Солнце, пробуждающееся, сквозь дымный воздух
Из темного города бросает угрюмый взгляд,
Пробуждая каждого посетителя к его заботе,
Грешного человека печальное наследие;
Призывая гуляк из отстающего танца,
Пугая крадущегося грабителя в его логово;
Позолота на зубчатой башне копье стража,
И предупреждает студента бледного оставить свою ручку,
И отдаст свои сонные глаза доброй няне мужчин.
Какие разнообразные сцены, и О, какие сцены горя,
Засвидетельствованы этим красным и борющимся лучом!
Лихорадочный пациент, лежа на своем низком тюфяке,
Сквозь переполненную больницу созерцает его поток;
Погибшая дева дрожит от его блеска,
Должник просыпается с мыслью о гиве и тюрьме
", Несчастный любовник начинает с мучительного сна:
Бодрствующая мать, по мерцающей бледности,
Поправляет кушетку своего больного младенца и успокаивает его слабый плач.
На рассвете башни Стерлинга зазвонили
С солдатским шагом и лязгом оружия,
В то время как барабаны с раскатистой нотой предсказывают
Облегчение усталому стражу.
Через узкую петлю и зарешеченную створку,
Солнечные лучи искали Двор Стражи,
И, борясь с дымным воздухом,,
Приглушил желтый свет факелов.
В неуютном союзе сиял
Свет сквозь арку из почерневшего камня,
И показал дикие фигуры в военной одежде,
Лица, искаженные бородой и шрамом,
Весь изможденный после полуночной вахты,
И лихорадило от сурового разврата;
Для массивной доски дубового стола,
залитой вином, с фрагментами, хранящимися,
И опустошенные стаканы, и опрокинутые чашки Показывали,
в каком спорте пролетела ночь.
Некоторые, уставшие, храпели на полу и скамейке;
Некоторые все еще пытались утолить свою жажду;
Некоторые, замерзшие от наблюдения, развели руками
Над огромной дымовой трубой гаснут головни, В
то время как вокруг них или рядом с ними разбросаны,
На каждом шагу их сбруя звенела.