По мере ускоренного наращивания индустриального производства в условиях ограниченных феодально-бюрократической властью рыночных свобод для товарно-денежного обмена вызревали кризисы индустриального перепроизводства, а с ними и настоятельная потребность прорыва к новым рынкам сбыта товарной продукции.
Прорыв к новым рынкам сбыта можно было осуществлять двумя путями. Во-первых, традиционной военной или дипломатической колониальной экспансией, что неизбежно должно было привести к крупной общеевропейской войне за перераспределение колоний, поскольку они по всему миру были уже захвачены и поделены первыми буржуазно-капиталистическими державами, то есть Голландией, Великобританией и Францией. К такой войне готовились, но никто не решался на неё полтора десятилетия. Во-вторых, интеграционным сближением одних европейских государств с другими и юридическим закреплением прав свободной конкуренции любых товаропроизводителей в странах, которые создавали бы единое рыночное пространство. Этот второй путь предлагали коммерсанты и либералы, и по нему нельзя было продвигаться без подчинения государственной власти либеральным политическим силам и влиянию владельцев крупных банковских и торгово-посреднических коммерческих капиталов. Однако по нему готовы были двигаться только три буржуазно-капиталистические державы Европы, в которых господствовали интересы семейной и частной собственности, а потому было сильным воздействие на настроения правящих кругов со стороны выразителей коммерческого интереса и носителей идей либерализма. В этих буржуазно-капиталистических державах, которые захватили и подмяли под себя мировую морскую торговлю в интересах владельцев крупных коммерческих капиталов, скопились огромные частные состояния, возникли олигархические центры власти с мировыми интересами и представления о мировом правительстве. Собственники огромных денежных капиталов через денежные займы феодальным странам приобретали средства жёсткого политического давления на отставшие в капиталистическом развитии государства, настойчиво требуя уничтожения политических ограничений для своих операций. Это порождало сильнейшие противоречия в европейских межгосударственных отношениях, потому что было очевидно выгодным одним и решительно невыгодным другим.