Вы сказали, что хотите знать, как проходит лечение и что они еще могут мне рассказать… я не стал тревожить вас, пока не узнал, что вы в полном здравии, но спешу уведомить вас о неприятном происшествии.
– Происшествии?
– Да… кое-что случилось этим утром. Не знаю, как это может быть связано с вашим расследованием…
– Моим расследованием?
– Именно! Совпадение слишком подозрительные… ох, простите мне мои предрассудки, Дмитрий Сергеевич, но ситуация слишком иронична, если не саркастична!
– Ничего страшного! Продолжайте…
– Не знаю, что именно вы сделали этой ночью в кофейне «Полночь», но это, определенно, оставило свой след… надеюсь, эти два события никак не связаны, но, чем больше я думаю об этом, тем сильнее убеждаю себя в обратном.
Маркел Борисович?
Я нервно отодвинулся от стола и зачем-то сохранил файл с книгой.
– Да-да, перехожу к делу… вы помните Ия? Это тот пациент, который утверждает, что был в подсознании Иисуса, когда посетил ночью злосчастное заведение.
И он не лжет. Теперь я точно уверен, что тот юноша был в подсознании Иисуса Христа. Это была его экскурсия…
– Да, помню… а с ним что-то случилось?
– Надеюсь, что ничего серьезного… сегодня утром я проводил обход. Было обнаружено, что Ий пропал.
У меня отвисла челюсть.
– То есть как…
– Ох, переживаю я за него, Дмитрий Сергеевич! Он у нас слишком нежный. Исчезновение Ия не зафиксировала ни одна камера наблюдения. Озерская все утро провела у нас в клинике, пытаясь понять, как Ий мог покинуть территорию клиники. Расследование его исчезновения зашло в тупик. Никто из друзей не видел его после того, как все разошлись по своим палатам. Ий бесследно исчез в ту самую ночь, когда вы отправились в кофейню «Полночь».
– Вы можете сказать, в какое время это могло случиться?
– Предположительное время исчезновения – три часа ночи. А что?
В это же время однорукий силуэт подстрелил меня минувшей ночью.
Глава 14
– В его комнате все осталось нетронутым, – Лис повернул специальный ключ в замочной скважине и толкнул деревянную дверь.
Она открылась со скрипом, и Эр первым заглянул в палату Ия. Я решил повременить с тем, чтобы переступить порог, потому что совершенно не представлял, чем это для меня обернется.
– Каждый месяц он просил новую икону, – рассказывал Маркел Борисович, – вечерами он читал Библию и Евангелие. Крестик он никогда не снимал, хотя я понимал, что он мог послужить опасным оружием или даже инструментом для суицида. Опыт работы в психиатрии научил меня подмечать подобные детали…
Эр, осмотревшись в палате, махнул мне, и я вошел. Как и говорил Лис, все полочки и шкафчики в палате заставлены самыми разными иконками, свечками и прочей церковной утварью. Несколько экземпляров Библии и других священных книг. Постель заправлена. Окно закрыто.
– Он даже не ложился спать, как я понимаю, – выразился я.
– Да, – кивнул Лис, – полиция тоже обратила внимание на это. Его вещи остались нетронутыми, когда он вошел в палату.
– А кто решил, что он вообще входил сюда? – обратился с подозрением Эр к Лису.
– Его друзья, – спокойный ответ психиатра, – они проводили Ия до палаты прежде, чем отправились к себе.
– Вы им верите? Они же ведь…
– Знаю, душевнобольные люди… но кому из своих пациентов я могу полностью довериться, то только им.
Мне в голову пришла другая мысль, которую я поспешил озвучить:
– Ий мог хотеть сбежать, и его друзья могли помочь ему в этом. Вы об этом не задумывались?
Взгляд Маркела Борисовича устремился в сторону окна.
– Да, я тоже так посчитал… мое сознание решило оставить эту мысль в стороне, как самый неприятный исход событий. В таком случае возникает ряд вопросов, на которые никто не может найти ответ. Зачем он это сделал? Я знаю Ия давно и точно уверен, что его все устраивало в нашей клинике. Здесь у него друзья…
– А семья? – вмешался Эр.
– Сирота. Родителей нет, братьев и сестер тоже. Он один, я вас уверяю. Идти ему некуда. Наша клиника – его дом.
Мы с Эром переглянулись. Мой товарищ чувствовал, что доктору удалось нас убедить в своих выводах. Может, его удалось, но не меня.
– Маркел Борисович, – обратился я к психиатру со всей серьезностью.
– Да, Дмитрий?
– Ий был связан с кофейней «Полночь». А все, что касается кофейни «Полночь»… не так просто.
С этими словами я поспешил покинуть палату Ия, в которой мне по неизвестной причине стало неприятно находиться. Такое изобилие икон и религиозных предметов больше пугало, чем умиротворяло. Все-таки это не храм, а палата в психиатрической клинике. Во всем этом прослеживалась некоторая патологическая наклонность и склонность к ритуалам. Изобилие символов и образов – мишура, за которой терялась сама суть религии и веры в целом.
Возможно, эти странные ощущения связаны как раз с тем, что с хозяином палаты случилось несчастье (именно такой точки зрения я придерживался). Куда мог отправиться человек, лишенный дома и семьи? Где он будет искать пристанище?
И зачем ему в принципе уходить от тех людей, которые его любят и заботятся о нем?
Покинув коридор, я отправился вниз, в комнату отдыха. Лис и Эр, закрыв палату, поспешили за мной.
Я замер посреди комнаты. Пациенты клиники продолжали жить своей мирной жизнью, будто не знали об исчезновении одного из них. Возможно, они, правда, не знали.
По телевизору показывали теннис. Кто-то расхаживал из стороны в сторону, бормоча что-то себе под нос. Две старушки кидали друг другу мячик.
– У вас будет закурить? – обратился кто-то ко мне.
– Нет, – мой ответ.
И тот ушел.
– Хватит слушать мои мысли! – кричал один молодой паренек. – Прекрати сейчас же!
К нему тут же подбежал санитар и успокоил.
– Жучки, жучки… – повторял мужчина, сидя за столом и раскачиваясь взад-вперед, – они прослушивают меня… они следят за мной… жучки где-то здесь… и камеры… камеры смотрят на меня…
При этом пациент постоянно озирался по сторонам, приглядываясь к углам комнаты.
Другой старичок, видимо с деменцией, поставил табурет прямо на журнальный столик. К нему быстро подскочила медсестра, поставила стул на пол и взяла старичка под руку, приговаривая:
– Идем в палату, дедушка. Пошли-пошли…
Другой старик с тростью стоял у окна.
Старик с тростью…
С тростью…
Тот, кто хотел меня убить, тоже был с тростью.
– Ди! Ты куда убежал?
Голос Эра я услышал, когда тот уже спускался ко мне по лестнице. За ним спешно следовал Маркел Борисович.
– Ты куда убежал? – повторил он. – Что-то случилось?
– Ничего… просто…
Мой взгляд снова приковался к той трости, что старик держал в руке. К большому сожалению, я совсем не запомнил ее наконечник. Должно быть, ничего особенного там и не было вовсе.
Я отвлекся от этой трости лишь тогда, когда Эр положил свою руку мне на плечо, призывая меня повернуться к нему лицом.
– Ди, о чем ты подумал? – спросил он меня.
Я обернулся и шепнул ему:
– Не нравится мне все это…
– Мало кому это нравится, Ди. Но ты же сам хотел во всем разобраться. Я сразу тебе сказал, что прийти сюда было плохой идеей.
– Знаю.
К нам присоединился Маркел Борисович. У него появилась легкая одышка. Придя в себя, он обратился ко мне:
– Я должен у вас кое-что спросить…
– Конечно, доктор, – взглянул я на него.
– Вы были в кофейне ночью…
– Был.
– Что вы там видели? Дмитрий… вы что-нибудь видели?.. Простите, я должен знать.
– Понимаю.
Что я там видел? Это сложно объяснить, если говорить откровенно. Но дело в том, что говорить откровенно я совершенно не собираюсь.
– Маркел Борисович, мне придется разочаровать вас, но я отвечу предельно честно и ясно.
Двое с нетерпением ждали.
– Ничего я там не видел. Ровным счетом ничего. Кажется, я потерял сознание – да. Но ничего там не было.
Лис и Эр обменялись разочарованными взглядами. Повисла неприятная пауза, которую мгновенно разорвал дикий вопль:
– Ложь!
Мы начали озираться по сторонам в поисках источника шума.
– Все это наглая ложь! Ты – мерзкий лжец! Лжец!
В комнате отдыха появился молодой мужчина, ужасно худой, мертвенно-бледный, весь в поту. На его обнаженных руках и ногах проглядывались набухшие толстые вены. Рукава его белой рубашки закатаны по локоть, как и штанины до колен. Босой, он запрыгнул на диван и смерил меня безумным взглядом. Его большие глаза с маленькими зрачками были готовы вот-вот выпасть из глазниц. Черные волосы лохматыми космами падали на лицо и плечи. Когда он широко открыл рот, я заметил кривые пожелтевшие зубы.
– Ложь! Лжец! Лжец! – орал он.
Пациенты, сидевшие в креслах и смотревшие теннис, поспешили покинуть потенциально опасную территорию. Тогда безумный пациент запрыгнул на столик и раскидал журналы в разные стороны.
– Санитары! – воскликнул Лис. – Быстро обезвредьте Яна, пока он не причинил кому-нибудь вред.
Тут же трое крупных санитаров бросились к пациенту, чтобы схватить его, но тот резко спрыгнул со столика, перевернул его и бросился бежать к лестнице, расталкивая всех пациентов на своем пути. Пожилые женщины и мужчины с жалобными стонами падали на пол.
– Немедленно поймайте его! – строго приказал Лис.
Подоспели медсестры. Они помогали пострадавшим пациентам подняться на ноги.
Ян замер на лестнице и снова посмотрел на меня, а потом закричал:
– Он все видел! Он видел предостаточно! Он знает, что происходит там ночью! Он все знает! Он лжет вам всем! Наглый лжец!
А потом этот безумец сделал невообразимое. В два счета он стянул с себя штаны и начал опорожнять мочевой пузырь прямо на ковер.
– Твои слова, как моя моча!
Ян вилял тазом в разные стороны и посмеивался.
– Проклятья! – рявкнул Лис. – Уберите тут все!
Ян продолжал выкрикивать ругательства и орать:
– Лжец! Им ты можешь врать сколько захочешь, но от правды не уйдешь! Мы оба знаем, что ты – тухлый кадр!..
Он заразительно засмеялся, позволив санитарам схватить себя, потому что прекрасно отдавал себе отчет в том, что поимки ему все равно не
– Ты такой же противный говнюк, как и я! – орал он в мою сторону. – Давай, Ди! Отсоси мне! Отсоси, мерзкий лжец!
Вскоре Яну закрыли рот кляпом и унесли из виду.