Приветствую всех любителей отечественной словесности!
В этом году 22 ноября исполнилось 210 лет со дня рождения Владимира Ивановича Даля, известного составителя «Толкового словаря живого великорусского языка». Но оказывается, он был не только лексикографом, но и писателем, врачом, инженером. Отец его – датчанин, мать тоже была западного происхождения, но Даль гордился тем, что он русский.
Кстати, о том, кого считать русским человеком, я писала здесь.
Владимир Иванович Даль родился 10-го ноября по старому стилю 1801 года, в местечке Лугане Екатеринославской губернии. Отец его, родом датчанин, человек замечательно образованный, знавший древние языки, в то время служил врачом при Луганском казённом литейном заводе.
Учился В.И. Даль в Морском кадетском корпусе, затем получил специальность врача.
По словам В.И. Даля, ему, ещё ребёнку, всегда казалось странным, от чего это люди, получившие образование, говорят по-русски не так, как говорят простолюдины. Ещё более странно было то, что в речи простолюдинов было гораздо больше жизни, чем в языке книжном и в языке, которым говорят образованные люди. И он полюбил народную речь, можно сказать, ещё с младенчества.
"Ещё в корпусе полусознательно замечал я, что та русская грамматика, по которой учили нас с помощию розог и серебряной табатерки, ни больше ни меньше как вздор на вздоре, чепуха на чепухе. Конечно, я тогда не мог ещё понимать, что русской грамматики и до сих пор не бывало, что та чепуха, которую зовут "русскою грамматикой", составлена на чужой лад, сообразно со всеми петровскими преобразованиями: неизученный, неисследованный в его законах живой язык взяли да и втиснули в латинские рамки, склеенные немецким клеем".
Первые сказки в числе пяти Даль издал в 1833 году, назвав себя Казаком Луганским, потому что родился в казачьей земле, в местечке Лугане. Они встречены были с восторгом всеми лучшими писателями того времени; особенно Пушкин был от них в восхищении. Известность в читающей публике доставили Далю «Русские сказки, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные казаком Владимиром Луганским. Пяток первый» (Спб., 1832). Широко используя фольклорные сюжеты, Даль свободно их изменял, комбинировал, вносил черты сентиментальности в сказочную фантастику. Из-за резко сатирической направленности некоторых сказок сборник был расценен III отделением как «насмешка над правительством», запрещен и изъят из продажи. Автор был арестован, но сразу же освобожден: Николай I припомнил заслуги Даля в польской кампании и простил его.
(Весной 1831 г. корпус, где служил Даль, направили в Польшу для подавления вспыхнувшего там антироссийского восстания. Для переправы через Вислу нужно было навести мост и затем сразу же его разрушить, чтобы лишить противника возможности воспользоваться этою переправой. Генерал-лейтенант Ридигер вспомнил о второй профессии Даля и поручил ему эту операцию; за ее отличное исполнение Даль получил орден Св. Владимира и затем — перстень с бриллиантом.)
Эта история с запрещением сказок сделала Даля известным среди литераторов обеих столиц. Сказки стали поводом для знакомства в 1832 г. с Пушкиным, к которому Даль пришел со своим сборником. В 1833 г. Даль встречается с Пушкиным в Оренбурге, куда поэт едет за материалами для своей "Истории пугачёвского бунта" (таково официальное название труда). По дороге в Бердскую слободу Пушкин рассказывает Д. сказку о Георгии Храбром и волке (позже Даль ее напечатает); Даль же в ответ — сюжет «Сказки о рыбаке и рыбке». Через месяц Пушкин пришлет Далю рукопись этой сказки с надписью «Твоя от твоих! Сказочнику Казаку Луганскому — сказочник Александр Пушкин».
Белинский в статье "Взгляд на русскую литературу 1846 года" тоже заметит талант писателя Даля:
"Статья Луганского: "Русский мужик", явившаяся в третьей части "Новоселья" (альманах Смирдина), исполнена глубокого значения, отличается необыкновенным мастерством изложения и вообще принадлежит к лучшим физиологическим очеркам этого писателя, которого необыкновенный талант не имеет себе соперников в этом роде литературы".
Но Даль никогда не считал себя художником.
"Это не моих рук дело, — признавался он в откровенных беседах, — иное дело выкопать золото из скрытых рудников народного языка и быта и выставить его миру на показ; иное дело переделать выкопанную руду в изящные изделия. На это найдутся люди и кроме меня. Всякому своё".
И действительно, золотою рудой, да ещё в виде самых крупных самородков, должно считать Словарь Даля, его рассказы, его повести, сказки, собранные им, песни, пословицы, поговорки, прибаутки, поверья и т.п. У каждого русского писателя, если он хочет писать чистым русским языком, труды Даля должны быть настольными книгами. Интересно, что А.И. Солженицын, противопоставляя исконную русскую речь советской, во время своего лагерно-литературного пути избрал себе неразлучным спутником "Словарь живого великорусского языка" Владимира Даля.
По свидетельству историка П. И. Бартенева, «за словарь свой Даль принялся по настоянию Пушкина».
В 1837 г. Даль по служебным делам оказался в Петербурге и, узнав от А. П. Башуцкого о дуэли, тотчас поспешил на Мойку, неотлучно сидел у изголовья умирающего поэта как врач и близкий друг, слышал его предсмертные слова.
На память о Пушкине его вдова подарила Далю сюртук, в котором стрелялся поэт, и его перстень-талисман с изумрудом.
Когда дерптские друзья Даля требовали от него категорического ответа – кто он – русский или немец, – он писал так:
"Ни прозвание, ни вероисповедание, ни самая кровь предков не делают человека принадлежностью той или иной народности. Дух, душа человека – вот где надо искать принадлежности его к тому или иному народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно проявлением духа –мыслию. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски".
Пройдите тест на знание слов словаря Даля, чтобы понять, как говорили ещё в 19 веке!
