Занесло

(почти сказка)

«Говорят, если загадывать желания в самую длинную ночь, они сбываются», – думала Маша, и мысль эта дарила надежду. Уж очень унылой и серой стала жизнь. Радостей никаких, зато неприятностей и отвратительных новостей – в избытке. Но больше всего её бесили люди со своими разборками и словесными баталиями. Настолько, что Машу буквально заносило, и она начинала ненавидеть весь людской род.

Самая длинная ночь вступала в свои права. Колесо года плавно повернулось ещё немного и встало. За окном завывала метель; казалось, весь мир погружается во мрак. А может, так оно и было.
Маша закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Она почти поймала нужное ощущение, но... проклятый телефон!

– Вот кизяк! – выругалась Маша и злобно посмотрела в его сторону. «Как же вы все меня достали! – подумала она, выключила телефон и вновь зажмурилась. – Вот бы оказаться…» Она не успела додумать, чего именно хочет, просто махнула рукой и открыла глаза.
**
– Вот это да! – оторопела Маша. – Не зря говорят – бойтесь своих желаний, они сбываются. А у меня ещё и сикось-накось. Это что – именно то, чего я так страстно желала?! Эй, не такой уж я злостный мизантроп, верните всё как было!

Но никто не ответил. Маша оглянулась по сторонам.
Вместо стен городской квартиры перед ней были стены юрты, притом очень бедной и обставленной кое-как. Грубый топчан, покрытый старым войлоком, на полу – тоже войлок, ещё более старый и местами прохудившийся. Никаких красивых ковров и безделушек, лишь старая домбра над топчаном, пара потёртых сундуков и бурдюк с чем-то. Хорошо, хоть горящий очаг есть и даже котелок над ним.

– О! А вот и кизяк, – нервно рассмеялась Маша, увидев стопку степного топлива возле двери, – ну что ж, он хотя бы полезный!
Она кинула пару кизяков в очаг, сухой навоз загорелся, и варево в котелке весело забулькало, распространяя аромат мясной похлёбки. На всякий случай сунулась в бурдюк – в нос ударил резкий запах кумыса.

– Вот такой у меня будет Йоль, – пробормотала Маша, – ну и пусть! Никто мне не нужен. Пусть как хотят, сами-сами. Но надо хоть посмотреть, куда меня занесло…

Она открыла дверь юрты, и метель едва не сбила её с ног. Вокруг расстилалась степь. И ничего больше.
Задохнувшись от ледяного ветра, она собралась было вернуться в жилище, но внезапно краем глаза уловила какое-то движение. Сугроб слегка шевельнулся и сказал хриплым басом:
– Мяу!
Маша осторожно разгребла снег.
– Ой, котик! – ахнула она.
– Мяу! – отозвался засыпанный снегом зверь и слегка шевельнул хвостом.

Маша подхватила кота поперек живота и бегом кинулась в юрту.
– Полежи тут, – увещевала она, укладывая животное на топчан, – сейчас дверь закрою и кизяка в очаг подкину, согреешься.

Кот исподтишка наблюдал за спасительницей. Она плотно прикрыла двери, подкинула топлива в очаг и присела на топчан. Кот растянулся во весь свой немалый рост, и только вздымающиеся бока свидетельствовали о том, что он ещё жив.

– Ты ж мой маленький котёночек! – ворковала Маша, гладя свалявшуюся чёрную шерсть и машинально разбирая колтуны. – Кто же такого замечательного котика выбросил на мороз? Ну ничего, сейчас ужинать будем. Бешбармак не обещаю, теста нет, да и не кошачья это еда. Котикам мясо надо!

Маша метнулась к котелку, помешала варево.

Когда она вновь глянула на кота, тот уже не выглядел умирающим. Он вальяжно расположился на топчане и смотрел в упор. То ли это был отблеск пламени очага, то ли оптический обман, но ей показалось, что кошачьи глаза горят огнём.

– Ой, ожил! – вновь заворковала Маша. – И откуда ты взялся? Эх, жаль, коты не разговаривают. Ну да ладно, всё живая душа.
– Это ещё почему? – возмутился кот. – Смотря какие коты. Я Йольский Кот, ясно?!

Шерсть на его загривке вздыбилась, и взгляд стал грозным.

– Может, ты и про Йоль ничего не знаешь? – Кот подозрительно прищурился.
– Да знаю, знаю, – Маша уже нашла где-то щётку и принялась вычёсывать чёрную шкуру, – и про Йоль знаю, и про Йольского Кота знаю. В книжке читала, чай грамотная. Говорят, ростом с быка. Врут поди.

Ошалелый от такой фамильярности Кот не подумал сопротивляться и буркнул:
– У страха глаза велики. Но кое-что правда. Я знаешь какой страшный? Вот непослушных детей могу съесть. И лодырей всяких.
– Страшный, страшный, – успокоила его Маша, продолжая вычёсывать шерсть, – просто ужасный. И если сквозь огонь на кого посмотришь, тому хана – тоже знаю. Очень тебя боюсь, вот чтоб мне с места не сойти. Ну-ка, повернись другим боком! – скомандовала она. – Йольский Кот должен быть элегантным, а не каким-нибудь оборванцем в колтунах. Так ведь гораздо лучше, правда? Как же это тебя сюда занесло? Здесь вроде не Исландия.

– Как? – взгляд кота стал недоумённо-испуганным, – Как это не Исландия?
– Да Степь тут, – пояснила Маша, орудуя щёткой, – а где она – даже не знаю. Меня тоже занесло.

Кот ненадолго задумался, однако решил не искушать судьбу – за пределами родины его силы явно были не те. И начисто откинув всякий пафос, сказал:
– Я с Грилой поссорился, – в голосе его слышалось что-то похожее на раскаяние, – ну это вроде как моя хозяйка, великанша Грила. Слыхала?
– Слыхала, слыхала, – ответила Маша, роясь в маленьком сундучке, – как не слыхать. Только она ошибается. У котов хозяев нет. Они делают одолжение людям, когда селятся в их домах. Или великанам, какая разница.
– Золотые слова! – с жаром подтвердил Кот и продолжил. – Вот на этой почве мы и повздорили. Это ещё кто кому питомец!

Кот снова вздыбил загривок и сверкнул огненными глазами.

– Представляешь, этой дурище приспичило на Йоль топить Большую Печку! – возмущённо проворчал он и тут же пояснил, – вулкан Эйяфьядлайёкюдль. Ну скажи, есть у этой бабы хоть немножко ума? Кто ж устраивает извержение накануне Йоля? Весь праздник насмарку!
– Действительно, неразумно, – подтвердила Маша, перебирая разноцветные ленточки и прикладывая к шкуре кота то одну, то другую.
– Ну вот я этот Эйяфьядлайёкюдль маленько того… потушил, – смущённо сказал Кот, – подручными средствами.

Маша фыркнула, представив это зрелище.

– А она как давай орать! Ещё и мордой меня в этот самый вулкан тыкала, и метлой стукнула, – Кот всё ещё возмущённо пыхтел, но вскоре шерсть на его загривке улеглась, и он сказал уже совсем печально. – Ну и ладно. Обойдутся без Йоля. Всё равно людишки помешались на веганстве, порядочному Коту даже нюхать такое противно. А ещё они считают, что я – сказочный персонаж! И не боятся. Вот поэтому я такой маленький стал. А раньше-то да, раньше большой был. Короче, я на них обиделся. И ушёл.

– Без шапки в ночь холодную, – вздохнула Маша, – опрометчивый поступок. Впрочем, я не лучше. Да не такой уж ты и маленький, – ободряюще сказала она, – с хорошего барашка! А если очень сильно испугаться – то и впрямь с быка!

Она повязала на шею Коту красную ленточку и осталась довольна результатом. Кот приосанился и заметно приободрился.
– Ну, – сказала Маша, любуясь делом своих рук и убирая вычесанную шерсть в мешок, – совсем другое дело! Давай ужинать. Ты наверно проголодался.

Она отыскала в одном из сундуков скатёрку, накрыла дастархан. Из другого сундука извлекла большое блюдо и две глиняные пиалы.
– Угощайся, – сказала Маша, ставя блюдо с дымящимся мясом перед Котом, – чем богаты, как говорится.

Сунула в очаг толстую ветку саксаула со словами:
– Это будет йольское полено. Чтоб по-настоящему.
– А выпить? – потребовал Кот. – Праздник же!
– Всё для дорогого гостя, – усмехнулась Маша, наливая кумыс из кожаного бурдюка.

Кот с опаской принюхался к напитку, разок лизнул, одобрительно крякнул и мгновенно вылакал весь кумыс до дна. Затем принялся за мясо. Маша смотрела на него жалостливо, то и дело подкладывая кусочки повкуснее. Себя, впрочем, тоже не забывала.
– Ух хорошо! – Кот довольно облизнул усы и оторвался от блюда. – Это тебе не соевые котлеты с брокколи! Ну-ка, налей мне ещё пойла, очень уж хорошо пошло!

Под непринуждённый разговор и приличную закуску они опустошили почти весь бурдюк.
– Ты меня уважаешь?! – требовательно вопрошал Кот время от времени.
– Ещё как уважаю! – с отвечала Маша искренне. – Люблю котов! Но ты лучший!
– А если я тебя съем?! – хитро щурился Кот.
– Для друга ничо не жалко! – храбро говорила Маша и подливала ему ещё кумыса.
– Щас спою! – торжественно объявил Кот, – Подыграешь?

Она только кивнула, сняла со стены древнюю домбру и ударила по струнам.

– Просто встретились два одиночества, – немелодично заорал Кот, –
Развели у дороги костер,
– А костру разгораться не хочется, – подхватила Маша,–
Вот и весь, вот и весь разговор

– Эх, хорошо, – сказал разомлевший Кот, когда они допели последний куплет.
– Мы здесь навсегда? – спросила Маша.
– Тсс, – перебил её Кот, – слышишь?

Метель за стенами юрты улеглась. Над Степью воцарилась тишина.
– Колесо года приходит в движение, – сказал Кот, – пора по домам. Йоль только начинается.
– Твоя Грила небось уже обыскалась, все глаза проглядела и метлу свою поломала, раскаявшись, – хихикнула Маша, – мы, девочки, такие. Хоть человеческие, хоть великанские.

Они сидели рядышком на топчане и молча смотрели, как догорает саксаул в пламени очага. Маша чесала Йольского Кота за ушком, а он басовито мурлыкал.

– Я тебя награжу, – буркнул Кот, – ужин был вкусный, песня душевная. И когда за ушком чешут – приятно. Меня ещё никто не осмеливался чесать за ушком, даже Грила. Чего ты хочешь?
– Теперь уже и не знаю, – ответила Маша, – вдруг я чего-нибудь пожелаю, а оно исполнится вкривь и вкось?
– Вдруг бывает только пук! – назидательно произнёс Кот. – Награжу по своему усмотрению. Ты тут того… не бездельничай, а то через год приду и сожру! А ну закрой глаза.
– Через год на этом же месте? – зажмурившись, уточнила Маша, но ответа не услышала.
**
Она открыла глаза. Всё как прежде. Город с фонарями на месте. Только метель утихла, и небо ощетинилось холодным светом звёзд.
– Фуф, – с облегчением выдохнула Маша, – померещилось. А жаль. Награда… Ну какая награда от кота? Не в Исландии небось.

Она невольно засмеялась, вспомнив злосчастный вулкан, и осеклась, увидев мешок угольно-чёрной шерсти с приколотой запиской: «Это тебе на память. А награда уже в пути».