Альмерик умер до Нур ад-Дина в 1173 году. Ему наследовал его тринадцатилетний сын Балдуин IV, который стал жертвой ужасной болезни проказы и вплоть до своей ранней смерти в 1185 году так и не вступил по-настоящему во владение властью. В течение первой части своего правления Раймонд II Трипольский, сын Ходьерны, выступал в качестве наместника, а в 1175 году он заключил перемирие с Саладином, которым обязался не выступать против последнего ни в одной из своих битв за наследование Нур ад-Дина. Именно этот поступок лишил Раймонда всей его власти в королевстве. Рыцари теперь смотрели на Запад в поисках правителя, более подходящего им по душе, и Лонгаспада, маркиз Монферратский, прибыл к ним в ответ на их призыв в октябре 1176 года, вскоре после этого женившись на Сибилле, старшей сестре младшего короля. Он прочно утвердился в уважении и доверии всех, когда произошла его безвременная смерть (1177). Его преемником стал Филипп Фландрский и Вермандуа, бывший противник Генриха II Английского и приверженец Бекета, который был вынужден совершить это паломничество в Иерусалим во искупление некоторых совершенных им насильственных действий. Было некоторое нежелание отдавать правительство в руки этого принца, поскольку общее мнение состояло в том, что только тот, кто был связан личными интересами с королевством, мог эффективно служить ему. Филипп был готов либо сам принять власть, либо передать ее в руки графа Бетюна при условии, что последний уступит ему определенные владения в окрестностях. Замысел состоял в том, чтобы организовать в союзе с греками экспедицию против Саладина; но Филипп оказался совершенно неподходящим для командования таким предприятием и вернулся домой, не совершив ни одного решительного поступка.
Принц, который во всех отношениях соответствовал требованиям рыцарей, затем принял наместничество, Райнальд Шатильонский, который принимал участие в осаде Аскалона, а затем был избран мужем и опекуном ее сына Констанцией, вдовой Раймонда Антиохийского. В этом благородном были представлены все воинственные тенденции того времени. Он победил Саладина в ноябре 1178 года близ Аскалона, как незадолго до этого победил брата Саладина, Туран-шаха, близ Дамаска. После этих побед королевству предоставилась передышка, которая была использована для строительства близ Панеи, на Иордане, цитадели, защищать которую было поручено тамплиерам. Однако недалеко от этого самого места Саладин одержал победу над христианами в битве, в которой пал великий магистр тамплиеров Одо де Сент-Аманд. После его смерти Саладин осадил крепость и взял ее штурмом. Побежденные тамплиеры искали смерти, оставаясь в горящей цитадели, бросаясь в воды Иордана или бросаясь с вершины крутого утеса.
Примерно в это время епископы восточной латинской церкви начали занимать видное место в Латеранском соборе; среди них был архиепископ Вильгельм Тирский, историк королевства, который, описывая поражение тамплиеров, использовал язык Библии:“Господь, их Бог, отошел от них”. Глаза всех теперь были обращены на Запад. Ничто так полно не отвечало бы чаяниям Александра III, как еще один крестовый поход, начатый в том же духе, что и поход Урбана II; незадолго до своей смерти он даже заставил составить петицию, в которой настаивал на целесообразности такого предприятия. Тогда было принято считать, что в случае, если два великих западных монарха, короли Англии и Франции, снова решат вторгнуться на Восток, они могут рассчитывать на поддержку и помощь императора Мануила, который поддерживал дружеские отношения с христианами Сирии, участвуя в новых войнах с сельджуками Малой Азии. С большой неохотой он отказался от экспедиции против Египта, даже после того, как Саладин стал хозяином земли; на самом деле его вообще нельзя было бы заставить сделать это, если бы иерусалимские рыцари не так запоздали с оказанием помощи. К несчастью для христианского дела, он умер в 1180 году; условия на Западе в то время также были неблагоприятными для осуществления любого важного предприятия, поскольку Фридрих I был глубоко вовлечен в войну с Генрихом Львом и в переговорах о заключении договора с лангобардами, в то время как сыновья Генриха II держали Францию и Англию в состоянии постоянных беспорядков. Таким образом, Иерусалимское королевство, лишенное всякой надежды на помощь извне, было полностью предоставлено своим собственным ресурсам.
[Картинка: img_81]
Крестоносец Второго крестового похода
Жизнь там не была совершенно невыносимой, и надежда не была окончательно оставлена до тех пор, пока Саладину не позволили вступить во владение всем наследием Нур ад-Дина. Рыцари все еще время от времени одерживали над ним победы, как, например, на равнинах Бельвейра и Фербеле в 1182 году; и он был вынужден снять осаду Беритуса при приближении христианских войск. Отважный Райнальд де Шатийон даже преуспел в своей смелой попытке отвоевать гавань Айла на Средиземном море. Оттуда латинский флот направился к побережью Аравии, где угрожал Мекке и Медине, но в конце концов был разбит близ Хауры, а рыцари были убиты в битве с арабским пророком. Этим поражением Айла снова была потеряна для Иерусалима. Храбрый до безрассудства, каким был Райнальд де Шатийон в своих начинаниях против Саладина, и рыцарский, каким бы духом он ни был движим, он не смог добиться каких-либо серьезных результатов для дела, которому был предан.
Дела противоположной стороны теперь приняли решительный оборот. В 1181 году Малик ас-Салих, принц Алеппо и сын Нур ад-Дина, умер, не оставив родственника, достойного стать его преемником. Имад ад-Дин пытался занять трудный пост правителя, но был совершенно некомпетентен, и когда Саладин выступил против него в 1183 году, он сдал Алеппо без борьбы и не пытался вернуть себе ни одну из крепостей, которые уже были отняты у него. Саладин официально вступил в Алеппо в июне 1183 года. Он был повсеместно признан самым храбрым и могущественным воином, который когда-либо сражался на стороне ислама, и религиозный пыл, вновь поднявшийся на большую высоту среди мусульман, еще больше помог сгладить все трудности на его пути.
[1185-1187 гг. н. э.]
В отличие от этого успеха, катастрофа следовала за катастрофой во франкском лагере. В 1185 году Балдуин IV скончался от своей смертельной болезни, и ему наследовал его племянник, Болдуин V, сын Сибиллы и Уильяма Лонгаспады, которому было всего пять лет. Как будто этого несчастья было недостаточно, Сибилла вышла вторым браком, вопреки желаниям всех своих советников, за некоего рыцаря Ги де Лузиньяна из древнего и благородного рода Пуату, которого никто не считал способным успешно защитить королевство в случае необходимости.[54]
[Картинка: img_82]
САЛАДИН
В этот момент Раймунд Трипольский снова принял наместничество и, как и прежде, заключил договор с Саладином, чтобы быть единственным средством, с помощью которого он мог сохранить власть над королевством. Перемирие было заключено на единственно возможных условиях—уплате Раймондом определенной дани. Новое волнение возникло, когда Сибилла передала корону, на которую она претендовала после смерти Болдуина V в 1186 году, своему мужу, Ги де Лузиньяну. Это было сделано в прямой оппозиции Раймонду, который планировал сам узурпировать корону и поставил под угрозу свой недавно заключенный договор с Саладином. В то время как Ги де Лузиньян во главе всего рыцарства, которое без колебаний перешло на сторону законной наследницы, готовился напасть на Раймонда в Тверии, последний обратился за помощью к Саладину, который послал ему отряд турецких всадников. Тогда дошло до того, что мастер-тамплиер был вынужден в беде лететь к Саладину и выступить во главе армии неверных, чтобы сразиться со своими собратьями-тамплиерами Иерусалима! Все узы чести и традиции были разорваны одним ударом. Духовенство проявило себя особенно несносно в этот кризис, будучи подстрекаемым к этому патриархом Ираклием Иерусалимским. Таким образом, съеденное коррупцией изнутри и оставленное своими естественными сторонниками на Западе, чтобы в одиночку противостоять практически всемогущему врагу, королевство, которое когда-то давало такие богатые обещания на будущее, теперь беспомощно шаталось перед своим падением.
[Картинка: img_83]
Арбалетчик Второго крестового похода
Саладин, готовый воспользоваться первой благоприятной возможностью, проявил некоторую справедливость, выбрав нынешний кризис как наиболее подходящий для нападения, поскольку Райнальд де Шатийон, ныне командующий некоторыми цитаделями на другой стороне Иордана, недавно, грубо нарушив перемирие, напал и разграбил проходящий караван, в котором находилась мать султана. Напрасно потребовав возмещения ущерба от Райнальда, Саладин собрал все свои силы для еще одной великой священной войны и во главе бесчисленных воинов совершил насильственное вторжение в Галилею.
Как и во многих предыдущих случаях, христианская армия снова собралась у источника Саффурия. Великий магистр тамплиеров выделил значительную сумму, присланную ему Генрихом II Английским, на подготовку к войне, и граф Раймонд Трипольский лично присутствовал при этом. Еще раз святому кресту иерусалимскому поклонялась христианская армия накануне битвы. Однако в первый же день операции оказались катастрофическими, так как армия, побуждаемая рыцарями, поспешила на помощь осажденной Тверии. Вечером 4 июля 1187 года, после битвы, которая принесла победу ни с той, ни с другой стороны легкая кавалерия Саладина отбросила христиан назад к выжженной и засушливой возвышенности в окрестностях Хиттина, названной по традиции сценой нагорной проповеди Христа. Здесь, в конце жаркого летнего дня, им пришлось провести ночь в муках жажды. 5 июля Саладин возобновил атаку на ослабевших, измученных христиан, из которых очень немногие выжили в последовавшей битве. Граф Раймонд спасся благодаря милосердию сарацин, которые открыли свои ряды перед ним и его рыцарями, как перед тем, кто когда-то был их другом. Король Гай и столько его последователей, сколько не было убито, вместе со святым крестом попали в руки Саладина, который на этот раз не знал пощады. Все захваченные тамплиеры и рыцари Святого Иоанна были преданы смерти, в то время как разгневанный монарх собственноручно сразил Райнальда де Шатийона, лжесвидетеля, нарушившего перемирие.d
МУСУЛЬМАНСКИЕ РАССКАЗЫ О БИТВЕ ПРИ ТИВЕРИАДЕ
[1187 г. н. э.]
Имад ад-Дин, мусульманский историк, принимавший участие в битве, с удивлением отмечает, что, пока христиане держались в седле, они были невредимы, так как с головы до ног были покрыты защитной кольчугой, сплетенной из железных колец; но когда лошадь упала, всадник погиб.“Это сражение, - добавляет писатель, - произошло в субботу. Христиане, подобно львам в начале схватки, в конце были подобны рассеянным агнцам. Из многих тысяч, но небольшое число выжило. Поле битвы было покрыто мертвыми и умирающими. Я сам шел по горе Хиттин; это было ужасное спектакль. Я видел все, что счастливая нация сделала с несчастным народом. Я видел состояние их лидера—кто мог бы описать его? Я видел отрубленные головы; тусклые, мертвые глаза; покрытые пылью тела, искривленные конечности; отрубленные руки; раздробленные кости; порезанные и окровавленные шеи; сломанные бедра; ступни больше не соединялись с ногой; тела на две части; разорванные губы и расколотые лбы. Увидев их лица, разбросанные по земле и покрытые кровью и ранами, я вспомнил эти слова Корана:“Неверный скажет: "Что я, как не прах!’ Какой сладкий аромат исходит от этой победы!”