Лорд Элгин пригласил в гости нескольких советских моряков. Мне и механику С-56 Михаилу Исидоровичу Шаповалову поручили представлять наших подводников. Дома были только старый лорд и его жена. Их дочери служили в Королевском флоте. Мы побывали на чинном английском ужине, спокойно побеседовали, выкурили по предложен-ной сигаре и отведали шотландского виски. Леди побренчала на рояле, а Миша Шаповалов сыграл «Шотландскую застольную». После ужина и беседы нас проводили в отведенную комнату, где были приготовлены пижамы и удобные постели. Спали крепко с чувством исполненного долга. Утром после традиционного английского завтрака отвезли в Розайт. Недалеко от Розайта расположен городок Данфермлин (Dunfermline). Местные коммунисты, работавшие на заводе, пригласили на митинг русских подводников. Начальство направило туда старпома С-55 Янкеля Иоффе, штурмана С-51 Александрова и меня. Митинг проходил в зале муниципалитета в присутствии мэра города, сидевшего в президиуме с золотой цепью на шее – атрибутом власти. Нас усадили в президиум. Ораторы говорили о победе русских войск под Сталинградом. С ответным словом ребята попросили выступить меня. Раз надо говорить от имени русских, я и сказал о том, что беспокоило весь наш народ – открытие второго фронта в Европе. В выступлении упомянул, что Великобритания и ее союзники не спешат выполнить свои обязательства перед Советским Союзом, который ведет тяжелые бои с фашистами.Заночевали мы в «Bording House», третьесортной гостинице. По возвращении утром на службу меня вызвал командир и сказал: «Приходил офицер Пэн и сообщил, что господин Васильев вчера на митинге в Данфермлине вел коммунистическую пропаганду. По соглашению между Великобританией и Россией какая-либо пропаганда против союзного правительства запрещена. Прошу наказать г-на Васильева». По-русски наказы-вать, так наказывать. Мне было объявлено трое суток ареста. В феврале из советской военной миссии в Лондоне привезли новые знаки различия – погоны, а нарукавные нашивки остались в прежнем виде. Командный состав флота теперь стали именовать «офицеры», а не «командиры Рабоче-крестьянского Красного флота».
Неожиданно планы изменились. Вместо перехода в Полярный нашу С-54 послали в главный порт Королевского флота Портсмут (Her Majesty's Naval Base Portsmouth) для установки новой английской аппаратуры RDF и ASDIC. Ранее для этих работ планиро-валась лодка С-55. Подводные лодки С-55 и С-56 после докового ремонта и замены ак-кумуляторных батарей ушли на Северный флот.
Портсмут.
Завершив месячные ремонтные работы, С-54 по прибрежному фарватеру Северного моря 19 февраля 1943 года вышла в пролив Ла-Манш и далее в Портсмут. Подлодку поставили в док. Экипаж разместили на HМS «Dolphin» (его Величества корабль «Дельфин») – так называлась береговая база подводных лодок, размещенная в старом форте на западном берегу залива. Командовал базой командор Керзон. На Королевском флоте Великобритании термин «его Величества корабль» (HMS) относится не только к кораблям, но и к береговым частям флота, которым как и кораблям присваивались имена собственные. Условия размещения были превосходными, офицеры жили в 2-местных и 4-местных каютах. Рядом в коридоре находились ванная и душ. Матросов и старшин разместили в сухих, светлых кубриках казармы. Пищу готовили англичане. В рационе было больше овощей и свежего мяса, чем в Розайте, количество еды не ограничивалось. Каждый брал с общего блюда столько, сколько хотел, кроме хлеба, его было маловато. К этому неудобству мы быстро привыкли.
Кают-компанию, или точнее офицерскую столовую, обслуживали официантки из WRNS, они же поддерживали чистоту в жилых помещениях, сдавали белье в стирку и получали его обратно. Нужно было только положить подлежащее стирке белье в определенный ящик комода, и через несколько дней все возвращалось туда же в чистом виде. Счета за питание и обслуживание оплачивала советская миссия. В офицерской столовой питались офицеры Королевского флота и армейские офицеры расположенных здесь зенитных батарей. Перед обедом и ужином желающие могли выпить. Армейские офицеры предпочитали виски, флотские – разбавленный тоником джин. Мы из-за ограниченных средств пили пиво. Вместе с напитком официант приносил квиток-счет, на котором нужно было расписаться. Расчет производился один раз в 5–7 дней. Здесь же играли на биллиарде, в кости, шахматы, читали газеты, обсуждали новости. Главными темами были обстановка на Восточном фронте и в Африке.
После постановки лодки в сухой док начались работы по установке гидроакустической и радиолокационной аппаратуры. Офицеры, старшины и матросы, которым предстояло обслуживать и использовать в боевых условиях новую технику, приступили к ее изучению. В эту группу входили: командир, помощник командира, штурман, минер, старшина группы радистов, один радист, один акустик и дивизионный связист Бондаренко, переведенный в наш экипаж вместо дивмеха М. Очертина. Учебой занимались по 3–4 часа в день в течение двух недель. Гидролокационная акустическая станция ASDIC свое название получила по начальным буквам организации, разработавшей ее: Antisubmarine (AS) – противолодочный, Detection – обнаружение, Investigation Committee – комитет по разработке. Наша отечественная гидроакустическая аппаратура «Море-16» работала на лодке только как шумопеленгатор, т. е. могла определить направление на шумящий объект на расстоянии 30–40 кабельтовых. Станция ASDIC работала в двух режимах, как шумопеленгатор и как горизонтальный эхолот. Вибратор полуметрового диаметра, расположенный вне прочного корпуса лодки на передней оконечности киля, излучал звуковые импульсы, распространявшиеся в воде в виде узкого луча. Если на своем пути он встречал какой-либо достаточно большой предмет, то отражался от него, и отражен-ный сигнал улавливался тем же вибратором. Направление на цель определялось по оси вибратора, расстояние – по времени между отправлением и возвращением звука, умноженному на скорость его в воде и поделенному на два. Измерение времени производилось по отметке на йодистой бумажной ленте точно так же, как и в эхолоте фирмы «Хьюз», давно мне известном. Был в новой станции режим коротких посылок, позволявший обнаруживать якорные мины на расстоянии 2–3 кабельтовых – качество весьма ценное. Аппаратура RDF – Radio (R) – радио, Distance (D) – дистанция, Founder (F) – искатель (обнаружитель) – работала на тех же принципах, только вместо звукового сигнала излу-чался радиоимпульс. Предназначалась она для обнаружения самолетов. К ознакомлению с другими ее модификациями нас не допускали, секреты, относящиеся к устройству радиолокационных станций, тщательно охранялись.