Мелочь, а приятно: чистый разум не скован границами человеческгх взглядов, сколько бы людей к ним ни присоединилось… Оказывается, ты тоже готов услужить, когда тебе поадоится… Все верно, это единственное, что дает надежду. Тебя, Фауст, ждет новая жизнь, ты в этом уверен. Но боишься, что не сможшь, что просто не хватит сил… Знаешь, когда-то людям приходилось повторять про себя одну и ту жефразу, приодишу в полное смятение всех окружающих, — фраза звучала так: «Надежда умирает последней…» А потом жизнь уже била в тея по-другому, и тебе оставалось только повторять то, что звучит в твоем собственном сердце, утешая себя… Мне вдруг стало так жалко тебя, что я подумал: ты не должен умирать. А если умрем мы все, ты будешь знать, что нет смысла и в жизни, за пределами того, что ты привык считать само собой разумеющимся…» Фауст не ответил — губы его кривились в усмешке. А потом вдруг повернулся и вошел в кабину лифта. Больше Борис не видел его и не слышал его голоса — как в немом кино, где нет звуков, но нет и движения