Я тоже по тебе скучал.
Лужица дождевой воды у парапета, как зеркало, держала ее отражение. Отражение дрогнуло — Люси сделала шаг в сторону. У него оборвалось сердце.
— Я больше не вижу тебя по утрам, Нари, когда веду детей в школу. И на обратном пути не вижу.
— Я занят на работе.
Над крышей пролетел ветерок, по лужице пробежала рябь. Отражение Люси затрепетало. Она снова запела. Нариман молчал.
— Почему ты не поешь? Я тебе больше не нравлюсь?
— О Люси, ты по-прежнему прекрасна, как Милица Корюс.
Люси просияла:
— Это было так давно, Нари, когда мы смотрели «Большой вальс».
— Спустись с парапета, Люси, и мы вместе споем. Честное слово.
Она продолжала петь.
— Прошу тебя, Люси, это не место для пения. Сойди с парапета, любовь моя, и подойди ко мне.
Она неожиданно протянула руку, и он помог ей спрыгнуть. Загрубелая ладонь Люси вызвала у него вспышку ненависти к Арджани. Он повел ее вниз по лестнице. Люси все пела и пела, пока они спускались на первый этаж.
У двери квартиры Арджани Люси повернулась и помахала ему рукой, как всегда делала, когда он провожал ее домой. Прежде чем закрыть дверь, она послала ему воздушный поцелуй. Он поспешно ответил тем же, стараясь заглушить боль в сердце.
Семейство Арджани осыпало его словами признательности, заверениями, что они немедленно свяжутся с близкими Люси, все сделают, чтобы помочь ей. Нариман испытывал только облегчение оттого, что все кончилось благополучно.
Через несколько дней Нариман позвонил Арджани в дверь, чтобы справиться, что сделано для Люси. Мистер Арджани снова рассыпался в благодарностях.
— Я рад вам сообщить, что Люси совершенно здорова! Она нормально ведет себя.
— Но тот ее поступок не свидетельствует о нормальности, ей нужен врач!
— Ну что вы, Нари, каждый может допустить ошибку!
Едва ли справедливо, говорил Арджани, отправить ее в психушку из-за той глупой мелодрамы — в конце концов, большинство женщин в определенный период жизни позволяют себе странные, необъяснимые выходки, ну что делать, тут же все дело в сложностях женской природы, то месячные, то климакс, то еще какие-то женские проблемы. Да что говорить, когда его собственная супруга — Господи благослови ее — после пятидесяти двух лет счастливой семейной жизни иногда делает такие вещи… которые приводят его просто в недоумение. Что касается Люси, то нет никаких претензий к ее работе, она любит детей, она и готовит, и убирает в доме. Отвести ее к доктору и рассказать, что она натворила, так доктор наверняка отправит ее в клинику.