Император Александр II был одним их немногих российских самодержцев, для которых Зимний дворец был не просто основной резиденцией, но и родным домом всю его жизнь. Известно, что многие его предшественники, равно как и два преемника, предпочитали жить в других дворцах – поменьше да поуютнее.
А вот Александра Николаича, как принесли в Зимний дворец в кружевных пеленках в апреле 1818 года (родился он в Москве, куда вся императорская фамилия, включая Александру Федоровну на сносях, отправилась встречать Пасху), так и унесли в Петропавловский собор в марте 1881 года.
Между этими событиями в стенах Зимнего дворца произошло много чего знаменательного и драматичного. Например, подписание Манифеста об отмене крепостного права 19 февраля 1861 года (очевидцы утверждают, что день был самый обычный, никто не праздновал); взрыв в сентябре 1879 года, от которого погибло 11 человек, но царь не пострадал; расцвет новой любви императора в лице юной Екатерины Долгоруковой и много чего еще.
И на все это безмолвно взирали стены старого дворца, скрупулезно запечатленные художниками-акварелистами разных лет, за что мы им чрезвычайно благодарны.
Как и в случае с Николаем I и его супругой Александрой Федоровной, большая часть залов императорской половины относилась к покоям императрицы: гостиные, столовые, парадные помещения.
А императору остались только совсем уж личные комнаты типа спальни или гардеробной, кабинет и парочка библиотек.
Я уже упоминала о них в статье о детях императора Николая I, но все же вынуждена немного повториться, чтобы картина личных комнат Александра Николаевича получилась полной. Мы быстро пройдемся по апартаментам и более подробно остановимся на Кабинете.
Так как Александр Николаевич с самого рождения и до вступления на престол был цесаревичем (а так было далеко не всегда), то и покои ему сразу полагались особые, отдельные.
С детства он жил в комнатах, которые носили название «Старая половина наследника». До него здесь обитали цесаревич Александр Павлович, будущий император Александр I, а позже великий князь Николай Павлович, будущий император Николай I.
Здесь была Приемная цесаревича, она же Столовая великих князей, Кабинет, Спальня, Учебная комната.
В статье о комнатах детей Николая I я подробно писала об этой Приемной. Обстановка ее была классически сдержанна и холодна, чтоб дите про державу думало, а не про глупости всякие.
Вообще, все интерьеры Старой половины наследника особой роскошью не отличаются. Как и уютом, да простит меня великий Кваренги.
Вот, например, учебная комната юного цесаревича.
В 1837 году в Зимнем дворце случился пожар, о котором я уже много раз упоминала, а в 1838 цесаревич отправился в заграничное путешествие: мир посмотреть, себя показать и невесту подыскать. Поэтому наряду с восстановлением Зимнего дворца для наследника и его будущей жены готовили совсем свежие, по последней моде апартаменты, которое получили название «Новая половина наследника». После свадьбы Старая и Новая половины объединятся, и их будут называть Большая половина наследника.
Впрочем, как вы уже поняли, все самое лучшее отойдет на половину супруги, а Александр будет по-прежнему ютиться в своих старых комнатах. Их даже после пожара восстановят в прежнем виде, как мемориальные. «Чтоб все как было, и не балуйте мне тут!» - притопнул ногой император Николай Палыч, и все стало как было. Даже архаичные печи, надобность в которых отпала по причине модернизации системы отопления, заменили муляжами.
Исключение сделали для библиотеки. Уж не знаю, чем она не угодила императору, может, книжки в ней были скучные, но он разрешил архитектору Брюллову переделать ее на свой вкус.
И вот тут я совсем запуталась. Потому что акварелей с библиотеками Александра II несколько. И все в Зимнем дворце.
Это старая, допожарная, кисти Григория Григорьевича Чернецова.
Это военная. Кисти Эдуарда Гау.
А вот еще две – тоже Гау.
Какая из них та, что на Старой половине императора, я не разобралась.
В книге Игоря Зимина «Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение» нашла такую информацию:
«Мемуаристка (одна из камер-юнгфер императрицы Марии Александровны) оставила описание Библиотеки, или Второго кабинета: «Эта комната была огромная, заставленная по стенам высокими шкафами красного дерева с надписями на каждом, какого отдела находятся в нем книги, и столами, заваленными бумагами, планами».
Но даже из этого описания трудно понять, какая из комнат имеется в виду. Конечно, автор воспоминаний мог видеть их в одно время, а акварель написана в другое. Если кто-то разбирается в библиотеках Александра II, напишите, пожалуйста, в комментариях.
Еще одна загадка – спальня императора.
Эта же мемуаристка пишет, что она находилась в Кабинете, в алькове за колоннами. Однако на всех акварелях, изображающих кабинет императора, спальни в алькове не просматривается. А вот скромная кушетка есть. Вопрос – а была ли спальня у императора спальня и если была, то где? Зачем кушетка, если рядом есть спальня? Или эта кушетка как раз и заменяет спальню? А если полноценная спальня была, то почему нет ее изображения?
Ведь есть такие, прямо скажем, второстепенные комнаты, как бильярдная…
…гардеробная…
…и камердинерская.
Я оставляю этот вопрос без ответа.
***
А теперь перейдем к Кабинету – средоточию жизни государя.
Известно, что Александр II стал первым российским императором, который разделил свой день на рабочее время и приватные часы. Разговоры о государственных делах велись только в кабинете и не переходили в гостиную. Вот только, судя по его кабинету, с каждым годом самодержец проводил там все больше и больше времени.
Есть несколько акварелей с видами этой довольно известной комнаты. На акварели Никанора Чернецова 1837 года мы видим кабинет юного цесаревича. Он скромно обставлен и еще толком не обжит. Складывается впечатление, что 15-летний Александр сам не знает, что ему тут делать. Письменный стол почти пуст, юноша за ним напряжен и сжимает в руках лист бумаги, мечтая оказаться отсюда подальше и заняться чем-нибудь более интересным. Мне его даже жалко.
На полушкафу у стены - фигурки солдатиков под стеклянными колпаками.
Слева – альков, в котором то ли есть спальня, то ли ее нет.
Сбоку – кушетка.
Она умиляет. Причем она будет точно такая же узенькая, скромно застеленная и совсем не царская на всех рисунках.
Этот кабинет мне нравится меньше всего. Не нравится он мне, прямо скажем. Он холодный и неуютный. Блеклые холодные цвета, странные коврики будто из разных комплектов…
Я не могла понять, что смущает меня в акварелях Григорий Чернецова, пока не прочитала, что он был в большей степени пейзажистом. Полутона и легкая дымка придают очарование пейзажам, но для интерьеров требуется более четкая техника.
Дальше в нашем распоряжении уже привычные акварели Эдуарда Петровича Гау. И не совсем обычная для него первая акварель. Потому что с людьми. С Александром Николаевичем и его детишками в кружевных чепчиках, которые будто бы забежали на минуточку и отвлекли царственного папА от государственных дум.
Этот кабинет выглядит более живым и рабочим. На столе уже все как положено: книги, кипы бумаг, портреты любимых людей. Рядом на стуле два портфеля, наверное, с важными государственными бумагами на подпись. Видно, что человек действительно проводит в этом кабинете много времени. Картины на стенах попирают собою молдинги, как Петр I старую Московию. Вот он, глядит с небольшого портрета слева на Александра I и разные батальные сцены.
Фигурок под стеклянными колпаками стало больше.
А кушеточка на месте.
К этому же периоду относится и вторая акварель Гау. Здесь изменен ракурс, и мы смотрим уже за спину Александра Николаевича, если бы он сидел за столом. Обращают на себя внимание портреты членов императорской фамилии – супруги цесаревича Марии Александровны, его отца императора Николая I и бабушки с дедушкой – императрицы Марии Федоровны и императора Павла I. В углу – бюст Василия Андреевича Жуковского – наставника будущего императора. В остальном обстановка нам уже знакомая.
И кушеточка на месте.
На акварели 1857 года за авторством того же Эдуарда Гау – уже кабинет не цесаревича, но императора. Он все больше наполняется предметами декора, но не простыми, а со смыслом. Наряду с фигурками солдат, количество которых опять возросло, под стеклянными колпаками модно увидеть и головные уборы. Это казачьи кивера императора Николая I. Позже к ним прибавятся и кивера умершего старшего сына императора – цесаревича Николая Александровича. Картины на стене все также попирают молдинги, а портреты родни на столе теснят бумаги и письменные принадлежности. Среди них в рамках с закругленным верхом выделяются акварельные портреты императриц Марии Александровны и Александры Фёдоровны кисти Кристины Робертсон.
Приставленные к столу кресла заставлены портфелями, а для бумаг поставили дополнительный столик. Ну то есть вы представляете, насколько больше бумаг приходиться читать и подписывать императору, чем цесаревичу. Прилечь некогда. Даже кушеточку убрали. Шучу, она за колоннами.
В этой статье мы рассмотрим не только акварели, но и фотографию кабинета Александра II авторства придворного фотографа Сергея Львовича Левицкого. Фото сделано в 1870-е годы, и здесь мы опять видим хозяина кабинета.
Кстати, за ним так же интересно наблюдать, как и за самим кабинетом. Вначале – скучающий юноша за пустым столом и одним-единственным листочком в руках; потом – молодой отец и уже ощутивший тяжесть государственных дел наследник престола; и наконец - государь огромной империи, отменивший крепостное право и ощутивший настоящее бремя власти.
Но вернемся к кабинету. В нем мало что изменилось, если говорить об обстановке. Но все больше становится портретов близких, появляются и фотографии. Теперь уже стену напротив императора, где, как мы помним, много лет царил Александр I в окружении батальных сцен, занимают портреты членов императорской семьи, в том числе умершего цесаревича Николая Александровича.
А кушеточка вон где, за колонны задвинута.
Интересную деталь отмечает Игорь Викторович Зимин в своей книге «Люди Зимнего дворца». Он приводит воспоминания германского корреспондента, которому довелось побывать в кабинете Александра II. Гость обратил внимание на то, что «под стеклянными колпаками, рядом с казачьими киверами покойных императора Николая I и цесаревича Николая Александровича» хранится «пистолет, оказавшийся тем самым, из которого Каракозов выстрелил в государя 4 апреля 1866 г. Пистолет был двуствольным, и один из стволов оставался заряженным».
То есть император не хотел забывать о страшном происшествии, а наоборот, постоянно напоминал себе о нем и о том, что это может повториться. И повторялось. Как мы знаем, на Александра II было совершенно семь покушений и последнее, седьмое, стало роковым.
Спас-на-Крови в Санкт-Петербурге. Не просто храм
Спас-на-Крови. Очарование мозаики и камня
Пятнадцать лет кабинет императора хранил в своих стенах орудие первого покушения, и сюда же смертельно раненого Александра II привезли после последнего покушения, 1 марта 1881 года. Он умер на той самой кушетке, которая была его постоянной спутницей многие годы.
После смерти императора его личные комнаты стали мемориальными и оставались в неприкосновенности вплоть до революционных событий 1917 года. После Февральской революции здесь разместились члены Временного правительства. В 1922 году бывшие апартаменты Александра II вошли в состав «Исторических комнат», рассказывавших о жизни императорской семьи. В тот период кабинет оставался почти таким же, как при Александре II, но добавился второй стол и стало меньше портретов и предметов декора.
В настоящее время это простой выставочный зал, относящийся к залам русской культуры XVIII века. О том, что когда-то здесь жил и умер император-освободитель, напоминает лишь мемориальная табличка.
В статье использованы следующие материалы:
Официальный сайт Государственного Эрмитажа
И.В. Зимин «Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги»
И.В. Зимин «Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. Повседневная жизнь»
Википедия
Почитайте и другие статьи на моем канале:
«Портреты интерьеров». Как императоры и аристократы сохраняли для истории убранство своих дворцов
Залы и галереи Зимнего дворца в акварелях Эдуарда Гау
Зимний дворец. История в акварелях. Что такое Запасные половины