Всё прекрасно, даже это! Глава 22
23
– Посмотри сюда, – Игорь ухватил Фомина за шиворот и почти прижал носом к стеклу их кладовки. – Что ты видишь?
– Цех, – Фомин сбросил его руку и поправил воротник. – Тёток в косынках. Машинки. Тележку с заготовками…
– Да, Данечка, это цех. Это тот цех, работу которого Сергей Юрьевич ну никак не может оптимизировать.
– Ну и что?
– Данечка, – снова вцепившись в воротник приятеля, Игорь развернул его к себе и теперь смотрел ему в глаза. – А мы – мы сможем?
– Сможем что? Каштанов, ты сегодня какой-то странный. И вообще… перестань меня лапать. Это на тебя так шмотки от Лео влияют?
Игорь улыбнулся абсолютно дебильной улыбкой. Лео, от которого он слышал в свой адрес одни только претензии, после того случая в мастерской вдруг почему-то подобрел. И одним из вечеров, когда грузчики уже ушли по домам, а гению позарез понадобилось отволочь несколько коробок на склад, а со склада притащить другие коробки, обратился с этим к Игорю. А потом вручил ему пакет с неудачными, как он выразился, для подиума образцами, слишком скучными, чтобы надевать их на прекрасных мальчиков-моделей, но слишком дорогими для Лео, чтобы просто выбросить. «Все мои творения – мои детки», – чуть ли не со слезами на глазах заявил гений. Усыновив пакет, Игорь притащил его к Асе домой, бросил за диван и, наверное, залез бы в него снова, только когда у него что-то порвалось окончательно. Но пакет нашла Ася, обрадовалась и велела всё это носить. Во-первых, это в самый раз для её водителя, во-вторых, расположение Лео к сотруднику компании что-то да значит и для карьеры полезно, а в-третьих… тут Ася загнула что-то про то, какой Игорь на самом деле симпатичный, просто не подозревает этого и не умеет этим пользоваться. Две первые причины звучали приземлено, третья снова отправляла его в мир мании величия, в котором Ася относится к нему куда лучше, чем на самом деле. Поэтому Игорь остановился на первых. Шмотки оказались не настолько безумными, чтобы их нельзя было надевать.
– Ты ещё скажи, что Лео укусил меня в полнолуние. Да расслабься, вот – я уже тебя не трогаю, – подняв руки и показав Дане, что тот в безопасности, Игорь снова спросил: – Ну так что, мы сможем написать реальный план оптимизации? Чтобы он понравился Синицкому?
– Мы-то, может, и сможем, – пробормотал Даня. – И где-то даже должны… Но… Юрьевич наймёт киллера. Поверь, денег у него хватит.
– Не отвлекайся, – попросил Игорь. – Думай только о плане. О Юрьевиче я подумаю сам.
– Кстати, я тут шёл мимо доски объявлений для сотрудников. Ну этой… где меняют коляски на лыжи и раздают бесплатно котят. И увидел там твоё.
– Толку-то… никто не звонит.
– Ты дурак, Каштанов.
– Я, может быть, и дурак. Но даже дураку надо где-то жить. На улице холодно, в цеху опасно.
– Мог бы жить у меня. Я бы тебе сдал кресло-кровать.
– В метре от твоего дивана? Чтобы я оглох от храпа? Или чтобы свихнулся, слушая твои вечерние гениальности? Лучше холод и опасность.
Даня постучал Игоря по лбу.
– Врёшь ты всё, просто к матери под бок не хочешь. Тогда живи у Синицкой, вроде бы она тебя не выгоняет.
– Её водитель болеет уже почти неделю. И вряд ли чумой или холерой. Вот-вот вылечится.
– И она перестанет сдавать тебе комнату?
– Даже если не перестанет… Я не могу.
– Потому что ты в неё втрескался и ночевать под одной крышей невыносимо? Ну не отрицай, это становится заметно. Ты бы себя послушал. Ася то, Ася это… План оптимизации, чтобы понравиться Асиному папе… Ты вон даже из траура вылез, – кивнул Даня на свитер Игоря, – разноцветным ради Анастасии Витальевны стал. А когда ты на неё смотришь, то у тебя больные глаза. В психиатрическом смысле этого слова.
– Закрыли тему.
Можно было напомнить, как Даня глядел на Чернову, пока не переключился на архив и базы «Прометея», но ссориться не хотелось. Да ведь Фомин и правда переключился. В последнее время о Даше от него не было слышно. Он восторгался то одной, то другой встреченной в вестибюле модного дома манекенщицей, но конкретно ни на ком пока не остановился. Решив, наверное, что сначала следует подняться на вершину карьерной лестницы. Там, на вершине, все девушки сразу становятся доступны.
– Оптимизация – это хорошо, – подвёл итог Даня, – это то, чем стоит заняться. Но не сразу. Сначала я бы расслабился. Ты уже получил аванс? Может, куда-нибудь сходим?
– Так кого из нас укусил Лео? – подозрительно прищурился Игорь. – Ты что, приглашаешь меня в кино или в кафешку?
– Идиот, – Фомин уселся за компьютер и сообщил монитору: – Я приглашаю тебя в бар или клуб, но не потому, что мне очень хочется лишний увидеть твою рожу. А потому, что вместе мы можем склеить пару девчонок. И начать уже наконец… жить личной жизнью, а не только учебной и производственной.
Не дав Игорю вставить и слова, Даня пустился в рассуждения, что на должности помощника Воронцова в «Прометее» Игорь теперь, выходит, работает не один, и Даня, конечно, альтруист и широкой души человек, но вкалывать бесплатно – неправильно. Он хочет часть дохода, мечтает о вечеринке в клубе и да, о возвращении с этой вечеринки с чем-нибудь, имеющим параметры 90–60–90.
– Я не могу, – сказал Игорь, – у меня это… пирамида потребностей. В Асиной машине, конечно, тепло, но я иногда бываю и на улице. Так что давай поделим деньги и иди в клуб сам, без меня.
– А ты?
– А я за зимней курткой. Зелёного цвета. Мучительно тянет на позитив.
Заглянув через плечо Фомина в экран, Игорь увидел, что тот завёл на рабочем столе папку с названием «оптимизация»…
В пятницу, когда они заканчивали работу и собирались в разные стороны – Игорь к Асе, а Даня всё-таки в клуб за личной жизнью, к Игорю подошёл начальник цеха и сказал, что он насчёт объявления. Мол, его престарелая тётушка как раз сдаёт комнату. Правда, так далеко, что он сначала сомневался – предлагать ли вообще, а потом подумал – мало ли, может перспектива добираться по два часа в универ утром и с работы вечером Игоря не испугает.
– Я подумаю, в понедельник скажу, – пообещал Игорь.
Съезжать от Аси было необходимо – он подозревал, что водитель уже здоров, но Асе неловко выселить однокурсника и практически друга в никуда. Все варианты съёма, которые он находил до этого, или не подходили по цене, или арендодателям не подходил он сам. Как ни странно, его возраст отпугивал некоторых, даже несмотря на то, что он студент престижного вуза. Молодой – значит, будет громко включать музыку, водить в дом кого попало и вступать в конфликты с соседями. Хоть и в самом деле вселяйся к Фомину на его кресло-кровать. Но об этом не хотелось даже думать. С тех пор как он ушёл, мама ему ни разу не позвонила. Пару раз звонила Генриетта, но говорила в основном о том, как здорово, что он оставил у них компьютер. Теперь она может не только таращиться в телик, но и играть в бродилки и стрелялки.
Их существование с Асей было очень странным. Оказавшись в одной квартире, они стали общаться даже меньше, чем до этого. Трепались ни о чём, только когда куда-то ехали. А дома сидели в разных комнатах – Ася с ноутом, он с учебниками. С работы он старался приходить попозже, на кухню проникать пореже. Как ему показалось, его кулинарные подвиги в виде картошки и яичницы Ася не оценила. Она и вовсе не готовила, привозя домой готовую еду. Ася не годилась в его девушки настолько же, насколько ему нравилась, и это было огромнейшей проблемой. С одной стороны, жизнь стала намного легче, с другой – осложнилась. Оставалось делать вид, что всё хорошо. Симулируйте счастье, и оно подтянется. Улыбайтесь через силу – и настроение в самом деле улучшится. Где-то он это читал. Впрочем, увидев Асю, он и так начинал глупо улыбаться. Раз это стало заметно даже Фомину, удивительно, что не замечала сама Ася. А может, замечала, но уже привыкла к таким вот неадекватам вокруг. Наверное, в неё часто влюблялись. Одним поражённым стрелой больше, подумаешь.
В субботу утром он проснулся с готовым решением – ехать к тётке начальника цеха. Два часа в транспорте – ну и пусть. Было слышно, как в душе льётся вода, и уже пахло кофе. Кофе у Аси производила машина, к которой Игорь даже близко не подходил. Ну её нафиг, настолько навороченную технику… Пройдя на кухню и залив кипятком пакетик чая, он вернулся с кружкой на свой диван. За окном светило солнце, и для ноября было неприлично тепло. Наверное, всё дело, как обычно, в законе подлости. Пока у тебя нет куртки – на улице дубак, только купишь – потеплеет.
– Днём будет градусов пятнадцать, – услышал он Асин голос. Та вернулась из душа и расположилась с ноутом за барной стойкой. – Хоть снова собирай тебе листики и веточки.
– Генриетте больше не нужна поделка!
Перекрикиваться из разных помещений было глупо, но выйти на кухню Игорь не решался. Там Ася только из душа – в халатике и с полотенцем на голове. Мозги отключатся, и начнёт он нести всякую чушь. Лучше остаться тут.
– А кроме как за ветками ты в парки не ходишь? – облегчать его участь судьбе было неугодно, и Ася появилась на пороге его убежища вместе со своим халатиком и полотенцем. Кроме кофе запахло гелем или шампунем.
– Почему? Запросто. В Питере мы ходили в парк, чтобы напиться за карусельками, закусить сахарной ватой и страдать от интоксикации. Правда, это было ещё в школе и только пару раз. Потом я решил, что карьера алкоголика, бухающего в кустах, меня не привлекает, и завязал.
– Ну-ну, ещё, вспоминай что-нибудь ещё, мне интересно.
– А ещё… были в парке с первой любовью. На колесе обозрения. Она, оказывается, очень боялась высоты, но полезла туда из-за меня.
Ася фыркнула.
– И как?
– Кое-как пережила. С закрытыми глазами.
– А вторую любовь на колесо ты уже не потащил.
– А я теперь не уверен, что она была, вторая…
То, что сейчас он ощущал, видя Асю, было куда острее и сильнее, чем то, что называл второй и третьей любовью. Первая пусть будет, на то она и первая. А остальное… просто увлечения. Только это не сразу понимаешь.
– Сахарная вата – это, наверное, мерзко, – предположила Ася, – липко.
– Согласен.
– Но я никогда её не ела. Да и на колесе обозрения никогда не была.
– У тебя было тяжёлое детство, – усмехнулся Игорь, – вместо парков тебя водили в музеи?
– И в музеи тоже, – не стала вдаваться в подробности Ася.
И замолчала, словно теперь чего-то от него ждала. Например, приглашения срочно поехать в парк на аттракционы. Благо, в солнечную и теплую погоду они должны работать и в ноябре.
– Может, поедем? – спросил он.
На чёртово колесо и вату ему, пожалуй, хватит.
– А поехали!