволили, они послали флот против рыцарей Святого Иоанна, которых Карл V сделал хозяевами Триполи, и отвоевали государство в 1551 году. Правительство было передано в руки знаменитого Драгута, которому десять лет спустя совместно с Пиали-пашой предстояло одержать еще одну великую морскую победу.
После битвы при Лепанто Иоанн Австрийский двинулся на Тунис, который оказал лишь слабое сопротивление; однако едва он повернулся спиной к завоеванным владениям, как Синан-паша поспешил из Триполи и повсюду восстановил власть султана. Отныне турки были хозяевами всего Туниса и Алжира, и экспедиции, направленные против них, больше не имели никакой цели, кроме как потребовать возмещения ущерба или наказать их за акты пиратства.
С другой стороны, Марокко всегда оставалось независимым от османского правления. На смену меринидам в пятнадцатом веке пришли оатазы, которых, в свою очередь, сменили шерифы, династия которых продолжается по сей день. На ловких личностей, создавших величие Марокко, смотрели как на законных потомков Мухаммеда, и престолонаследие перешло к братьям правящего короля, а не к его детям. Этот закон стал причиной многих волнений в государстве, и в 1578 году он послужил предлогом для известного экспедиция, направленная против Марокко домом Себастьяном, королем Португалии. После смерти шерифа Абдаллы его сын, Мулей Мухаммед, сначала имел преимущество перед своим дядей в споре за престолонаследие; но, будучи, наконец, побежденным, Мухаммед отправился в Португалию, где надеялся убедить короля обещанием больших наград помочь ему в получении короны. Охваченный энтузиазмом, Себастьян отправился в путь; и, имея в своем распоряжении герб, который носил Карл V при въезде в Тунис, он вообразил, что должен превзойти все подвиги этого императора и, возможно, занять крест над мечетями Марокко и Феса. Однако арабы при Каср-эль-Кебире поставили его в невыгодное положение, и он со своим небольшим отрядом оказался перед ужасной альтернативой: одержать победу или встретить смерть. В этот величайший момент мужество Себастьяна не покинуло его; оно послужило тому, чтобы прославить его поражение и моменты смерти. Два конкурента также погибли в тот же день: один утонул в реке Муказин, а другой-в результате лихорадки, которой он пренебрег в спешке и пылкости своих приготовлений. Осмысленные этим ужасным опытом, португальцы не возобновляли своих попыток против Африки, и шерифам оставалось только подавлять внутренние разногласия, которые так часто возникали в их владениях.
Таково было положение арабов в Африке в семнадцатом веке. В Марокко они все еще имели некоторое превосходство, но в Алжире, Тунисе и Триполи турки стали хозяевами прибрежных городов и установили над ними самое суровое правление. Различные племена, вооруженные друг против друга хитрой политикой своих угнетателей и запуганные частыми и кровавыми казнями, платили требуемую от них дань, не смея роптать, и даже не мечтали сбросить ярмо, под которым они трудились.
Теперь мы вернемся к арабам в Испании, которые нанесли первый и самый сокрушительный удар по империи Альмохадов. В дополнение к гарнизонам, которые африканцы разместили среди них, население все еще должно было сопротивляться господству христиан; и для достижения этого было бы необходимо самое совершенное единство с полной жертвой всех частных интересов национальному благосостоянию. Но, как мы видели, вместо того, чтобы иметь прочно сформированное центральное правительство, испанские арабы были разделены на ряд независимые государства, и католические князья воспользовались этим расчленением, чтобы по отдельности преодолеть их. Яков I, не удовлетворившись завоеванием Балеарских островов, предпринял попытку овладеть Валенсией и в своем энтузиазме по поводу этого проекта воздержался от того, чтобы настаивать против Тибо де Шампани на правах, которые его происхождение давало ему на корону Наварры, тем самым приобретя для себя союзника в лице принца, который мог бы оказать ему существенную помощь. Король Валенсии изо всех сил старался защитить свои владения, но разобщенность среди мусульман и недобросовестность вали, которые за взятки передали врагу все города, прилегающие к столице, привели к тому, что Валенсия, наконец, была окружена как по суше, так и по морю. Слишком слабый, чтобы сопротивляться дольше, мусульманский король призвал на помощь других властелинов Африки, но все были слишком заняты своими собственными делами, и Валенсия попала в руки Джеймса (Джеймса), при условиях, которые позволили жителям покинуть ее на свободе или остаться при полной защите своей собственности и религиозной свободы (1238).
[1238-1245 гг. н. э.]
Завоевав Валенсию, Яков затем попытался распространить свое владычество на королевство Мурсия, но король Кастилии мощным вмешательством (1241) сумел отвратить его от всех планов расширения. Королевство Мурсия, менее могущественное, чем королевство Валенсия, было разделено между великим множеством различных племен, вожди которых, завидуя власти друг друга, поспешили подчиниться Фердинанду III при наилучших условиях, которые они могли получить. Один только вали из Лорки боролся за независимость; но два года спустя его города также были взяты штурмом, и все королевство Мурсия перешло к короне Кастилии.
Кроме того, с 1232 года эта корона сделала еще одно приобретение, имеющее гораздо большее значение. В желанных районах Гвадалквивира Ибн Худ сначала смог занять энергичную позицию против Фердинанда III; но, совершенно не имея ресурсов, необходимых для ведения длительной борьбы, он был, наконец, вынужден сдать Убеду и Андухар и не смог предотвратить осаду Кордовы. Опасность, угрожавшая столице, должна была пробудить мужество и пыл мусульман в ее защите, но ничего подобного не произошло; Ибн Худ был убит в разгар подготовки к сопротивлению, и город был вынужден капитулировать. Так погасла слава исламской метрополии на Западе, города искусств и мусульманской роскоши и великолепия. Фердинанд III установил крест на минаретах великих мечетей и вернул в Компостеллу колокола Святого Иакова, которые Альмансор унес в качестве трофеев.
[1245-1249 гг. н. э.]
Арабам пришло время распрощаться с воспоминаниями о своих прошлых триумфах и славе; они стали свидетелями осквернения всех своих святилищ, не осмелившись предпринять величайшие усилия, которые все еще могли бы спасти их. Победы Фердинанда теперь следовали одна за другой. После взятия нескольких городов он столкнулся и победил перед Алкалой Мухаммеда бен аль-Ахмара, который получил признание в штатах Ибн Худа. Мусульмане проявили большое мужество в этом сражении; и Фердинанд, взяв владение обширными владениями, переданными ему Мухаммедом бен аль-Ахмаром, согласилось оставить его в покое при условии, что он будет платить ему ежегодную дань, выделит определенное количество войск на случай войны и лично появится на собраниях оркортов Кастилии. Он оставил за собой право агрессии против арабов Алгарве и Гвадалквивира, которые все еще были разделены на множество небольших государств. Севилья, древняя столица Альморавидов и альмохадов, захват которой навсегда предотвратил бы объединение Алгарве с мусульмане Сьерра-Невады внезапно были окружены, и в лагере врага были отчетливо видны Мухаммед бен аль-Ахмар и его пятьсот всадников. Город долго сопротивлялся, постоянно получая поставки из мусульманских источников через Гвадалквивир, и только когда Фердинанд III снарядил небольшой флот и окружил устье Гвадалквивира, жители, которым угрожал голод, капитулировали. Им были предоставлены те же благоприятные условия, что и арабам Валенсии (1248).
[Картинка: img_50]
Испанское военное судно, Тринадцатый и Четырнадцатый века
После взятия Севильи последовало подчинение всех государств, расположенных на правом берегу Гвадалквивира; следовательно, полное падение арабской расы не могло быть далеко. Тем не менее, неизбежный результат был несколько замедлен Мухаммедом бен аль-Ахмаром, чье мужество и способности напомнили арабам о качествах знаменитого Альмансора и который создал могущественное мусульманское государство, которое некоторое время противостояло огромному барьеру на пути распространения христианского влияния. Гранада, ее столица, вскоре стала местом сбора мусульман рассеянные по всей стране, и благодеяния правления этого замечательного принца привлекали в его государства всех, кто не был расположен мириться с испанским господством. Эмигранты из Кордовы и Севильи нашли радушный прием при дворе Мухаммеда, и их число также увеличилось за счет мусульманского населения, которое Джеймс изгнал в 1249 году с равнин вокруг Валенсии.Легко понять, каким преимуществом для Гранады было присутствие всех этих активных, умных жителей; элементы богатства и успеха, которые арабы разбросали по всему полуострову, теперь вернулись к ним единым потоком; и ислам, вновь поднявшийся под изумленным взглядом Испании, пережил второй период славы (1238-1492).