Пошли на нас в тот же день (видимо, 3 или 4 октября 1941г.) немецкие танки. 1400 танков немцы собрали тогда для удара по Москве. Мы как занимали позицию? - Взвод, затем пустырь, снова взвод. Так рота - 100 человек - занимает полкилометра-километр позиций на оборону. Ни одного автомата, ни одного пулемета, ни гранат, ни артиллерии, одни винтовки, лопаты и пилы.
Виктор Владимирович Прокофьев продолжает рассказ о Вяземской оборонительной операции 1941г. Начало Ч1 здесь смотрите
Немецкие танки шли лавиной. Может, 20-25 их показалось на горизонте. Затарахтели.
Я помню: Псурцев отдает команду. - По пехоте за танками огонь. А нам накануне дали только по три обоймы - это 15 патронов на винтовку. И всё. Начали мы стрелять по немецкой пехоте. А как потом их танки открыли по нам прямой наводкой огонь! Потом начали немецкие минометы бить. Как я остался жив, даже не знаю. Господи, нас спасло то, что мы стояли на небольшой высоте. Перед нами вспаханное поле. Осень глубокая -середина октября столько грязи, по колено. Немецкие танки, их вышло к высоте где-то 5, застряли внизу в метрах 100 или меньше. Забуксовали. Рига наша сзади горит. Все патроны постреляли. Мы начали отступать. Против танков нет ничего. Даже бутылок с зажигательной смесью не было, не то что противотанковых гранат. Полчаса, может быть, только продержались, время потерялось из счета.
Отступили. Осталось от роты человек 20, не больше, половина роты в первом же бою погибла. Никаких санитаров не было, не было бинтов, не было санпакетов с 2 бинтами и флаконом йода. Даже котелок выдавался один на двоих. Я был последним в строю по росту, левофланговый. С мужиком вдвоём из одного котелка хлебали. Вот такое снабжение было у ополченцев. Псурцева я больше не видел.
Дошли все до деревни, в полукилометре от позиций находился штаб полка. Я докладываю: "Товарищ капитан, мне вчера сказал капитан, чтобы я сдал вам винтовку и получил документ с тем, чтобы идти домой. Не красноармеец я больше, а мальчик, воевать не могу." А он мне: "Какое!" Там повозка с двумя лошадьми, в неё грузят полковое имущество. Вон видишь, где печатная машинка! (мол, чем тебе печатать документы!) - Иди по этой дороге на Вязьму!
О.Д. Последнее доступная оперсводка 60 дивизии 33 армии от 3.10.1941 (12.00) говорит о том, что КП (командный пункт) 1285 сп находился в д.Стаи Спас-Деменского района Калужской области.
Остатки пяти армий Западного фронта стали отступать. Немцы принялись бомбить, штукасы - пикирующие бомбардировщики Юнкерс Ю-87. Мы их называли лаптёжники. У них шасси не убираются, большие обтекатели колес стоят. При пикировке они (выглядят) как в лаптях. Лаптёжники опять прилетели! Они в три волны ходили. 42-44 самолета. Одна партия отбомбится, улетает. Через 30-40 минут вторая летит. Потом третья летит. И так целый день под бомбежкой. Ни одного истребителя нашего я не видел. Один раз видел наш тупорылый ПЕ-2 (пешка) - пикирующий бомбардировщик. Мы обрадовались. Наш самолет!
И вдруг два откуда-то с облаков 2 немецких истребителя. Та-та-та. Пе-2 загорелся и упал. И больше я наших самолетов не видел. Никакой помощи окруженцам не оказывали. А сколько сил немцам надо было, чтобы на площади 400кв. км с нами управляться.
Помню высокого майора с 2 шпалами в петлицах, он командовал прорывом. Вокруг него группировались группы красноармейцев из разных частей. Я всё время старался быть, торчал около него. Поэтому он меня и ещё 3-4 человек взял с собой в разведку. Встретили нашу брошенную 203 мм мортиру на гусеничном ходу. Весь расчет перебит. Сидит капитан с одной шпалой, спиной прижался к дереву. Гимнастерка распахнута. Грудь прострелена пулей выше сердца. Крови не было, но он умирал, но ещё говорил: "Товарищ майор, вот письмо жены. Напишите ей, как я умираю". - "Хорошо, товарищ капитан. Я всё сделаю, если сам выживу. " Капитан отдал майору свой партийный билет, командирскую книжку, письмо жены. Мы оставили его одного.
Дошли до опушки леса. Поле большое. За ним деревня в полукилометре. Там окапываются немцы, артиллерия их стоит. Значит, мы в окружении. Возвращаемся, капитан уже умер, лежит на боку у дерева.
О.Д. - Хочется написать, что фамилия этого майора Попов Борис Николаевич, один из организаторов выхода остатков 60 дивизии из окружения, но для этого нет достаточных оснований, поскольку таких групп было много.
Майор собрал для прорыва на третий-четвертый день много людей, сколько то тысяч. Подготовка к атаке. Когда выстроились в линию затемно на поле, видел, что много. Я шел во второй цепи, самый крайний в цепи. Чуть рассветало, темно было. Думаю, нас так много. Тысяч 50-70 на прорыв собралось (рассказчик говорит в целом по фронту, а не в этом лесу - О.Д.). Прорвёмся, такая силища. Хотя у нас патронов совсем не было, у меня только 2 патрона в винтовке осталось. И только я так подумал, как в воздух поднялось три ракеты. И стало светло, как днем.
Рядом со мной 2 человека в цепи. И они узнали друг друга, отец и сын. Рядом лежали перед атакой. Такое бывает только на войне. У меня было 2 таких встречи - своего соседа и друга-товарища встречал. А здесь сыну 19-20 лет и отец, оба ополченцы, но из разных частей. Когда ракеты осветили поляну, как днем, они друг друга узнали. Я видел, как они обнимаются.
В небо взлетели немецкие ракеты, фашисты увидели нас и открыли огонь. Немцы стреляли из пулеметов трассирующими пулями. 8-10-12 огневых точек. Одна очередь трассирующими, другая -обычными. И я вижу их огневые точки, а у меня только 2 патрона. Одну пулеметную точку я (всё ж таки) погасил. Я выстрелил в неё, она замолчала, выстрелил туда же второй раз. Думаю, пресёк их. Только я стрелял, у никого патронов не было. Еще на учениях попадал всеми пулями в десятку.
Немцы открыли такой огонь. Это страшно представить. Потом полетели мины. Как спасся из такого шквала огня? Шинель в двух местах пробита пулями. В атаку страшно идти. Мы в поле лежали, за нами лес. Видимо, рядом был маленький овражек, и я по кустам дополз по-пластунски до прикрытия деревьев. Только я не помню, как спасался, вот в чём дело. Я оказался в лесу, иду и вижу своих соседей по цепи. Остановился возле них. Отец, здоровый мужик, завязывает своему сыну ногу, ему осколком мины пальцы и стопу оторвало. Рядом валялся изуродованный, рваный ботинок. И отец его перевязывает своей рубашкой рану, а сам сидит голый до пояса. Всю рубашку изрезал перочинным ножом и искусно завязал. Потом портянкой обмотал, потом обмоткой связал. Всё скрепил. И костыль ему вырезал.
Майор больше не появился после той первой атаки, значит, погиб. Может кто-то где-то в тех краях и прорвался. Сколько нас собралось в лесу? Может, 50-70-100 человек. Через сутки мы опять пошли на прорыв по тому же полю. Кто-то из командиров сказал: "Пошли." Я пошел последним - в последней цепи. Знал, что я уже не солдат, не красноармеец. Только увидели на рассвете - всё поле забито трупами. Я опасался, как бы не наступить на труп. Идешь, ткнёшься, труп, перешагнёшь, труп. Ночью не видно. Столько трупов от бомбежки и т.п.. Никто не пошел в атаку тогда, никто не поднимался из оставшихся в лесу. Не прорвались. Разве можно прорваться без оружия и без патронов? Какая может быть атака? Пулеметы сразу кинжальный огонь открывают.
О.Д. Как говорится в краткой боевой характеристике 60 стрелковой дивизии - "К 10 октября 1941г. в полном составе из окружения вышли только тылы дивизии и несколько отдельных групп бойцов и командиров."
О.Д. Возможно, что Прокофьев в составе 1285 сп не участвовал в первом успешном прорыве главной колонны дивизии и описывает другие-параллельные или последующие события. Сам ветеран факт успешности прорыва какой-то колонны не припоминает. Из источника известно, что "В 2 часа ночи 5-го октября основные силы 60-й дивизии во главе с генералом Котельниковым, теперь изолированные от 17-й сд, начали отход, скрытно оторвавшись от противника. 60-я дивизия выступила тремя колоннами по трем дорогам. Главные силы двигались в центре, в голове колонны шел 1281-й полк. В эту колонну влилось также несколько подразделений 1314-го полка 17-й сд. В полнейшей темноте по полевым и лесным дорогам подразделения двигались в направлении Вязьмы. Первый день марша прошел спокойно. Западнее селения Всходы была встречена колона артиллерии на гусеничной тяге. От ее командира стало известно, что Всходы были уже заняты немцами. Обходных путей не было. Боеприпасы у артиллеристов кончились, горючее в тракторах было на исходе. Генерал Котельников решил предпринять ночную атаку. Последние залпы артиллеристов! Рев тракторов! Атака гранатами! Спавшие немцы, в подштанниках, бежали в лес. На захваченных немецких машинах повезли дальше раненых. Утром опять вышли на обороняемый немцами рубеж. Попытка прорваться с хода не удалась. Во время ночной атаки погиб генерал Котельников Л. И. Прорваться удалось только отдельным группам. На исходные позиции отошли 5000 человек. В новой ночной атаке на 7-е, уже под командованием начальника штаба полковника Воробьева Я.С., немцы были захвачены врасплох. Прорыв состоялся. Но бойцы оказались, теперь, в составе окруженной под Вязьмой общей группировки войск. Дальнейший выход из окружения остатков дивизии происходил группами."
На 6-ые сутки (вроде как) вышли из окружения. Я пять суток ничего не ел. А другие и 9 суток голодали. По жуткому болоту к деревне вышли, выше колен вода порою. Было человек 8-10, лейтенант вел. Отец и сын-раненый ополченец были с нами. Сын не мог идти сам, у него полстопы оторвано, отец его на себя тащил. Немцы не могли представить, что по болоту можно пройти. То снег, то дождь. Ветер холодный. Температура +1, 0,-1 Мы мокрые, падаем и засыпаем на снегу, на мокрой грязи. И просыпаемся утром, примерзаем к земле мокрые. И никто не кашлянул. Выбрались из болота, бухнулись мокрые и уснули. Утром мороз -4-5 градусов. Примёрзли, никак не можем встать. Вылезли из шинелей. А потом мочой обливали примерзшие к земле рукава, чтобы их не оторвать от шинели. Смотрим, нас только трое осталось. Отец с сыном и я. Остальные солдаты ушли и оставили нас. Сели и стали думать, что делать. Дошли до деревни, залегли в сарай. Ушли в забытье от голодного обморока. Спасибо хозяину дома, лет 70-75, дал по целому куску, грамм по 250 мёда. Это и спасло. Я ходил весь день, лизал руку. А сын, покалеченный, умер. Заражение крови, нога же окуналась в болоте, пока его тащили. Сын был смертельно бледен. Отец-ополченец остался с ним в сарае, я ушел.
О.Д. Потом пришли немцы, разбудили спящего. Отправили в лагерь. Виктору Владимировичу посчастливилось сбежать, его принимали за мальчишку, а не солдата. Он соврал немецким офицерам, его перевели из Рославльского лагеря в детский дом. Прокофьев сражался за отечество до конца войны.
Очерк включен в подборку Подборку Ветераны. Воспоминания о ВОВ и Подборка по Великая Отечественная война в блоге Друг Истории
Виктор Прокофьев: В ополчении было 270 тысяч человек, 95% погибли. Жуков: Они нас били, но что делать. Они (ополченцы) держались. А мы тем временем гнали эшелоны с Дальнего Востока. Немцы не могли бросить войска на Москву, потому что сзади были окруженные (войска Красной армии). Баграмян мне сказал - Сталин на совещании в декабре 1941г. сказал, что нас спас генерал Ковалев Иван Владимирович, начальник Управления военных сообщений РККА. Он перегнал с Дальнего Востока сотни эшелонов, 20 дивизий. 10 дивизий на Москву, (потом) 10 на Сталинград.
Рассказ записан 14 апреля 2021г. и уточнялся в конце года.
Признателен за лайки и подписку) Олег Душин ©, Друг Истории №63 (б), следите за анонсами публикаций - и на Tелеграмм канал Друг Истории