Обсуждение моей предыдущей статьи на Фейсбуке шло довольно оживленно: всплыли некоторые моменты, которые также захотелось упомянуть. В частности не один раз прозвучало: ну, "Поединок" да, специфичен, но можно ли не любить "Белого пуделя"? Любимая книга детства: дружба, собака, не всё в жизни покупается и продается, сам погибай, а товарища выручай...
Но никто, как выяснилось, не перечитывал рассказа во взрослом состоянии. А зря. Есть там ложечка яда, самая маленькая, но детям, тем не менее, скормленная.
Напоминать сюжет, думается, не стоит: по указанной выше гипертиражной школьнопроходимой причине его знают все. Еще и фильм смотрели. Поэтому сразу перейдем к противопоставлению: хороший мальчик Сережа и плохой мальчик Трилли. Трилли - очень-очень плохой, вот из-за одного только Трилли так и хочется учинить революцию.
"На террасу из внутренних комнат выскочил как бомба, издавая пронзительные крики, мальчик лет восьми или десяти. Он был в легком матросском костюмчике, с обнаженными руками и голыми коленками. Белокурые волосы, все в крупных локонах, растрепались у него небрежно по плечам".
Так - восьми или десяти, г-н сочинитель? Это существенно, ибо девять лет - рубеж: поступление в гимназию. Но и в восемь локонов уже не носят. Восьмилетний мальчик готовится к экзаменам, читает книги про индейцев и путешествия. Поведение Трилли намеренно дано как поведение трехлетнего. Судите сами:
" – Хочу-у-а‑а! – закатывался, топая ногами, кудрявый мальчик. – Мне! Хочу! Собаку-у‑у! Трилли хочет соба-а-аку‑у…
– Ах, боже мой! Ах! Николай Аполлоныч!.. Батюшка барин!.. Успокойся, Трилли, умоляю тебя! – опять засуетились люди на балконе.
– Собаку! Подай собаку! Хочу! Дряни, черти, дураки! – выходил из себя мальчик.
– Но, ангел мой, не расстраивай себя! – залепетала над ним дама в голубом капоте".
Разве восьмилетний (допустим) мальчик скажет о себе в третьем лице? А за "дряней и чертей" он получит затрещину (если не от матери, то от отца, об отце, впрочем, далее, ибо дело именно в нем).
Так почему писатель вопиюще завышает возраст Трилли? Описывает трехлетка, но анонсирует почти гимназиста?
Очень просто: какой из трехлетка супостат? Поставьте реальный возраст ребенка, говорящего о себе "Трилли хочет" - и текст начнет заваливаться. Ибо его попросту унесут в кровать. А пытаться за сотни рублей купить собаку никто не будет. Каким бы капризным ребенок ни был.
Но дело в отце. Да, в отсутствующем. Но он тут - самое важное лицо, во всяком случае для меня. Вы про него забыли, не так ли? Буржуй, эксплуататор?
"Барин у нас инженер, может быть, слышали, господин Обольянинов? По всей России железные дороги строят. Мельонер! " - Это сообщает злодей-дворник.
Ну, положим не "мельонер", однако такая специальность действительно позволяла иметь и дачу в Крыму и вообще жить в полном достатке.
Но далее. Можем ли мы представить вот, какую картину. Описанная выше ужасная барыня, нарядная как картинка, под руку с мужем и за руку с этим самым Трилли (хоть ему три года, хоть десять) после освящения нового железнодорожного моста, при огромном стечении народу, идёт, осторожно ступая туфельками по еще не утоптанной земле ... под этот самый мост. Через несколько минут - над их головами - пронесется первый поезд.
Чуть пафосная, но какая гордая традиция российского мостостроения! Под мост - с женой и детьми. Построено мною. Безопасность гарантирую.
Традиция. Под звуки оркестра. После молебна и перед банкетом. Папа смотрит на часы: через три минуты. Мама все-таки делает крестное знамение. Детям чуть-чуть жутко но как сладко: мост строил наш папа! Мы не боимся! Вот и поезд прогрохотал. Папа целует мамину руку. Обменивается с маленьким сыном взрослым рукопожатием. Спасибо за доверие, родные мои.
Гордость - на всю жизнь. Я сын инженера.
Но вы не найдете этого в художественной литературе. Так, там и сям - строкою мемуаров, не больше.
Но почему???
В годы мощного развития железных дорог из отечественной литературы вытеснены Штольцы, Тушины, Адуевы-старшие. Но всей логике их "младшим братом" должен бы сделаться инженер. Но он - мешает. Мешает модной тенденции обличительства, к концу девятнадцатого и началу двадцатого столетий дошедшей до полной карикатуры. Вероятно именно поэтому Куприн испытывает к инженерам ощутимо личную неприязнь, что мы можем наблюдать в повести "Молох". Ну и - отчасти в "Белом пуделе".
А тема, увы, не исчерпана.
PS Вот в рассказе "Тёма и жучка" (вынутым из трилогии в отдельную книжицу, как в моем детстве было) тема "мальчик спасает собаку" раскрыта без "обличительства". На мой взгляд это-то и хорошо.
изображения взяты из открытого доступа